Советским людям аббревиатура НТС долгое время была неизвестна. Даже в сообщениях ТАСС об арестах на территории СССР связных этой эмигрантской организации ее название не указывалось. В мае 1952 года были задержаны четверо курьеров НТС, заброшенных на парашютах в Советский Союз. В центральной печати появилось краткое сообщение об их заданиях — шпионаж, убийства, поджоги, диверсии.

На Лубянке, безусловно, знали, с кем имеют дело. Еще в довоенные годы вынашивались планы устранения Околовича. После его дерзкого проникновения в СССР и почти полугодового нелегального пребывания в стране охота на матерого разведчика возобновилась с новой силой. Был вариант устранить его с помощью сестры Ксении. Женщину предполагалось завербовать и организовать ей «побег» за границу. Но агентура, установившая за ней постоянное наблюдение, пришла к неутешительному заключению — сестра Околовича ненадежна. Вряд ли она выполнит задание НКВД. Но и арестовывать ее невыгодно: все же добровольно заявила о встрече с братом. После некоторых размышлений Ксению оставляют на свободе в качестве «приманки» для Околовича на тот случай, если он вторично появится на территории СССР.

Он и в самом деле появился, только в такое время, когда чекистам было не до него. С началом войны Ксения Околович переехала на родину, в белорусский город Витебск. Здесь ее и навестил братец. Ксения работала в немецком госпитале медсестрой. Но не отказывала в помощи и местным партизанам, снабжая их медикаментами. Брат предлагал помочь ей уйти на Запад. Она отказалась.

Когда в Витебск пришла Красная Армия, Ксению арестовали как пособницу немецких оккупантов. Она рассказала о своей связи с партизанами, и те подтвердили, что она действительно помогала им. Однако справка партизанского штаба не была принята во внимание. Ксению приговорили к десяти годам исправительно-трудовых лагерей за сотрудничество с оккупационным режимом. Дальнейшая ее судьба неизвестна.

После окончания войны Лубянка вновь возвращается к оперативной разработке Околовича. Получив в 1948 году сведения о том, что он поселился в западногерманском городе Лимбурге и занимается подготовкой агентов для засылки в СССР, советская разведка направила в этот город своих людей с заданием проверить, нет ли возможности похитить Околовича и вывезти его в советскую зону. Используя всевозможные уловки, агенты Лубянки вышли на жену Околовича и через нее попытались установить местонахождение ее мужа. Однако Валентина Константиновна проявила осторожность и сказала двум подозрительным гражданам, остановившим ее на улице, что Георгий Сергеевич в Лимбурге почти не живет, и она сама видит его редко и нерегулярно. После этого Околович на некоторое время исчез из поля зрения советской разведки, догадавшись, безусловно, кто под видом соотечественников-эмигрантов подходил на улице к его жене с расспросами.

Чекистам помог случай. Год спустя в руки одного скрупулезного контрразведчика попали материалы опроса советского юноши, вернувшегося на родину из Западной Германии. Он был совсем мальчишкой, в политике разбирался плохо и не сумел преодолеть тоску по родным местам. Восточногерманские пограничники, задержавшие беглеца-подростка, передали его советским властям. После подробного опроса паренька отпустили, разрешив ему ехать к родственникам в Смоленск.

По понятным причинам материалы опросов «возвращенцев» тщательно изучала контрразведка. Тонкая папка досье на какого-то мальчугана не представляла большого интереса, ее бегло пробежали глазами и хотели списать в архив, как вдруг на одной из страниц мелькнула знакомая фамилия — Околович. Выяснилось, что паренек в бытность свою в Западной Германии жил в одном доме с Околовичем и хорошо знал его лично. Парня тут же привезли из Смоленска в Москву, и он рассказал немало интересного о своем бывшем соседе, которого знал несколько лет.

Сведения, полученные от паренька, помогли в подготовке операции против Околовича. В 1951 году была сформирована боевая группа, в состав которой вошли три немца из числа агентов советской контрразведки в Берлине. Группа получила 15 тысяч западногерманских марок, ампулы с морфием, шприцы и задание оглушить Околовича, впрыснуть ему морфий и вывезти в советскую зону. В случае невозможности похищения разрешалось пойти на ликвидацию.

