– Какая разница! Они, как я понимаю, ищут новые объекты, расширяют, так сказать, сферу деятельности. Он явился сюда вроде от грузинских воров… К местной шушере маляву привез…
– А здешние? – с любопытством спросил Витя. – Они кто?
– Не в них дело. Хотя… Главное, они сами не желают здесь видеть пиковую масть. Но и вмешаться не хотят. Я же тебе говорил. Короче, вся надежда на тебя. Его зовут Бесо, Бесик, при нем еще двое местных.
Страшный бандит Бесик оказался довольно плюгавым мужичком неопределенного возраста, одетым в джинсовый костюм, причем брюки были заправлены в остроносые – на высоких каблуках – ковбойские сапожки. Сапожки очень понравились Вите. Действительно, классная вещь! Они сидели за столиком в небольшом летнем кафе.
Бесик сонно щурил желтые глазки, его худощавое, нездешнее лицо выражало откровенную скуку.
– Так ты бабки платить будешь? – спросил он Евлампия.
– Наверное, нет.
– Зря. Пожалеешь. – Парень говорил без всякой угрозы, как бы о само собой разумеющемся. – Пожгу я твой куток.
– Попробуй.
Бесик усмехнулся.
– Значит, отказываешься платить?
– Базар окончен, – спокойно сказал Евлампий.
– Как знаешь, – Бесик поднялся и, не оглядываясь, пошел прочь.
Витя, не вставивший за весь разговор ни единого слова, вопросительно посмотрел на Евлампия.
– Может, его нужно было поучить? – спросил он.
– Посреди города, что ли? Не волнуйся, поучишь еще. Или он тебя…
– Этот дохляк?!
– Он не один и наверняка вооружен. Значит, вот что. Сегодня вечером возьмешь свою кодлу и будешь охранять дом.
– Какой дом? – не понял Виктор.
– Цех то есть, – досадливо объяснил Евлампий. – Наверняка они либо нынче, либо завтра туда наведаются.
Дом, где находилось подпольное производство Евлампия, располагался в глубине пригородного поселка, в народе называемого «Нахаловкой». Это было одноэтажное приземистое строение, обнесенное высоким дощатым забором, поверх которого была пущена колючая проволока. Вокруг дома росло несколько чахлых деревьев, преимущественно яблонь. Ехали к дому на «жигуленке» Композитора. Перед этим тот познакомил Витю с членами команды.
– Это Кука Воробьев, – представил он здоровенного толстого детину с блинообразным лицом, к которому словно прилеплен был несуразный, видать, перебитый, нос. – Это Володя. – Длинноволосый развинченный парень протянул Вите потную ладонь. – Это Клим – ты его, видимо, помнишь. – Витя вгляделся в испитое угрюмое лицо. Этого парня он встречал в институте, но тогда Клим (его фамилия Климук, вспомнил он) выглядел совсем по-другому.
– Чего делать-то? – равнодушно спросил Клим.
– Дом охранять, – односложно пояснил Витя.
Евлампий критически оглядел прибывших. Пожевал губами.
– Ладно, – сказал он, – выбирать не приходится. Вот что, хлопцы, у меня возникли некоторые проблемы с некоторыми людьми. Эти люди обещали спалить мой дом. Ваша задача – предотвратить возгорание. Поняли?
– Сколько же нам тут околачиваться? – спросил длинноволосый Володя.
– Сколько нужно, столько и будете. За каждую ночь плачу пятьдесят рублей.
– Всем?
– Каждому.
Почтительный вздох прошел по рядам защитников.
– Нормально, командир, – радостно произнес Кука Воробьев.
– Клево, – подтвердил Володя, – сейчас я в магазин сбегаю, кира принесу, закуси… Веселей сторожить будет.
– Никакого кира! – сердито сказал Евлампий, – Витя, проследи, чтоб никто не пил. После работы будете расслабляться. Ясно?! Теперь вот что, Витя. Отойдем на минутку, – Евлампий отвел его в сторону.
– Те, кто явится сюда, скорее всего будут вооружены. Во всяком случае, Бесик наверняка. Поэтому вот тебе… – он сунул руку за пазуху, вытащил оттуда продолговатый, завернутый в тряпку предмет и протянул его Вите.
Предмет оказался тяжелым.
– Обрез, – сказал Евлампий, – от двустволки. Заряжен картечью. Двух патронов, я думаю, будет достаточно. Но стрелять в самом крайнем случае. Иначе привлечешь к себе внимание, и хотя участковый получает от меня мзду, лучше обойтись без пальбы. Но мало ли что… Этим, – он кивнул в сторону братвы, – ничего конкретно не говори и смотри, чтоб не пили. Ну, с богом!
