– Это мне должно быть стыдно, – резко сказала Татьяна. – Звонить по ночам нелюбимому мужчине пошло и безнравственно.

– А вы по-прежнему беспощадны.

– Какая есть.

К ним подошел Бежко:

– Татьяна Михайловна, я вижу, как вы долго стоите возле моих «Мужских снов». Я знал, что она не оставит вас равнодушной.

– Да, вы правы. Она мне нравится.

– Сколько она стоит? – спросил Солодовников. Бежко растерялся, покраснел, затем выпалил:

– Десять тысяч.

– Мы покупаем ее, – спокойно сказал Солодовников и уточнил: – В долларах?

Бежко окончательно сконфузился, зачем-то воровато оглянулся и шепотом ответил:

– Да, кхм, в долларах.

– Я выпишу вам чек, – холодно сказал Солодовников и посмотрел на Татьяну: – Это подарок департаменту культуры.

– Спасибо. Но не стоит делать такие дорогие подарки, – так же холодно ответила Татьяна и отошла к другому полотну.

Бежко неуклюже ретировался к группе художников, обсуждавших какое-то воронье гнездо. Так по крайней мере выглядела серая композиция, выполненная широкой фланцевой кистью посредством вращательных движений по белому грунту.

Солодовников не отставал от Татьяны. Он вновь подошел к ней и с шумом вдохнул аромат ее духов.

– Божественно! Вы сплошная гармония, Татьяна Михайловна! Все в вас тонко и чувственно, по-женски мягко и одновременно недоступно.

– Что-то вы слишком разговорились. Куда подевалась ваша сдержанность?

– Это вы виноваты. Позади них раздался визгливый голос:

– Плужникова! Ты ли это? Сколько лет, сколько зим! С ума сойти!

– Я давно не Плужникова, Галка! – снисходительно отвечала обладательница низкого, с легкой хрипотцой голоса. – Даже странно слышать эту фамилию. А ты откуда свалилась?

– Вот с подругой пришли на выставку. Знакомься, Дина. Это Зоя. Моя однокурсница.

Татьяна повернулась и увидела трех полных женщин, удаляющихся в глубину зала. Кто из них Плужникова? Ах, почему она не оглянулась сразу? Теперь иди узнай, кто есть кто. Татьяна машинально пошла за этими женщинами. Солодовников тенью шел следом.

– Владимир Михайлович, – вдруг обратилась к нему Татьяна, – у меня к вам большая просьба.

– Буду только рад, – слегка удивился тот.

– Видите трех женщин? Мне самой к ним подойти неудобно. Не могли бы вы каким-нибудь образом узнать, кого из них зовут Зоей?

– Это очень важно?

– Важнее не бывает.

– Хорошо. Я попробую.

Он небрежной походкой пошел вдоль стены, мельком посматривая на картины и не выпуская из виду объект наблюдения. Татьяна, к которой подошла известная поэтесса и начала рассказывать о своем путешествии в Японию, вежливо слушала и краем глаза следила за передвижениями Солодовникова. Вот он приблизился к этим трем и, делая вид, что читает надпись на картине, стал прислушиваться к их разговору. Татьяна отвлеклась на приветствие знакомого чиновника из правительства, непонятно какими ветрами занесенного на эту выставку. Вдруг Солодовников оказался рядом.

– Извините, Татьяна Михайловна. Вас можно на пару слов? – спросил он и, бесцеремонно взяв ее за локоть, утянул от изумленной поэтессы.

– Нельзя же так, – прошипела Татьяна. – Что о нас подумают?

– Они собираются уезжать.

– Кто? Эти дамы?

– Да. Я узнал, кто из них Зоя. Вон та, в желтом топе и голубых бриджах.

– Как же нам быть? Мне надо узнать ее адрес.

– Ну, детектив какой-то, ей-богу!

– Он и есть. Не удивляйтесь. Я потом вам расскажу.

– Хорошо. Тогда вот что. Идем за ними. Я на машине. Надеюсь, они тоже. Продолжим слежку.

– Вы идите первым. А я попрощаюсь с директором. Вон он как раз сюда идет.

Зоя прошла на парковку и села в серебристый «фольксваген». Татьяна едва успела подбежать к «саабу» Солодовникова, как «фольксваген» тронулся с места и выехал на тихую улицу с односторонним движением.

– Только не упустите! – вцепилась Татьяна в руку Солодовникова.

