– При каком Берии?

– Был один такой… Во времена Сталина.

– Не знаю, не слыхал. Так вот. Этот старичок твердит и твердит. Мы-то все привыкли, а имелся в камере один хохол, он косил на то, что бабу свою по нечаянности кокнул, а на самом деле громила, душегуб… Где-то, не то в Мелитополе, не то в Полтаве, людей резал и… Забыл, что он с трупами делал. Так вот. Хохол слушал-слушал, а однажды бросился на старичка, загнал его под шконку, орет: «Я тэбе зараз, как твойого пионэра…» Мы потом ржали целый день.

– Интересная история, – прокомментировал шофер. – Ты, видать, мужик, горя хапнул.

– Не без того, – гордо ответил рыжий. – Тебя, парень, как звать? – толкнул он Костю. Тот нехотя ответил.

– А меня – Вован. Ты чего в Москву попер?

– По делам, – односложно ответил Костя.

– А по утряне никак нельзя было?

– Чего ты к парню привязался, видишь, ему не до тебя. Пускай кемарит. А ты лучше трёкай дальше. Про тюрягу расскажи, про блатные обычаи…

– Эй, парень, ты что, задремал?

Костя тряхнул головой, сбрасывая наваждение, но снова бессильно уронил ее вниз.

– Оставь, – услышал сквозь сон. Эти слова произнес водитель. – Пускай спит. Так даже еще лучше.

– Но ты же приказал непрерывно разговаривать?

– Кончай придуриваться.

«О чем это они? – никак не мог сообразить сквозь сон Костя. – Что значит – «приказал непрерывно разговаривать»? Чепуха какая-то».

Он с усилием поднял голову и взглянул вперед. Свет фар на мгновение высветил табличку «Пос. Тимирязевский». Костя хорошо знал это место. Одно лето вместе со школой они работали здесь на уборке ранних овощей. Но Тимирязевский стоит вовсе не на московской трассе, а в стороне, на кольцевой автодороге, которая ведет назад в город. Неужели свернули, пока он дремал?

– Куда это мы едем? – спросил Костя водителя.

– Куда, куда, – вместо водителя отозвался рыжий. – В Москву, браток, в Москву. Разгонять тоску…

– Чего ты мне уши трешь? – Костя решил разговаривать с рыжим на его же языке. – Тимирязево вон проезжали, дальше будет Масленкино, а там почти город. Пригородный район «Островок». Вы вообще кто такие?

– Мы-то? – переспросил водитель. – Обыкновенные ребята… А вот ты сам кто?

– Да-да, кто ты такой? – не предвещавшим ничего хорошего голосом произнес рыжий. – Я, понимаешь, ему анекдоты травлю, развлекаю всю дорогу, а он, бляха-муха, ноль внимания. Гляди, какой культурный. Анекдоты мои ему не нравятся.

– В таком случае мочи его, Вован, – потребовал водитель.

Костя не стал дожидаться, пока его «будут мочить», сунул руку за пазуху за пистолетом и одновременно бросился ничком на сиденье, упершись головой в ноги рыжего.

– Выруби его! – кричал водитель. – Чего ты копаешься?!

Но в тесноте салона орудовать кастетом было не так-то просто. Рыжий молотил куда попало, но никак не мог попасть по голове. Первый же удар, пришедшийся под правую лопатку, причинил такую боль, что Костя громко застонал. Теперь уже было не до пистолета. Костя обеими руками вцепился в рыжего, не давая ему как следует размахнуться, а зубами вгрызался в то, что имелось у парня между ног.

– Ой!!! – дурным голосом заорал рыжий. – Ой!!! Он мне сейчас… откусит!!!

– Подожди, Вован, подожди, я тачку остановлю…

«С двумя мне не справиться», – мелькнуло в голове. Не отпуская рыжего, Костя, изловчившись, лягнул ногой водителя, попав тому в голову.

– Ах ты, сука! – взвыл тот. – Ну, держись, падла!!!

– Смотри вперед! – завопил рыжий. Прямо на них несся огромный трейлер. Водитель резко взял вправо, но не справился с управлением. Машину выбросило с дороги, она перелетела через кювет и, словно подброшенная ногой жестянка, закувыркалась по полю.