Первая ночь прошла спокойно. Сначала охранники лениво беседовали между собой, причем в основном о выпивке, потом притулились кто-где и задремали.
Витя и Композитор устроились в «жигуленке», который предусмотрительно загнали под навес и прикрыли пологом. Композитор не задавал никаких вопросов, а предпочел поспать. Витя, ощущая ответственность, долго крепился, но и он наконец заснул. Разбудило его осторожное прикосновение к плечу.
– Все спокойно, – услышал он голос Композитора, – это я…
– А-а, – протянул Витя, – чего тебе?
– Ты бы рассказал, что к чему?
Витя зевнул, нащупал обрез на сиденье.
– Светать начинает, – заметил Композитор, – скоро по домам. Так как же?..
– Что ты хочешь знать?
– Это же Кривонос, директор «текстиля», твой шеф?
– Ну?
– А от кого мы охраняем? – не отставал Композитор.
– Не знаю я! Шеф попросил организовать охрану, я выполнил. – Темнишь, а зря. Мне-то уж мог бы сказать.
Витя иронически усмехнулся:
– Я скажу тебе, ты скажешь этим… А чего, собственно, рассказывать. На него наехали. Кто, не знаю. Требуют денег… Если не даст, грозятся спалить этот барак. Вот и все.
– Все, не все, но хотя бы кое-что. Ну, а в домишке этом?.. Небольшая швейная фабричка? А? Слышали мы, слышали…
– Коли знаешь, чего спрашиваешь?
– Да мне-то какое дело. Я о другом. Кто наехал на Кривоноса? Не местные ли орлы? Если местные, могут возникнуть неприятности. Для нас с тобой, я имею в виду.
– Не местные, – отрывисто бросил Витя, – как раз не местные. Можешь не трухать. А если боишься, я могу подыскать кого другого.
– Боишься, не боишься… Что за странный базар. Ты же меня знаешь, я не особенно пугливый. Но страх и осторожность – вещи разные, так что не стоит обобщать.
– А вот скажи, – переменил тон Витя, – ты поминал местных?
– Деловых, что ли?
– Уж не знаю, как их называть. Деловые, блатные, уголовники. Они что, тоже подобными вещами занимаются?
– Какими вещами?
– Вымогательством.
Композитор достал из кармана мятую пачку «Явы», закурил.
– Да нет, – наконец произнес он, – местные больше старыми проверенными путями добывают средства к существованию. По карманам тырят, хаты бомбят… Словом, занимаются традиционным народным промыслом.
– И ты с ними знаком?
– Странные вопросы задаешь.
События развернулись следующей ночью. Ребята расположились под чахлыми деревцами, на принесенных с собой одеялах, видимо, уже приноровились к службе. Витя был уверен: и спиртным тоже запаслись, – но помалкивал. Почему бы им не выпить граммульку, ведь скучно. Композитор, как всегда, отсиживался в машине. На этот раз он был молчалив, с вопросами не приставал. В начале второго Витя решил обойти территорию двора, удостовериться, что все спокойно. Стояла тишина, если охранники и выпили, то вели себя так, будто ничего и не случилось.
Обрез Витя оставил на сиденье машины, он как-то и забыл про него, шел, светя себе под ноги карманным фонарем. Неожиданно сзади кто-то обхватил рукой за шею, а в бок впилось что-то острое. Витя попытался закричать, но из горла вырвался лишь придушенный хрип.
– Тише, сука! – прошипел незнакомый голос, и Витя почувствовал резкую боль в боку. – Пикнешь, воткну по рукоять!
Витя оцепенел. Ни мыслей, ни реакции… остался только липкий страх. «Конец», – мелькнуло в сознании.
– Что? – послышался рядом шепот. Витя узнал гортанную речь Бесика.
– Один есть. Мочить?
– Погоди. Держи пока. Петро, давай бензин. – Послышался шорох. Луч фонарика зацепил чьи-то ноги. – Фонарь забери, – скомандовал Бесик.
Из руки Вити вырвали фонарь, но хватка неизвестного, державшего шею, не ослабла. Витя чувствовал: словно раскаленное жало торчало в боку. Но боль как бы отошла на задний план, заставив лихорадочно искать выход. Оцепенение мигом слетело. Чего уж проще, бросок через голову. Руки-то свободны… Дальше он действовал почти автоматически. Резкий рывок. Держащий его перелетел через голову и шмякнулся в темноте.