– Постараемся, – пробормотал он и нажал на газ. К магистральной улице, куда собиралась свернуть Зоя, они подъехали вовремя – как раз загорелся зеленый свет. Теперь можно было не опасаться, что они упустят Зоину машину.

– Так в чем все же дело? – не утерпел Солодовников. – Меня так и распирает любопытство. На соперницу она не тянет. Стара. Да и фигура оставляет желать…

– Я все поражаюсь, как бывает обманчиво первое впечатление!

– Это вы о моей пресловутой сдержанности?

– Ну да.

– Я ведь объяснил, что всему причиной вы, и только вы. Неужели вам это не знакомо? Вдруг среди серого, будничного дня появляется человек, который моментально сдвигает с места твою привычную ось, и ты начинаешь вращаться уже с другой скоростью и с другим наклоном.

– Знакомо.

– Тогда зачем удивляться?

– Вы правы. Ой, она повернула! Мы не успеем.

– Ничего. Догоним. Они тоже свернули вправо и поехали по улице, где движение было не таким плотным, как на магистрали. Вскоре «фольксваген» въехал во двор двенадцатиэтажного дома монолитной постройки и остановился на площадке, рядом с десятками других автомобилей. Солодовников припарковался чуть в стороне, чтобы не привлекать внимания. Татьяна осталась в машине, а он вышел и двинулся за женщиной, соблюдая приличную дистанцию. Она вошла в один из подъездов. Солодовников поспешил следом, так как на двери был кодовый замок. Вскоре он вышел и быстро приблизился к Татьяне.

– Она нажала седьмой этаж. Дальше я, естественно, идти не рискнул.

– Хорошо. И на том спасибо.

– Пожалуйста.

Они сидели в автомобиле и молчали.

– Мы кого-то ждем? – не выдержал молчания Солодовников.

– Не знаю. Может быть. Кстати, это что за улица?

– Сейчас посмотрим.

Он вылез наружу, прошел за угол дома, где висела табличка, и, быстро вернувшись, сказал:

– Тургенева, 16.

– Надо запомнить.

– Зачем? Запишем.

Он вынул электронную записную книжку, нажал несколько кнопок.

– Готово. Да! А номер автомобиля? Давайте и его занесем в нашу базу данных.

– Вам смешно?

– Нисколько. Наоборот. Меня захватило это приключение. Мне сразу показалось, что с вами скучать не придется. Такая уж вы фея.

– А вы принц на белом коне?

– Как видите, на сапфировом.

– Инна заметила в вас огонь любви, который якобы сжигает вас изнутри.

– Почему «якобы»? Он меня действительно сжигает.

Они вновь замолчали. Солодовников вдруг повернулся назад, потянулся на заднее сиденье, при этом он уперся плечом в руку Татьяны, и достал бутылку минеральной воды.

– Жара, – пожаловался он и предложил бутылку Татьяне.

– Я не умею из горлышка.

– Посмотрим в бардачке, – сквозь зубы сказал он и полез в бардачок, низко склонившись над ее коленями.

Вдруг он припал губами к ее руке, лежащей на коленях.

Она не оттолкнула его. Он целовал ее руку, а потом перешел на левое колено. Она была без колготок и почувствовала тепло его губ. Правой рукой она коснулась его затылка, затем провела ею по его волосам и замерла.

– Нам надо остановиться, – глухо произнесла она. – Здесь не место подобным вещам.

– Да, – коротко сказал он и достал из бардачка пластиковый стакан.

Налив в стакан минералки, он подал его Татьяне. Она жадно выпила. Сказывалась духота августовского дня.

– Поехали ко мне? – спросил Солодовников.

– Вы хотите познакомить меня со своей семьей?

– А семьи нет. Вернее, она распалась. С женой мы давно не живем. А дети уже взрослые, у каждого своя жизнь.

– Сколько их?

– Сын и дочь. Сын – шалопай, испорченный отцовскими деньгами, а дочка хорошая, самостоятельная. Учится в медицинском, мечтает о пластической хирургии.

– Почему мужчины, достигнув определенного возраста и положения, как правило, расстаются со своими подругами жизни, разделившими с ними первые невзгоды и трудности?

– Уж слишком вы утрируете. Во-первых, совсем не правило. Я могу привести десятки примеров супружеских пар, сохранивших первое чувство. Просто им повезло. Они нашли свои половинки, простите за избитую фразу.