Тим побежал одеваться в прихожую. Он был рад хоть чуть-чуть отвлечь мать от грустных мыслей. Сегодня он постарается сделать все, чтобы Андреа было весело и чтобы она ни разу не вспомнила о Питере.
– Эту мерзкую девчонку нужно хорошенько выпороть! – прошипела Камила.
Вся ее одежда валялась на полу, тюбики и баночки с косметикой были открыты, а их содержимое равномерно распределено по стенам и покрывалу кровати. Нетрудно было догадаться, кто похозяйничал в комнате, выделенной Камиле.
Конечно, она бы предпочла жить в одной комнате с Питером, но тот сослался на интересное положение будущей жены и выселил Камилу в пустующую спальню. Это несколько нарушало ее планы, но в общем все шло по сценарию. Еще немного, и состоится роскошное представление с ней в главной роли. Как Питер ни увертывался, Камила настояла на пышной церемонии.
«Питером легко управлять: он из тех мужчин, что боятся женских слез», сказала как-то подруга Камилы, и оказалась совершенно права.
Стоило слезинке потечь по ее щеке, как Питер сразу же был готов сделать что угодно, лишь бы Камила перестала рыдать. Точнее почти все. И это просто бесило Камилу.
Эмми вела себя с будущей мачехой просто безобразно, правда, когда рядом не было отца. Едва Питер оказывался в комнате, Эмми превращалась в ангела во плоти. Впрочем, даже во время перевоплощения девочка не скрывала своей неприязни к Камиле, но выражала свои чувства другими средствами. Но, когда Питер не видел, Эмми мгновенно превращалась в демона: пролитый на белую блузку вишневый сок, полсолонки в супе, полотенца, пропадающие как раз тогда, когда Камиле нужно выходить из душа. Впрочем, за последнее Камила была даже благодарна девочке, ведь полотенце приходилось приносить Питеру.
Но все остальное выводило Камилу из себя. И, что раздражало ее сильнее всего, Питер отказывался видеть другую ипостась своей дочери. Он был уверен, что Камила просто наговаривает на Эмми, особенно в случае с полотенцами. А если вина девочки бесспорна, то это случайность, игра или просто неосторожность самой Камилы.
Интересно, что он скажет по этому поводу? – злорадно подумала Камила.
Сейчас Питер просто не мог не признать, что Эмми сделала это нарочно. Он прекрасно знал, как трепетно Камила относится к своей одежде и косметике. Она ядовито усмехнулась и спустилась в гостиную. Если и сегодня девчонка выйдет сухой из воды, справедливости просто нет в этом мире!
При появлении невесты Питер вздрогнул, словно никак не мог привыкнуть к тому, что в доме теперь живет еще один человек. Ну не вписывалась Камила в атмосферу его дома! Она казалась чужеродным элементом, который нужно удалить. Вот Андреа сразу же стала здесь своей… но что толку об этом думать.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил он. – Ты же шла отдыхать.
– Боюсь, теперь я не скоро отдохну, – с трудом скрывая торжество за маской скорби, сказала Камила.
– Ты плохо себя чувствуешь?
Как бы он ни относился к Камиле, сейчас она носит ребенка, его ребенка, а с ним ничего дурного случиться не может. Питер этого не допустит.
– Нет, все нормально. Голова немного кружится и поташнивает. – На лице Камилы появилось кислое выражение. Она не упускала случая дать Питеру понять, что ей нелегко дается эта беременность, но она мужественно держится. – В общем, мне даже повезло, ведь есть бедняжки, которые не могут отойти от унитаза…
– Так в чем же дело?
– Поднимись в мою комнату и сразу же поймешь, – предложила Камила.
Она не стала ждать согласия Питера и начала подниматься первой. Ему ничего другого не оставалось. Питер уже знал, что пытаться заставить Камилу рассказать что-то бессмысленно. Приходилось подчиняться.
Бардак в спальне Камилы произвел на Питера сильное впечатление. Он сразу же понял, кто виновник беспорядка, и медленно закипал. На многое Питер мог закрыть глаза, понимая, как тяжело сейчас дочери, но ведь все имеет свои границы!
