Все эти рассуждения, повторяю, должны еще раз подтвердить, что мораль не имеет ничего общего с религией, что религия не только не служит основой морали, но скорее враждебна ей. Истинная мораль должна быть основана на природе человека; мораль религиозная всегда будет зиждиться только на химерах и на произволе тех людей, которые наделяют бога языком, часто в корне противоречащим и природе, и разуму человека.

Итак, позвольте, сударыня, повторить вам, что мораль есть единственный культ, единственная, естественная религия человека на земле, единственное, что должно занимать его в этом мире. Только выполняя требования этой морали, мы можем считать себя выполняющими божественную волю. Если действительно бог сделал человека тем, что он есть, то стало быть бог наделил его и чувством самосохранения, и стремлением к счастью. Если это бог сотворил нас разумными, значит он пожелал, чтобы мы считались с разумом, разбираясь, где добро и зло, полезное и вредное. Если он сделал нас существами общественными, значит он хотел, чтобы мы жили в обществе и стремились к его сохранению и благополучию. Если же бог наделил нас ограниченным умом, он, очевидно, намеревался запретить нам бесплодные искания, которые могут только без нужды вывести из равновесия человека и поколебать спокойствие общества. Если бог ставит нашу жизнь и наше благополучие в зависимость от соблюдения известных правил поведения, а смерть и страдания - от нарушения этих правил, значит он установил достаточно ясные законы, которые мы обязаны уважать под страхом немедленной кары, позора, укоров совести; с другой стороны, мы тут же получаем и награду в виде тех реальных преимуществ, которые можем благодаря добродетели получить в этом мире, где, несмотря на царящее беззаконие, порок все-таки всегда бывает наказан, а добродетель никогда не остается без награды, потому что, если добродетельный человек порой и не находит признания у людей, слишком часто несправедливых в своих оценках, то он во всяком случае приобретает право на самоуважение.

Вот, сударыня, к чему сводятся доктрины естественной религии; размышляя о них и, в особенности, применяя их на деле, мы действительно вправе будем называть себя людьми религиозными, действительно будем выполнять божественные предначертания, заслужим любовь ближних и право на самоуважение, сохраним и продлим свою жизнь; мы завоюем прочное счастье в этом мире, и нам нечего будет опасаться мира иного.

Вот те ясные, бесспорные правила, нарушение которых неминуемо влечет за собой наказание, а соблюдение обещает заслуженную награду; эти правила и составляют тот кодекс природы, силу которого должны признавать все живые мыслящие и чувствующие существа, независимо от того, считают ли они творцом природы бога или же рассматривают природу как единственный источник всех вещей. Самый крайний скептицизм не сможет поколебать эти бесспорно истинные и реальные законы. Атеист не может не признать законов, основанных на природе, из которой он делает бога, и на неизменных и необходимых взаимоотношениях, связывающих всех смертных между собой. Ни брамины (1), ни конфуцианцы (2), ни последователи каких бы то ни было других вероучений не смогут не признать этих очевидных законов, если их разум не будет затемнен страстями или предрассудками; эти истинные и столь очевидные законы могут показаться непонятными, непрочными или ложными только людям суеверным, предпочитающим фантазии истинам, вытекающим из природы и здравого смысла человека; только святошам, не знающим иных законов, кроме прихотей священников, требующих, чтобы люди следовали той морали, которая служит к достижению их пагубных целей.

Позволим же, прекрасная Евгения, людям думать так, как каждому из них свойственно, и будем судить о них лишь по их поступкам. Если их теории и системы пагубны для них самих или для общества, - противопоставим им законы разума, постараемся излечить их от суеверий, если увидим, что они сами, их близкие или общество оказываются жертвами этих суеверий. Покажем им истину - единственное реальное средство против заблуждений; изгоним из нашего воображения мрачные призраки, которые могут только нарушить наш душевный покой; не будем предаваться бесплодным размышлениям о тайнах, созданных только для того, чтобы отвлечь внимание от наших насущных задач. Откажемся от той морали, которая словно нарочно придумана лишь для того, чтобы сбить нас с истинного пути. Займемся собственными делами, собственным счастьем; постараемся изучать природу человека и те обязанности, которые она на него возлагает; постараемся избегать наказаний, рано или поздно настигающих всякого, кто нарушит ее порядок; будем надеяться на те награды, которые природа обещает и воздает всем, соблюдающим ее законы. Постараемся применять в нашей жизни ту простую мораль, которая самым неуклонным и надежным путем приведет нас к счастью и которая, пока на земле не исчезнет человеческий род, всегда останется единственной спорой общества.

Если мы захотим в наших размышлениях выйти из круга личных интересов, постараемся хотя бы не вступать в противоречия с природой. Пусть нас никогда не оставляет свет разума; будем искренне искать истину; если

у нас возникнет сомнение, остановимся и поищем того пути, который покажется наиболее верным; будем достаточно мужественны, чтобы отказаться от тех или иных убеждений, как только увидим, что они лишены должного

основания. Будучи в ладу с собственной совестью, не будем сопротивляться непосредственным побуждениям нашего сердца,, если им руководит разум; успокоив свои страсти, будем слушаться советов разума, который никогда не допустит нас ни до преступления, ни до пороков, явных или тайных; разум докажет нам, что нет никакой заслуги в том, чтобы угождать богу мудрому, веруя в нелепости, или богу благому, совершая поступки, пагубные и для нас самих, и для наших ближних.

Остаюсь и так далее.

Примечания.

Цифры указывают страницу и номер примечания на ней. Примечания составил Ю. Я. Коган.

В настоящем издании воспроизводится один из двух портретов Гольбаха, исполненных французским художником и писателем-драматургом Луи Кармонтелем (1717-1806), близко стоявшим к энциклопедистам. Эти портреты считаются единственно достоверными (см. P. Naville, "D'Holbach", Paris, 1943, p. 429).

"Письма к Евгении, или Предупреждение против предрассудков"

Наряду с "Разоблаченным христианством", "Священной заразой" и "Здравым смыслом" "Письма к Евгении, или Предупреждение против предрассудков" ("Lettres a Eugenie, ou Prcservatif centre Ics prejuges")-один из лучших атеистических памфлетов Гольбаха. Написанное в отличие от других в эпистолярной форме, произведение это содержит убедительную критику религии, идеи бога, христианской морали, обрядов и таинств, религиозной нетерпимости. Основываясь на положениях философского материализма и строго логично опровергая шаг за шагом доводы защитников религии, Гольбах подводит к выводу о полной противоположности религиозной веры здравому смыслу, о ее пагубности для каждого человека и для всего общества, наконец - о преимуществах атеизма. Вполне доступные для всякого читателя "Письма к Евгении" являются ярким образцом атеистической пропаганды французских материалистов XVIII века, обращенной к верующему человеку с целью опровергнуть его религиозные убеждения. Впервые "Письма к Евгении" появились в 1768 г. (в двух томах); они были изданы анонимно, как и другие прижизненны здания произведений Гольбаха. На авторство именно Гольбаха указывают многие исследователи и библиографы: Барбье (A.-A. i ier), Керар (J.-M. Querard), Рек (Н. Rock), Уиквар (W.-H. V ar). Навиль (P. Naville), а также Морне (D. Mornet), упоминай : кроме того рукопись под этим названием, предположительно с относимую мм к 1720 г. Можно, таким образом, допустить, что Гольбах ради маскировки дал своей книге название и форму уже известного публике старого вольнодумного произведения, либо действительно в какой-то степени использовал его. Целью "Предуведомления" к книге, написанного, как установлено позже, Нежоном, было не дать повода приписать ее перу Гольбаха или его друзей.