Услышав шаги, Василиск распахнул дверь с силой. Он был в бешенстве и трещал с быстротой, превосходившей утреннюю: “Вы с ума сошли! Поднять такую стрельбу, когда полиция рыщет по соседству. Если бы они и не хотели нас навестить, то наверное навестят и вероятно раньше зари, так как выстрелы должны всполошить окрестность. Я думал, что вы умный человек, Лаврентий, а вы, понимаете, невежда. Я был только что в головоломной деревушке, потратил все послеобеда, чтобы справиться о вашей жене. Она на пастбищах вместе со старым зобатым, ничто ей не угрожает, тем паче, что я распорядился известить ее о вашем здоровии. А вы то, вместо того, чтобы переодеться, посмотрите на кого вы похожи, затеяли черт знает что из за каких то беспочвенных сплетен. Хорошо еще, что пришли сюда, а то я не знал, где вас искать, свиньи же односельчане ваши так перетрусили, что никто не пожелал выйти на поиски. А если бы не явились, так будьте покойны, молодой человек, на этот раз вам не избежать полиции, которая здесь в глуши не постесняется вас расстрелять, чтобы избавить от судебной волокиты и непрочных тюрем
“Садитесь и слушайте, продолжал надрываться Василиск, не переставая суетиться. Я хотел бы все объяснить на досуге, по человечески, но теперь некогда”. И выдернув из жилета часы: “нам остается не больше часу до выхода. Дело идет об ограблении, понимаете, но не поезда, на поезде мы поедем грабить. Надо отнять у правительства значительно большую сумму денег, чем вы можете предполагать, и не золотой даже груз, так как золото слишком тяжело, чтобы представлять большую ценность, а груз бумажных, несравненно более легких денег. Правительство хранит деньги в домах, о которых у вас нет понятия, но с которыми скоро ознакомитесь, называемых казначействами. Значит, я приглашаю вас участвовать в ограблении казначейства. Поняли? Теперь по порядку. Казначейство находится в городе, следовательно вы и ваши товарищи едете со мной в город. Далее: я не могу с точностью указать сколько мы можем захватить денег, но на вашу долю придется десятая часть. Хотя доля мною вам предлагаемая и скромна, но вполне достаточна, если примете во внимание, что, во первых, мы, я берем на себя всю подготовку дела и снабжаем вас так сказать орудиями производства; во вторых, мы примем все меры, чтобы застраховать вас от поимки и доставить в горы. А в третьих, и это самое существенное, так как дело идет об успехах партии”
Василиск остановился, и оборвав речь, посмотрел какое впечатление она производит на Лаврентия
“Теперь слушайте еще внимательней. Партия это общество, вроде вашего с зобатыми сообщества, но более многоголовое и преследующее несколько иные цели. Вы отнимаете деньги у имущих или у правительства, чтобы самим обогатиться. Мы стремимся отнять все у богатых, чтобы богатых не было, а все одинаково бедными. Вы уничтожаете чиновников, так как они вас преследуют, мы хотим уничтожить правительство, так как поддерживаемый им порядок ведет к появлению богатых, и потому правительство искореняет нас. Вам наплевать, что делается в миру; сидите в берлоге и выходите только на добычу. Нас занимает только мир, где мы хотим установить равенство и целесообразное принуждение. Вы ищете свободы, но вами движет необходимость, партия стремится к необходимому, и потому свободна. Если последнее вам и непонятно, то, надеюсь, всетаки уже ясно, что у нас общий враг, а потому сотрудничество наше вполне возможно”
Подойдя к Лаврентию и воспользовавшись тем, что Лаврентий сидел, человечек положил ему руку на плечо и продолжал воодушевленно: “Лаврентий! Вас ждет подвиг, которого достойны вы один. Вы наверстаете потерянное по вине Галактиона и попадете под покровительство могущественной партии. История вашего отступления наглядно показывает, сколь это заступничество ценно
