— Потому что говорю по-французски и останавливаюсь в пятизвездочных отелях? Мне так часто приходилось ночевать под открытым небом, что я стараюсь не упустить случая пожить в хороших гостиницах. А страсть к крутым автомобилям у меня оттого, что порой приходилось передвигаться верхом. И хорошо еще, если на лошади.

— Что-то не припомню, чтобы французский язык был широко распространен в Южной Америке.

— Представь себе! Большую часть своих знаний я получил от французского эмигранта в Колумбии. Хотя по-испански я говорю лучше. А еще я говорю по-португальски и чуть-чуть по-немецки. — Суэйн криво улыбнулся. — Наемникам приходится быть полиглотами.

Никогда он так не говорил. Хотя Лили, конечно, догадывалась о чем-то подобном. К его услугам прибегали, когда нужно было решить какие-то вопросы, — так он сам ей сказал. Тревога Лили улеглась: ничего странного, что он знает несколько языков.

— Наверное, семейная жизнь с тобой — сущий ад, — заметила она, подумав о бывшей жене Суэйна, которая одна с двумя детьми на руках оставалась дома, не зная, где муж, что с ним, вернется ли он или сгинет где-нибудь в Богом забытом краю и даже тела его никто не найдет.

— Премного благодарен, — сказал Суэйн, расплываясь в улыбке. — Зато когда я рядом, всем весело.

Кто бы сомневался! Поддавшись порыву, Лили встала со своего места и пересела к Суэйну на колени. Она просунула руку ему за ворот рубашки и, прижав ладонь к мускулистой шее сзади, приникла к нему, наслаждаясь теплом. Суэйн, обняв Лили одной рукой за талию, другой стал поглаживать ее бедро. Лили поцеловала его в подбородок, уколовшись о щетину, и вдохнула его запах — запах чистого мужского тела с легкой примесью лосьона после бритья, которым он пользовался сегодня утром.

— Для чего все это? — спросил он и, не дожидаясь ответа, прильнул к ее губам в одном из тех долгих, прочувствованных поцелуев, которые сводили Лили с ума и лишали воли.

— Для того, чтобы было весело, — проговорила она, когда их губы разъединились, а затем продолжила поцелуй.

На этот раз Суэйн действовал более решительно, а его язык — более настойчиво. Рука Суэйна, скользнув по Лили, пробралась под ее кофточку к груди, стянув лифчик, Суэйн начал ласкать ее своей горячей ладонью, нежно касаясь большим пальцем соска, так что у Лили захватило дух.

Она прервала поцелуй и, чувствуя, как наслаждение теплой волной приливает к лону, прижалась щекой к шее Суэйна. Она так давно не испытывала ничего подобного, что уже забыла, как все это бывает, как медленно страсть распускает свои крылья, растекаясь по всему телу, придавая необыкновенную чувствительность коже и пробуждая желание по-кошачьи потереться о мужчину.

Теперь Лили хотелось, чтобы Суэйн не тянул время, хотелось поскорее преодолеть неловкость первой близости, но, как ни любил Суэйн все делать быстро, похоже, спешить он в этот вечер не собирался. Он продолжал ласкать ее грудь, и ее чувствительность уже готова была перерасти в боль, но тут он опустил лифчик и крепко обнял Лили. Она чувствовала, что Суэйн возбужден. Либо возбужден, либо у него в кармане припрятан еще один пистолет. Большой, десятизарядный, сорок пятого калибра. По крайней мере, на ощупь. Мягко отстранившись и поцеловав ее в кончик носа, Суэйн сказал:

— Нам некуда спешить. Сначала поедим, отдохнем немножко. Я не умру от ожидания.

— Да, но я могу умереть, — тут же возразила Лили, распрямившись и внимательно глядя на него.

На губах Суэйна заиграла улыбка.

— Потерпи. Знаешь такую пословицу: «Не спеши начинать, а спеши кончить»?

— Ну?

— У меня есть своя версия этой мудрости.

— И какая же?

— «Не спеши начинать, и хорошо кончишь». Ей-богу, он заслуживал хорошей оплеухи!

— Ловлю на слове, — хмыкнула Лили, поднимаясь с его колен. Взяв меню, она бросила его Суэйну. — Заказывай.

