Микаэль Блумквист высказал мнение, что следовало бы сократить бюджет на оплату материалов от независимых журналистов в пользу найма дополнительного репортера на полставки. Про себя Микаэль имел в виду Дага Свенссона, который мог бы использовать «Миллениум» как базу для своей деятельности независимого журналиста, а позже, возможно, получить постоянное место. Но эта идея вызвала возражения Эрики Бергер, считавшей, что журнал нуждается в большом количестве внештатной корреспонденции. Мнение Эрики поддержала Харриет Вангер, а Кристер Мальм воздержался от дискуссии. В конце концов было решено не трогать бюджет на внештатных корреспондентов, но посмотреть, нельзя ли несколько сократить другие расходы. Всем хотелось бы заполучить Дага Свенссона хотя бы на неполную ставку.
Вслед за короткой дискуссией о стратегических направлениях и темпах их развертывания в будущем пришло время выбора председателя правления на следующий год. Эрика Бергер была единогласно переизбрана. На этом заседание закрылось.
Малин Эрикссон не сказала на собрании ни слова. Она подсчитала в уме, что сотрудники получат от прибыли бонус на сумму двадцать пять тысяч крон, что превышает ее месячную зарплату, а значит, у нее не было причин выражать несогласие с решением правления.
Сразу после заседания Эрика Бергер попросила совладельцев остаться на внеочередное совещание. В конференц-зале остались Эрика, Микаэль, Кристер и Харриет. Едва закрылась дверь за вышедшими сотрудниками, как Эрика приступила к делу:
– На повестке дня один-единственный пункт. Согласно договоренности с Хенриком Вангером, он становится совладельцем на двухлетний срок. Сейчас этот срок истекает. Поэтому мы должны решить, как быть дальше с твоим положением – а точнее, с положением Хенрика – в качестве совладельца.
Харриет кивнула.
– Мы все хорошо знаем, что решение о партнерстве Хенрика было принято под влиянием лихорадки, вызванной особой ситуацией, – напомнила она. – Эта ситуация уже в прошлом. Что вы предлагаете сейчас?
Кристер Мальм раздраженно заерзал. В комнате он был единственным, кто понятия не имел, в чем заключалась та особая ситуация. Ему было ясно, что Микаэль и Эрика скрывают он него какую-то историю, но Эрика объяснила, что речь идет о сугубо личном деле, касавшемся Микаэля, и что он ни за что на свете не станет его обсуждать. Кристер был не настолько глуп, чтобы не понять, что причина молчания Микаэля включала что-то относящееся к Хедестаду и Харриет Вангер. Он считал, что ему не обязательно знать правду для принятия главных решений, и достаточно уважал Микаэля, чтобы устраивать шум из-за этого.
– После обсуждения втроем мы пришли к общему мнению, – начала Эрика, сделала паузу и встретилась глазами с Харриет. – Прежде чем мы изложим нашу точку зрения, хотелось бы узнать, что ты сама думаешь по этому вопросу.
Взгляд Харриет поочередно переместился на Эрику, Микаэля и Кристера. На секунду он задержался на Микаэле, но она ничего не могла прочитать на их лицах.
– Если вы хотите выкупить мою долю, то это будет стоить издательству около трех миллионов крон – это то, что семья Вангер вложила в «Миллениум», – и к этому надо прибавить проценты с прибыли. Вам такое по карману? – добродушно спросила Харриет.
– Вполне, – ответил, улыбаясь, Микаэль.
От Хенрика Вангера он получил пять миллионов за работу по поручению этого старого промышленника. Как ни странно, часть этой работы состояла в поисках Харриет Вангер.
– В таком случае решение вопроса за вами, – сказала Харриет. – В контракте написано, что вы можете выкупить долю Вангеров хоть сегодня. Я бы в жизни не составила контракт так непродуманно, как это сделал Хенрик.
– Мы можем выкупить твою долю, если потребуется, – сказала Эрика. – Вопрос именно в том, что ты собираешься делать. Ты управляешь промышленным концерном, даже двумя. Весь наш годовой бюджет соответствует вашим затратам на ежедневный кофе для служащих. Что тебе за интерес тратить время на такое второстепенное по размаху предприятие, как «Миллениум»? Мы созываем правление раз в квартал, и ты тратишь на это время и пунктуально являешься каждый раз с тех пор, как сменила на посту Хенрика.