“Теперь переоденьтесь. Вот ваше платье: как видите, я позаботился. Что касается до зобатых, они провожали меня в деревушку и я передал им от вашего имени, чтобы были готовы и ждали за церковью
“По поводу вашей жены: поверьте, она не успеет спуститься с пастбищ, а вы уже будете обратно. Вы понимаете, что нет смысла возвращаться с пустыми руками”, закончил Василиск, расставляя слоги и выбежал из комнаты
Наконец то! И Лаврентий, вместо того, чтобы переодеваться, повалился на койку. Что за поток слов, из которых он ничего почти не понял. Но красноречие Василиска действовало освежающе. Нельзя отказываться, надо пробовать, с этим краснобаем все-таки забавней возиться, чем с деревенщиной. И потом новый круг, с возможностями новыми и многообещающими
И Лаврентий почувствовал, что он закипает при мысли о новых преступлениях. Не успел вернуться, а ему, после столькой стрельбы, хотелось вновь сражаться, не отходить уже, а нападать, убийствовать, еще и еще. Однажды не удалось разбогатеть, теперь удастся
“Чего же вы валяетесь, пищал Василиск вбегая, стражники уже в деревне”, и бросившись к лампе, он задул ее. “Из за сплошной только тьмы не могут еще освоиться и так как никто не выходит”
Но тут Лаврентия уговаривать не приходилось. Подхватив Василиска на руки, он сбежал по лестнице и не опуская ноши бросился к церкви. За церковью зобатые оказались действительно в сборе и общество двинулось к лесу, где могло в безопасности переждать ночь. Отсюда были слышны сперва пальба, потом крики, затем сквозь листву заметен стал пурпур: полиция, раздосадованная тем, что захватить добычу ей не пришлось и теперь уже более не удастся, так как горы достигнуты, решила приступить, чтобы чем нибудь вознаградить себя, к грабежу и поджогам. Василиск изменил своей болтливости. Молчали и остальные. Нарушил Лаврентий
“Не могу, Василиск, оставаться здесь в бездействии, когда там такое происходит. Постыдно наше бегство. Она же на откупе у меня, деревня, да и моя деревня. Защищать ее должен, да и родные у меня там. Я вернусь, жди до утра”
“Вы не смеете двигаться, заволновался Василиск, обретя вновь иссякшее было красноречие, вас ждут дело и партия, вы обязались. И куда вы, у вас нет оружия, предприятие может плачевно кончиться, тогда и наше”... Но в ночи глаз Василиска не было видно и над Лаврентием он был бессилен. Тот уже уходил, теряясь в темноте с зобатыми
Василиск остался один, и ходя вокруг дерева, продолжал говорить сам с собой: “Дурак, подумаешь, родные, своя деревня. А ведь небось, когда думали, что погиб, так от удовольствия выпивали удесятеренное количество водки. В благородство захотел играть, чувствительная душа какая. И кончится это заступничество тем, что продадут первые. Наивный человек, не совался бы лучше. Предстоит такое дело, а тут нате: пыл, мечты, восхищение”...
Стрельба то замирала, то учащалась и вот стихла. Восток розовеет и нельзя сказать горит ли еще деревня или вся сгорела. Но прежде чем солнце заколесило, Лаврентий вернулся. Вид у него был довольный и бодрый. “Наконец то, закричал Василиск, вы, однако, изрядно заставляете ждать, отлучаясь по пустякам, молодой человек. Скорее, подальше от этих мест”... Тронулись
По дороге Лаврентий рассказал, как вернувшись в деревню он собрал крестьянство, раздобыл оружие; и не покончили стражники буйствовать, а их со старшим завлекли в засаду около лесопилки и всех перебили. “Не плохо, не правда ли, съязвил Лаврентий, заглядывая в холодные глаза Василиска. И без вашей помощи...
“Но не подумайте, что это из одной гордости, пристегнул он. Пока правительство будет хлопотать здесь, мы спокойнее обделаем ваше дело”