И Суэйн сделал заказ: омар, гребешки, бутылка охлажденного божоле и яблочный пирог. Принимая правила его игры, Лили решила держаться так же небрежно, как Суэйн, и в ожидании заказа снова взялась за книгу. Суэйн, просмотрев обе газеты, позвонил по своему телефону в Штаты и справился о состоянии друга, пострадавшего в автокатастрофе. Сообщение, что все без изменений, огорчило Суэйна, и его лицо прорезали тревожные морщины. Наблюдая за выражением его лица, Лили подумала, что Суэйн совсем не так беспечен, как кажется на первый взгляд. Все его шутки и подначки — показная веселость, маска, скрывающая истинное лицо. Бывали минуты, когда он забывался, с головой погружаясь в задумчивость, и тогда добродушный задор на его лице сменялся холодной, угрюмой решимостью. Вне всяких сомнений, он был совсем не прост, иначе не преуспел бы в избранной профессии. «Хотя еще не известно, — думала Лили, — человек ли выбирает профессию наемника или эта профессия его постепенно затягивает». У Суэйна явно водились деньги, а значит, он был профессионалом. Его располагающая и внушающая доверие манера поведения являлась лишь частью его натуры; скрытой оставалась готовность в любой момент к непредсказуемой реакции.

Долгие годы Лили шарахалась от обычных мужчин с нормальными профессиями и естественными заботами. Никто из них никогда бы не понял, как она могла делать то, что делала. К тому же она всегда боялась, что будет подавлять такого мужчину, особенно в сфере интимных отношений. Ведь ее работа вынуждала Лили быть всегда сильной и решительной. Характер не отрегулируешь по желанию, как воду в кране. А ей не хотелось доминировать над мужчиной, Лили желала быть с ним на равных, быть его подругой, а значит, нуждалась в том, чтобы рядом с ней находилась такая же сильная личность, она сама. В Суэйне чувствовались свобода и уверенность, которые никогда бы не позволили ему попасть к ней в подчинение. Лили не требовалось льстить его самолюбию или идти себе наперекор, чтобы не отпугнуть его. Она вообще бы несказанно удивилась, если бы узнала, что Суэйна кто-то чем-то запугал. Он, похоже, уже с раннего детства слыл отчаянным хулиганом.

Чем больше Лили за ним наблюдала, тем сильнее он притягивал ее. Она падала в любовь, словно летела с головокружительной высоты, не имея под собой спасательной сетки.

После ужина он смотрел «Новости», а Лили снова взялась за книгу. Если бы не заметное возбуждение Суэйна, они вполне могли бы сойти за супружескую пару, не один год прожившую бок о бок. Однако Лили помнила о его эрекции, которую почувствовала, прижавшись к нему бедром. У равнодушного мужчины не бывает такой реакции. Однако Суэйн не торопил ее, хотя обоим было ясно, что вечер неизбежно закончится в постели. И уже только одна эта мысль таила в себе для Лили соблазн. Глядя на Суэйна, она только и думала о том, что очень скоро он сбросит с себя всю одежду, она почувствует в себе его плоть и это изматывающее ее напряжение получит выход.

В десять она объявила, что идет принимать душ, и оставила Суэйна наедине с «Новостями». Расставленная в мраморной ванной парфюмерия, принадлежащая хорошим дизайнерским брендам, источала неземной аромат. Лили намеренно не спеша мыла голову, брила подмышки и ноги, следуя одной из своих американских привычек, которой никогда не изменяла, потом долго втирала в тело ароматный бальзам, сушила феном волосы и чистила зубы. Затратив на все это почти час, она почувствовала себя в полной готовности. Накинув толстый гостиничный халат и плотно завязав пояс, Лили босиком вернулась в комнату.

— Ну сколько можно торчать в ванной? — упрекнул ее Суэйн, выключая телевизор и поднимаясь со своего места. Окинув Лили взглядом с головы до ног, он удивился: — Я думал, ты выйдешь в пижаме, и собирался стянуть ее с тебя.

— Мне не нравятся пижамы, — ответила Лили, зевая.

Суэйн сдвинул брови.

— Но ты же говорила, что спишь в пижаме.

— Я соврала. Я сплю безо всего.

— Хочешь сказать, что вот так просто, без всяких на то причин, взяла и лишила меня такой замечательной фантазии?

— В чем я сплю, тебя до сих пор не касалось. — Удовлетворенно улыбнувшись, Лили направилась к дивану и снова уселась с книгой, подобрав под себя ноги. Она была почти уверена, что, представ перед Суэйном в таком соблазнительном виде, в одном халате, она его по-настоящему зацепила — по крайней мере ей хотелось так думать. Он резко развернулся и, не сказав ни слова, ушел в ванную, откуда секунд через тридцать послышался шум воды. Теперь Суэйн спешил.