Костю спасло то обстоятельство, что он оказался под рыжим. Невероятная сила крутила, сдавливала, разрывала тело. Он словно находился внутри огромного, бешено вращающегося миксера. «Теперь уж точно конец», – возникла последняя мысль, и он потерял сознание…

Страшно болит голова. Костя провел ладонью по лицу, волосам. Ладонь стала мокрой. Кровь. Его замутило, и на землю изверглось содержимое желудка. Минуты две Костю выворачивало наизнанку. Наконец он выпрямился и бессмысленно заозирался вокруг. Далеко влево, где осталось шоссе, изредка мелькали фары проносившихся машин.

Костя, покачиваясь, словно пьяный, побрел прочь, но некий дискомфорт заставил его остановиться. Он зябко поежился и только тут сообразил: он гол по пояс, отсутствует спортивная куртка, и на левой ноге не хватает кроссовки.

Вернуться? Костя неуверенно затоптался на месте, потом все же побрел назад к машине. Куртку он нашел сразу, она валялась поверх бездыханного тела рыжего, потянул на себя, из рукава выпал пистолет. Костя поднял ненужную теперь железку, повертел в руках, хотел отшвырнуть, но потом передумал. Самодельная портупея до сих пор болталась под мышкой. Он засунул в нее «ТТ», натянул куртку, стал искать кроссовку. Однако при каждом наклоне голова словно взрывалась от боли. Надо идти босиком. Он снял и зашвырнул в поле вторую кроссовку. Сделал несколько шагов – острый гравий колол ступни. Так ему далеко не уйти. Остается одно – снять кроссовки с рыжего. Так Костя и сделал, те пришлись как раз впору. Кроссовки оказались мягкими и удобными, не то что его китайская дрянь. Теперь можно идти.

Костя еще раз глянул на освещаемый луной перевернутый «БМВ» и побрел прочь.

Громкий хлопок – и «восьмерку» повело вправо. «Колесо!» – поняла Наташа. Она резко нажала на педаль тормоза, при этом больно ударившись подбородком о руль. Выскочила из машины, в сердцах хлопнув дверцей. В полумраке наступающего утра все вокруг казалось серым, словно нарисованным сепией. Стояла полная тишина, птицы еще не проснулись, лишь где-то вдалеке еле слышно прокукарекал петух.

Наташа обошла машину. Так и есть – правое переднее!.. И, видать, здоровенная дырища, колесо спустило почти мгновенно. Слава богу, у нее есть запаска. Вот только она никогда в жизни не меняла колес. Видела, как это делается, но сама – ни разу. Ничего, как-нибудь разберемся.

Она снова уселась за руль, достала из сумочки сигареты, закурила. Как по-дурацки получилось! Она в сердцах стукнула кулачком по рулевой колонке. Резкий звук сигнала прорезал тишину. Наташа отшвырнула сигарету и заплакала. Все складывалось – хуже не придумаешь. Муж, Валентин, вчера днем отправился в Москву по торговым делам, сказал: вернется только в воскресенье. Наташа не возражала – надо, так надо. Потом позвонил Павел. Она обрадовалась. Павел пригласил к себе на дачу. Она как дура отправилась к нему. Однако свидание, так приятно начинавшееся, переросло в крупный разговор, потом в ссору. Под утро она обругала любовника последними словами и сорвалась в город. Он не стал удерживать, как она втайне надеялась. И вот результат! Однако чего распускать нюни?! Она достала новую сигарету. Но сидеть было невмоготу, и Наташа опять вышла на дорогу.

Кусты в лесу неподалеку затрещали. Наташа вздрогнула. Наверное, животное какое, лось или косуля. Павел рассказывал: в лесу вокруг дачи много косуль бегает. Но это оказалась вовсе не косуля. Она увидела силуэт человека, медленно бредущего к дороге. Вначале обрадовалась, но, всмотревшись, испугалась по-настоящему. Человек шел медленно, точно пьяный, кренясь на один бок. Кто это? И почему бродит по лесу в столь неурочный час? Она бросилась в машину, дрожащими руками лихорадочно стала рыться в сумочке, наконец нашла баллончик с газом, выставила его на изготовку.

Человек приближался.

– Не подходи! – крикнула Наташа.

Человек молча шел на нее.

– Не подходи, я сказала!!! – завизжала Наташа. – Хуже будет!

Тут она разглядела – неизвестный был весь в крови.

Так, все! Ну, попала! Что же делать?! Звать на помощь?! Кого?!

– Помогите, – пискнула Наташа, голос внезапно осел, будто она хлебнула ледяного пива.