Харриет Вангер дружелюбно улыбнулась председательнице совета, потом помолчала, посмотрела на Микаэля Блумквиста и наконец ответила:
– С момента рождения я всегда чем-то владею, и все мои дни проходят в управлении концерном, где плетут столько интриг, сколько не найдешь на четырехстах страницах любовного романа. Когда я начала заседать в вашем правлении, то выполняла свой долг – обязанность, от которой не имела права отказаться. Но представьте себе, за прошедшие восемнадцать месяцев я заметила, что мне приятнее сидеть в этом правлении, чем во всех остальных, вместе взятых.
Микаэль одобрительно кивнул. Харриет переключила взгляд на Кристера.
– Правление в «Миллениуме» игрушечное. Здесь все проблемы маленькие, понятные и прозрачные. Как и всякое предприятие, вы, естественно, хотите получать прибыль, зарабатывать деньги – это предпосылка деятельности. Но у вас совсем другая цель – вы хотите чего-то добиться.
Она выпила глоток минеральной воды «Рамлёса» и устремила взгляд на Эрику.
– Неясно, чего именно вы хотите добиться. Ваши цели попросту не определены. Вы не политическая партия и не клуб по интересам. Вам не требуется соблюдать лояльность чему-то в большей степени, чем просто лояльность друг к другу. Но вы критикуете недостатки общества и охотно точите зуб на те официальные лица, которых не любите. Часто вы хотите что-то изменить или на что-то повлиять. Даже когда вы изображаете циников и нигилистов, мне ясно, что журналом управляет определенная мораль, и я в нескольких случаях убеждалась, что она весьма своеобразна. Не знаю, как это выразить, но у «Миллениума» есть душа. Ваше правление единственное, работой в котором я горжусь.
Она замолчала, и это молчание продолжалось так долго, что Эрика рассмеялась и сказала:
– Звучит приятно, но на наш вопрос ты так и не ответила.
– Я прекрасно себя чувствую в вашей компании, и сидеть в вашем правлении для меня удовольствие. Это одно из самых сумасбродных, даже странных занятий, к которым я была причастна. В общем, если вы хотите иметь меня рядом и впредь, я останусь.
– Ладно, – отозвался Кристер. – Мы все обсудили и пришли к единодушному мнению. Мы разрываем с тобой контракт и выкупаем твою долю.
Глаза Харриет чуть расширились.
– Вы хотите избавиться от меня?
– Когда подписывался контракт, мы лежали головой на плахе и ждали удара топора. У нас не было выбора. Мы с самого начала считали дни, когда сможем выкупить долю Хенрика Вангера. – Эрика открыла папку и достала документ, который она подвинула Харриет вместе с чеком в точности на ту сумму, которая была названа той как выкуп ее доли.
Харриет мельком пробежала глазами бумагу и, не проронив ни слова, достала ручку и поставила свою подпись.
– Ну что ж, все прошло безболезненно, – прокомментировала Эрика. – Я хочу поблагодарить Хенрика за все прошедшее и за помощь, которую он оказал «Миллениуму». Я надеюсь, ты ему это передашь.
– Конечно, – безразлично ответила Харриет Вангер. Лицо не выдавало ее чувств, но она ощущала обиду и глубокое разочарование – ведь она сказала, что хотела бы остаться в правлении, а они с такой легкостью выставили ее вон. Как чертовски сильно она открылась…
– В то же время я надеюсь заинтересовать тебя совершенно другим контрактом, – продолжила Эрика Бергер.
Она достала новую пачку документов и протянула их через стол Харриет.
– Мы хотим задать вопрос: не хочешь ли ты лично стать совладельцем «Миллениума»? Сумма пая в точности та же, что ты только что получила. Разница в том, что новый контракт не содержит никаких временны́х ограничений или дополнительных условий. Ты вступаешь как равноправный совладелец предприятия с той же ответственностью и обязанностями, как и все остальные.
Харриет удивленно подняла брови:
