Ее улыбка медленно увяла.

– Тебе не нравится?

– Какой-то рыжий цвет… Ты уже не так молода, чтобы красить волосы подобным образом. Это… это… – Брайан явно не мог найти слов, но возмущенное выражение на его лице было весьма красноречивым.

Мэгги повернулась и ушла в гостиную, где принялась переставлять фарфоровые фигурки, коих у нее была целая коллекция. Она поместила мальчика-рыболова рядом с хористкой, оставив в одиночестве малыша, несущего на палке котомку.

Да здравствует анархия! – пронеслось в ее голове. И вообще, нужно упаковать фигурки в коробку и спрятать подальше, а гостиную оформить заново. Лучше всего в авангардном стиле.

Так-то оно так, но фарфоровые игрушки некогда принадлежали матери, а Мэгги была человеком сентиментальным. Поэтому она со вздохом расставила фигурки на прежние места и включила свет.

Вся жизнь Мэгги, за исключением учебы в колледже, прошла в этом доме. Сначала детство, затем период после смерти отца. Вероятно, для нее просто настало время перемен.

Брайан переминался с ноги на ногу, стоя на краю индийского ковра времен британского правления и явно не зная, как теперь должен обращаться с Мэгги. Он обеспокоенно хмурился.

Как хорошо Брайан вписывается в эту комнату! – подумала Мэгги. Старомодный человек среди старомодной обстановки. Наверняка он даже не подозревает, что его галстук чересчур узок, а свитер настолько стар, что скоро снова войдет в моду.

Прежде Мэгги тоже неплохо вписывалась в интерьер гостиной. Но с недавних пор этому пришел конец.

Она не виделась с Брайаном с пятницы, когда он утром не разбудив ее и не прощаясь срочно уехал в больницу. Впрочем, тем вечером он позвонил Мэгги. В его голосе ощущались усталость и беспокойство. Роды оказались трудными. Брайан извинялся за то, что ему пришлось уйти, и спрашивал, не смогут ли они встретиться у нее во вторник за ужином, раньше он не мог, так как у него дежурства в больнице.

Мэгги подумала о ребенке и молодой матери и порадовалась, что оба выжили с помощью Брайана, хотя она тогда и обиделась немного на своего жениха.

И вот он вновь стоит в ее гостиной. Ни цветов, ни извинений, ни бутылки вина. Ни даже приглашения в ресторан. Все как обычно: она готовит ужин для доктора Харроу. Но если бы Брайан бросился к ней, схватил в объятия и увлек в постель, Мэгги бы явно не возражала, и даже наоборот…

Она бросила на своего жениха взгляд, который постаралась сделать томным и завлекательным.

В ответ Брайан с энтузиазмом потер руки.

– Неужели я слышу запах тушеного мяса? Чудесно! Умираю с голоду.

Мэгги, старавшаяся вести себя прилично, вела за столом обычную вежливую беседу. Однако внутри медленно закипала, как говядина в горшочке.

Позже, пока она мыла посуду, Брайан читал газету. Затем они пили кофе в гостиной, как семидесятилетняя супружеская пара.

Мэгги почувствовала, что в ее груди зарождается вопль протеста. Она любила своих родителей, но в процессе жизни с ними словно каким-то образом потеряла индивидуальность. И сейчас ей нужно было что-то с этим делать, возвращать себя. Возможно, проблема заключается не только в их с Брайаном сексуальной жизни. Может, это само жилище виновато.

– Я тут подумала, не продать ли мне свой дом, – произнесла она, обкатывая новую мысль в голове, а слова на языке.

– Ммм?

Газета вновь зашелестела в руках Брайана. На этот раз он аккуратно сложил ее вчетверо и поместил на стоявший рядом журнальный столик.

– Я говорю, может, продать этот дом?

Брайан несколько мгновений молча смотрел на нее. Затем улыбнулся.

Мэгги знала эту улыбку – покровительственное и одновременно снисходительное выражение. «Не волнуйся, все будет в порядке, ведь я же доктор». Когда жених смотрел на нее так, Мэгги хотелось дать ему пощечину.

– Это нормально, – изрек Брайан.

– То есть? – Мэгги показалось, что она не расслышала.

Брайан встал, пересек гостиную и сел рядом с невестой на диван, обитый золотым дамасским шелком. Глядя Мэгги в глаза, он произнес, словно утешая:

– Видишь ли, дорогая, ты сейчас входишь в деликатный женский возраст, когда в организме многое меняется…

– Мне всего тридцать один год!

Брайан продолжил, будто она ничего и не говорила:

– Твои биологические часы идут. – Он как на кнопку нажал пальцем на кончик носа Мэгги, словно она была маленькой девочкой. – Думаю, нам следует передвинуть дату свадьбы на более близкий срок.

Стеснение в груди Мэгги стало невыносимым.

– Почему?

Брайан похлопал ее по колену.

– Ты капризничаешь, ведешь себя совершенно не в своем обычном стиле. Думаю, это прозрачный намек для меня.

– Послушай, прекрати разговаривать со мной, как с давней пациенткой! Я твоя невеста.

И вообще, где слова любви, романтическое ухаживание, секс, наконец?

– Я лишь хочу помочь тебе, как-то направить…

Скорее, управлять мною, подумала Мэгги с обидой.

Брайан взял ее левую руку, где на тоненьком кольце поблескивал едва заметный брильянтик. Прежде Мэгги старательно убеждала себя, что кольцо очень изящно, но сейчас у нее мелькнула мысль, что оно просто дешевое.

– В апреле я смогу выкроить несколько дней из своего рабочего графика. Тогда и поженимся. – Брайан с сомнением взглянул на невесту. – Как думаешь, к тому времени твои волосы отрастут?

Мэгги подумала, что, возможно, несправедлива к Брайану. Ведь для него приближение даты бракосочетания на несколько месяцев совершенно спонтанное решение.

Она постаралась изобразить энтузиазм.

– Можно будет взять часть вырученных за дом денег и устроить роскошный медовый месяц!

На лице Брайана вновь появилась ненавистная ей улыбка.

– Детка, ты хоть представляешь себе, как быстро растут цены на недвижимость в этом районе? Ведь мы находимся всего в сорока пяти минутах езды от Сиэтла. Кроме того, отсюда недалеко до моей больницы и твоей работы. И вообще, это чудесное место для семьи. Когда мы поженимся, ты успокоишься.

Их соединенные руки начали потеть. Образ романтического медового месяца померк.

– А что ты думаешь насчет свадебного путешествия?

– Я уже все устроил. Подменю на неделю в больнице своего коллегу, Стива Склодовски, а за это он на такой же срок предоставит мне свой таймшер в Палм-Дезерт.

– Хочешь попрактиковаться в игре в гольф, чтобы на пенсии заняться этим как следует? – саркастически усмехнулась Мэгги.

Слова Брайана причинили ей такую боль, что она едва не ахнула. Вообще, сейчас ее состояние приблизилось к паническому.

Брайан ткнул пальцем в дужку съехавших очков.

– Возможно, ты удивишься, дорогая, но в последнее время популярность гольфа растет и среди молодых людей.

Мэгги убрала руку.

– Я не могу этого сделать, Брайан.

Удивительно, как спокойно она почувствовала себя, приняв решение. Ей вдруг стало ясно, что брак с этим человеком не поможет ей успокоиться. Выйдя замуж за Брайана, она словно утонет, подхваченная невидимым подводным течением. Или окажется похороненной заживо – можно и так сказать. Неудивительно, что ей уже сейчас трудно дышать.

– Но Стив утверждает, что там очень хорошо. Кроме того, все пользующиеся таймшером получают дисконтную карточку, обеспечивающую скидку при оплате игры на поле для гольфа.

– Раз так, может, ты отправишься туда со Стивом? Вы оба обожаете гольф, а я его ненавижу. – Пылавший в ее груди жар распространился по всему телу.

Что это? – тревожно подумала Мэгги. Сердечный приступ? Может, в одной из вен образовался тромб?

Однако ощущения были совершенно иными. О закупорке сосудов не было и речи. Напротив, все кровеносные русла как будто бурно очищались. Еще секунда – и по ним заструилась новая жизнь. Мэгги вскочила.

– С каких это пор ты… – начал было Брайан, но она перебила его.

– С самого начала. Я всегда терпеть не могла эту старческую игру. Гольф! – Мэгги скорчила брезгливую гримасу. – И еще бридж! Только ты никогда не прислушивался к моим словам. Но сейчас советую слушать, причем внимательно. Я не выйду за тебя замуж, Брайан. Наш брак был бы катастрофой.