— Опустить грот-брамсель, убрать гитов-тали и шкаторины!

Рев ветра заглушал приказы.

— Есть! Есть! — раздавалось в ответ.

— Встать под паруса! Спуститься на нижнюю рею и убрать паруса! Убрать фал!

— Все убрано!

— Спустить нижний рей! Держать против ветра!

Матросы быстро убирали паруса, спускались на палубу, складывали их и возвращались обратно. Резкий голос капитана, перекрывая шум бури, руководил их работой.

— Держать против ветра! Убрать паруса! Проверить реи!

— Зверский ветер, — закричал старый моряк Филу, когда тот ухватился за такелаж, чтобы не упасть в шплют. — Нам бы следовало проверить, все ли в порядке с орудиями. Я всегда вспоминаю свое второе плавание в Гвинею. Тогда у орудия были неполадки в казенной части.

— Завести против ветра, — прогремел помощник и старик побежал вперед, не закончив свою историю.

Приказы рулевого матросы разбирали с трудом.

— Строго по ветру! Право руля! Теперь левее, лево руля! Он не может выправить штурвал!

Затем сквозь грохот и суету раздался чей-то громкий крик:

— Корабль! Корабль!

— Где?

— Прямо рядом с нами!

— Какой курс?

— Норд.

Корабль, гонимый ветром, оказался совсем рядом с «Розой Девона». Люди на борту что-то кричали им. Вокруг бушевал ветер и слова едва долетали до «Розы Девона». Капитан Кэндл приблизился к судну настолько, насколько позволял шторм, но этого было недостаточно. Из обрывков фраз он понял, что это английский корабль из Вест-Индии и они умоляют «Розу Девона» дать им немного провизии. У них на борту восемьдесят человек, которые готовы отдать жизнь за пищу и питьевую воду. Но море так разбушевалось, что ни один корабль не осмелился спустить шлюпку, и скоро незнакомое судно пропало из вида в сгущающихся сумерках.

Шторм усиливался все больше и больше. Спустилась тьма, но море в эту ночь не знало покоя.

Благодаря шторму и суетливой беготне, которую он вызвал, Мартину удалось в этот день избежать обязанностей корабельного вруна. Он был рад, что мог носиться по палубе вместе со всеми, и его никто не замечал и не напоминал о недавнем унижении. К вечеру он уже трясся от холода, насквозь промок и был так голоден, что забыв про канаты, грыз сухарь. За спиной у него появился Филип Маршам. Мартин про себя все еще негодовал по поводу той шутки, в результате которой он так жестоко пострадал. Поэтому он мрачно взглянул на Фила и резко отвернулся от него, не сказав ни слова.

— Натягивай!

Матросы отчаянно сопротивлялись ветру. Корабль швыряло из стороны в сторону. Всей массой он погружался в волны и поднимался над ними. Матросы сгибались под ветром, падали, вставали на ноги и снова брались за работу. Кто-то ухватился за конец веревки. Другого сбило с ног. Он поднялся, утирая кровь из носа. Оставшиеся дрожали от ледяного ветра, который трепал их промокшие рубахи.

Мартин сделал попытку хоть немного согреться и обхватил себя руками, но без особого успеха. Он был слишком толст. Фил улыбнулся, видя как Мартин злится, и решил еще больше распалить его. Он даже подготовил тщательно рассчитанный удар, но тут корабль резко накренился вбок и обрушился в пучину волн.

Они успели заметить, как морская стихия сгустилась над ними черной тучей. Она заволокла их, окутала, бурлила вокруг, поглощала. «Роза Девона» приняла на себя мощный удар, прежде чем снова смогла подняться над волнами. Шкафут был залит водой от баков до кормы. Вода залила ют, огромной волной окатила капитана и ринулась в штурвальную рубку. На кораблях тех времен рулевой стоял на одном уровне с ютом, поэтому вода мгновенно ослепила его. Она затопила румпель и стала разливаться по палубе и трюму.

Волна сбила Филипа. Он попытался ухватиться за ванты. Его отнесло в сторону, но держался он крепко и оставался на поверхности. Корабль вздымался над волнами, подобно огромной собаке, потрясающей своей головой, и упорно прорывался сквозь бурю. Фил увидел, как Мартин испуганно тянется к орудию, пытаясь покрепче зацепится за него. Корабль накренился. Юноша наполовину почувствовал, наполовину заметил, как что-то огромное пронеслось мимо него и пропало.

Рядом с орудием никого не было. Мартин исчез. Хоть он и был порядочный плут и врун, Филу не хотелось видеть, как он тонет. Временами он презирал Мартина и с утра до вечера над ним подтрунивал, но в то же время он проникся к нему странной симпатией. У себя над головой, на грот-мачте, он заметил свободный конец веревки. Он с трудом мог ее разглядеть на фоне свинцово-черного неба. Если ловко развернуться, то можно дотянуться до нее и, если веревка выдержит, перебраться по ней за борт корабля. Такие мысли молнией пронеслись в голове Фила. Когда веревка качнулась в его сторону, он схватил ее с риском упасть за борт, отпустил ванты и, крепко держась, повис на ней.

Фил раскачивался высоко в воздухе и успел заметить, как далеко под ним вздымается палуба «Розы Девона». На корме горел одинокий фонарь. Тусклый свет на баках и в кабине говорил о том, что хоть эти отсеки корабля не затоплены водой. Ему показалось, что на юте он заметил тень фигуры в плаще. Фил соскользнул в темноту. Веревка обожгла ему руки. Он погрузился в воду, и у него перехватило дыхание — вода была ледяная. Он в последний раз увидел тень корабля, который теперь возвышался высоко над ним и ногами оттолкнулся от борта. Держась одной рукой за веревку, он нащупал под собой что-то, похожее на человеческое тело.

Свободной рукой он дотянулся до него, схватил за плечо, но оно выскользнуло. Тогда он нащупал голову и крепко ухватился за волосы, намотав их на руку. Он все глубже уходил под воду, но волна от корабля вытолкнула его на поверхность. Корабль двигался прямо на него. Его нос выступал настолько далеко вперед, что Филу казалось, он разорвет его на куски. Он снова опустился под воду. Корабль прошел мимо. Веревка так сильно врезалась в руку Фила, что она онемела, но он решил, что, даже если ему суждено умереть, он не выпустит ни веревки, ни утопающего. Корабль был теперь сбоку. Фил ударился о борт и высунул из воды голову.

— Помогите! — закричал он. — Помогите, или мы погибнем!

Он услышал голоса наверху и почувствовал, что веревка дернулась, как будто кто-то схватился за нее. Огромные очертания корабля нависли над Филом и он опять погрузился под воду.

Когда Фил вновь вынырнул на поверхность, у него не осталось сил звать на помощь. Человек, которого он спас, пришел в себя и, как пиявка, вцепился в веревку. Это значительно облегчило положение Фила. Наверху стали тянуть за веревку. Некоторое время двое раскачивались в воздухе. Под ними бушевало море. Корабль двигался дальше. Чьи-то руки с корабля потянулись к ним и затащили их на борт.

Человек, которого спас Фил, и в самом деле оказался Мартин. Ему и вправду пришлось туго. Он давился от кашля и, шатаясь, брел по палубе, сопровождаемый мальчиком, который поддерживал его. Фил же оправился значительно быстрее. Он наглотался меньше соленой воды, поэтому быстро отдышался и мог стоять без посторонней помощи. Рядом с ним был Вилли Конти. Это он вытащил его на борт. Фил оглянулся и понял, что шкафут, шлюпку, шпиль, брашпиль и запасной становой якорь снесло водой. Затем он услышал треск и крики в кормовой части.

— Что за чертовщина обрушилась на нас? — спросил он.

— Это худшее, что я когда-либо видел, — закричал Вилли Конти в ответ. — Вода заливает трюм через шпангоут. Они выкачивают ее двумя насосами. Капитан приказал рубить бизань-мачту, чтобы лучше держаться против ветра. Слышишь стук топоров? И…

Из темноты раздался крик помощника.

— Давайте, ребята! Вниз, туда! Забейте течь одеялами и матрасами! Снимайте рубахи! Подмените тех, что у насосов. И молитесь Всевышнему, чтобы мы увидели завтрашний день.

На палубе засуетились. Тени сновали взад и вперед. С юта доносился отчетливый, сильный голос. Он перекрывал даже рев шторма:

— Выправь штурвал! Легче, легче! Теперь вверх! Резче!

Боцман пролез через люк и увидел, как капитан припал к палубе. Его плащ развевался в разные стороны. Внизу царил ужасный беспорядок. Корабль держался правым бортом к волнам, но через пробоину со страшной силой хлестала вода. Она каждый раз выбивала одеяла и подстилки, которыми ее затыкали. Матросы подбирали их и снова забивали пробоину, связывали вместе одеяла и затыкали ими образовавшееся отверстие, но они вылетали каждый раз, когда корабль ударялся о волны. Вода снова прорывалась и заливала палубу. Это зрелище могло привести в отчаянье самого бесстрашного человека.