– Как ты думаешь, могу я тут отдохнуть? – язвительно поинтересовалась Камила, обводя рукой комнату. – Здесь уборки на несколько дней, а ведь я сейчас так устаю…
Питер понял, что от него требуется. Впервые он был согласен с Камилой: Эмми заслужила наказание. «Случайно» проливать сок или пересаливать суп – это одно, но портить вещи, мебель!.. Питер вышел в коридор. Ему ужасно не хотелось признавать правоту Камилы, которая с самого первого дня уверяла, будто Эмми делает все возможное и невозможное, чтобы выжить ее из дома.
Ей уже семь лет. Пора научиться нести ответственность за свои поступки и понять, что «хочу» и «надо» не всегда совпадают, сердито думал Питер.
Он постучал в комнату дочери.
– Войдите! – ангельским голоском отозвалась Эмми.
Питер тяжело вздохнул. Он уже представил, как дочь будет смотреть на него огромными голубыми глазами и невинно хлопать ресницами. Если бы ее глаза не были так похожи на глаза Мелани!
– Эмми, нам нужно серьезно поговорить! – начал Питер и осекся.
На месте его хорошенькой дочери сидело чудовище. Эмми явно перепробовала все из арсенала Камилы, и Питеру оставалось только удивляться, как из этих чудовищных сочетаний цветов у Камилы получается вполне приличный макияж. Но сегодня дочь решила поразить Питера не только боди-артом: девочка уверенно стояла на десятисантиметровой шпильке, несмотря на разницу в десяток размеров, в двух юбках, блузке, жилете, трех намотанных наподобие чалмы шарфах, шляпке с лентами – остального Питер просто не успел рассмотреть.
– Что это? – только и смог спросить он.
– Тебе нравится? – поинтересовалась Эмми.
Она принялась кружиться, и Питер всерьез разволновался из-за сумасшедших каблуков.
– Остановись, пожалуйста, – попросил он, – и объясни, зачем ты все это на себя надела.
– Ты же сам хотел, чтобы я вела себя как девочка! – обиженно заметила Эмми.
– Это не слишком похоже на нормальное платье. Если ты хотела вести себя как девочка, нужно было просто надеть любой из тех нарядов, что вы купили с Андреа.
– Я решила, что раз ты женишься на Камиле, то тебе больше нравится, как одевается она, а не Андреа. Вот я попробовала одеться и накраситься так же…
– По крайней мере, ты признаешься в погроме в спальне Камилы, – с тяжелым вздохом сказал Питер. – Ну зачем ты устроила этот маскарад?
– Я правда хотела быть похожей на Камилу!
– Эмми, не пытайся сделать из своего отца дурака! – раздраженно попросил Питер. – Ты прекрасно видишь, что Камила одевается… в своем определенном стиле. И уж точно не носит несколько шарфиков одновременно и на голове!
– А мне кажется, это красиво, – заметила девочка.
Сочетание цветов и правда было неплохим, и, если бы не все остальное, Питер смог бы оценить фантазию дочери.
– А макияж? – поинтересовался он.
Эмми задумчиво посмотрела на себя в зеркало.
– Ты прав, – сказала она. – С тенями я переборщила. Нужно поменьше зеленого.
– Вам, леди, до восемнадцати запрещаются любые тени! – отрезал Питер. – Как только мы закончим разговор, ты пойдешь в ванную и все смоешь.
– Хорошо, папочка. – Эмми с явным сожалением посмотрела в зеркало. Столько времени потрачено впустую!
– Дальше, – сказал Питер, собираясь с мыслями. – Кто вообще разрешал тебе брать вещи Камилы? Разве я не учил тебя, что брать чужое – плохо?
– А мама и Андреа разрешали мне смотреть их вещи и мерить! – обиженно сказала Эмми. – Значит, они не были чужими, а Камила чужая? Тогда почему она живет с нами?
Питер возвел глаза к потолку в поисках помощи. Но огненных букв послания о том, как совладать со строптивой дочерью, там не появилось, и пришлось полагаться на свои силы. Хуже всего было то, что логические построения Эмми были совершенно верны. Питер решил пойти легким путем.
– Ты прекрасно поняла, что я имел в виду, – устало сказал он. – Мама и Андреа разрешали брать тебе их вещи потому, что вы играли вместе и были друзьями. С Камилой ты ни разу не играла, не хочешь с ней дружить, почему ты решила, что имеешь право трогать ее вещи?