Не удалось ни похитить, ни ликвидировать. Из городка Рункель, расположенного рядом с Лимбургом, группа прислала условленную телеграмму: «Прибыли. Дяди нет». А искали ли они «дядю»? В этом сильно сомневаешься, узнав о судьбе агентов. Двое из них сдались властям. Руководителю операции едва удалось укрыться в советской зоне. Шприцы, морфий и деньги попали в руки западногерманской полиции. Десятилетнюю дочь одного из агентов, проживавшую в восточной зоне Германии, сотрудники НТС вывезли на Запад, к отцу. Энтээсовская разведка тоже, оказывается, кое-что умела.

В 1952 году штаб НТС переехал во Франкфурт-на-Майне. Околович развил там кипучую деятельность. На Лубянку поступали агентурные сведения из Бельгии, Франции, Австрии, США: Околович получает крупные финансовые субсидии, ему оказывают помощь сильнейшие разведслужбы мира.

После этого терпению Лубянки, кажется, пришел конец. Руководство внешней разведки поставило своим резидентурам оперативную задачу: срочно установить точное местожительство Околовича, выявить пути, которыми можно было бы проникнуть к неуловимому руководителю «закрытого» сектора.

Подстегиваемые грозными приказами московского начальства резидентуры усилили поиск. Вскоре на Лубянку поступил адрес Околовича: Франкфурт-на-Майне, Инхайденерштрассе, 3, четвертый по-немецки или пятый по-русски этаж. Приводились подробные схемы жилого дома, пресс-агентства РИА на Кронбергерштрассе, 42, в котором часто бывает Околович, здания типографии «Посев», где работала жена Околовича. Описывались мельчайшие подробности, касавшиеся расположения квартиры, входов и выходов. На отдельном листке прилагался рисунок таблички с кнопками в парадном подъезде. Указывалась марка машины Околовича — «мерседес», цвет — черный, ее номер, номер телефона в РИА, а также содержалось предупреждение о том, что, вызывая его по телефону, нужно непременно спрашивать только по имени-отчеству.

Так что найти Околовича во Франкфурте знающему человеку не стоило большого труда. Высокий блондин с голубыми глазами и был именно таким знающим человеком.

— Я не могу допустить этого убийства, — сказал он, глядя на Околовича. — По разным причинам. А положение сложное. Здесь, в Германии, находится целая группа. С надежными документами, крупными суммами денег, специальным оружием. Агенты опытные и хорошо подготовлены к этому заданию. Правда, вся операция находится пока под моим контролем. Но я один не сумел найти выхода. Решил прийти к вам предупредить и посоветоваться, что же делать дальше. И вам, и мне… Могу еще добавить, что я капитан советской разведки. У меня в Москве остались жена и сынишка. При первой нашей с вами ошибке они могут погибнуть…

Околович с изумлением воззрился на нежданного гостя. Как вы уже догадались, это был капитан Хохлов.

Кто взорвал Кубе

Одиннадцать лет назад солнечным летним днем на дорогу, ведущую из Минска в пригородную деревушку Дрозды, свернула молодая женщина.

Когда она миновала последние городские кварталы, ее догнала девочка-подросток.

— Есть новости от вашего мужа, — сказала девочка. — Хотите прийти поговорить?

Женщина вздрогнула. Она шла к сестре в Дрозды, думала о предстоящей встрече, и вопрос, заданный девочкой, застал ее врасплох.

Два года она не получала вестей от мужа. С тех пор, как его мобилизовали. Обошла все пункты в городе, где содержались пленные красноармейцы — безрезультатно. В первые месяцы войны немцы отдавали белорусским женщинам их мужей, попавших в плен. Многие тогда спасли свои жизни. А ей не везло. И вот, кажется, появилась надежда.

Подавив шевельнувшееся чувство осторожности, женщина встрепенулась: