Представляя себе пачки долларов, Олег завозился на полке, пытаясь умоститься так, чтобы системный блок, упакованный сразу в две сумки, доставлял ему как можно меньше неудобств. Громоздкая, угловатая штуковина размером с чемоданчик – теперь таких уже не производят. Таскаться с этой тяжестью не слишком приятно. Кто-нибудь другой на месте Олега попытался бы скачать информацию, заложенную в «пентюх» на дискеты или на компактный диск и… был бы схвачен на месте преступления с поличным.

Он действовал иначе, ведь компьютер был снабжен не только различными степенями защиты, но также хитрой системой оповещения о том, что включение произвел кто-то чужой, не знающий всех кодов и заморочек. Олег слыхал про подобные штуки. Ты утапливаешь кнопку «пауэр», а внутри компьютера автоматически оживает «маячок», имеющий питание от электрической сети. Все, ты спекся. За тобой едут, отслеживая твое местонахождение с помощью специальных приборов. Ты еще только радуешься своей добыче, а по тебе уже тюрьма плачет. «Лубянка-а, сгубила молодость мою»… Или Таганка. Или что-то другое сгубила, кажется, талант.

Кстати, насчет талантов. Возможно, мало-мальски сведущий хакер сумел бы вскрыть «Пентиум», что называется, без шуму и пыли, но Олег не стал переоценивать свои способности. Он взял добычу как есть, прямо с торчащими в гнездах шнурами. Они змеились по полу и норовили запутать ноги улепетывающего парня, но у него не хватило духу задержаться в генеральском кабинете хотя бы на минуту, чтобы избавиться от проводов.

Слишком много крови. Ее натекло на паркет столько, что пришлось скакать через комнату на манер кузнечика. Вот был бы номер, если бы Олег выперся в вестибюль подъезда с перепачканными кровью подошвами, оставляющими за ним цепочку красных следов!..

«Молодой человек, что это такое?» – «Где?» – «У вас за спиной». Осталось бы только озирнуться через плечо и сделать изумленное лицо: «Ой, надо же! Наверное, в краску наступил». Впрочем, охранники не стали бы слушать этот жалкий лепет, а просто скрутили бы Олега на выходе и переломали ему все кости до приезда милиции. Парни здоровенные, морды злодейские, кулачищи – во! Такой звезданет промеж глаз – мало не покажется.

Олег задумчиво почесал переносицу. Он все время помнил о существовании охранников, когда, поминутно поглядывая на часы, готовился к эффектному завершению своего последнего урока. Под конец Лариска еще разок заманила его на диван, но происходящее уже мало задевало его. Он действовал, как робот, которому безразлично, чем заниматься, лишь бы при этом не нарушалась заданная программа. А когда Лариска свое отвизжала, отголосила, он тут же встал и решительно натянул штаны.

– Как? – удивилась она. – Ты даже не примешь душ?

– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить, – сказал он, нащупывая в кармане костяную рукоятку «золлингеновской» бритвы. Округлая, изящно изогнутая, она удобно устроилась в его стиснутой ладони.

– Карманный бильярд? – спросила Лариска, наблюдая за суетливыми движениями его руки под тканью брюк.

– Что? – Олег непонимающе приподнял брови.

– Шары перебираешь?

– Шары, какие шары?

– Мохнатые.

– Э-э… Послушай, Лора, мне не до шуток, честное слово. – Он пригладил свободной рукой растрепавшиеся волосы, после чего попросил: – Будь так добра, позвони на пост, чтобы меня без лишней волокиты из подъезда выпустили, а то я в больницу опаздываю. Ну, к тому самому товарищу, которому аппендикс вырезали.

– Ты говорил, у него язва, – напомнила Лариска, прищурившись.

– Язва – это само собой. – Олег возбужденно хохотнул. – Парень на стену готов лезть от боли, а тут еще аппендицит привязался. Ему не позавидуешь.

– А понос этого твоего товарища не одолевает?

– Понос… Понос?.. При чем тут понос? – Он снова взглянул на часы. – Да, ты, пожалуйста, не забудь напомнить охранникам, что я с сумкой, не то примут за какого-нибудь воришку – и в кутузку.

– А что, очень даже может быть. – Лариска захихикала, скаля свои попорченные сладостями зубы.

Олег тоже осклабился и повторил, не снимая улыбчивую маску с лица:

– Звони, котик. Мне действительно некогда.

Пока она говорила по телефону, он стоял рядом, держась за ее левым плечом, а как только трубка легла на место, коротко взмахнул выхваченной бритвой: раз, другой, третий… Несколько секунд Лариска стояла неподвижно, лишь кровь струилась между ее пальцев, которыми она обхватила шею. Потом она посмотрела ему в глаза и издала жуткий хрипящий звук, который иногда можно услышать в испорченных водопроводных трубах:

– Грл-л-л?

Олег попятился, бормоча:

– Ну-ну… Все в порядке, что ты… Не надо кричать…

– Бла-бла-аа…

Захлебывающаяся собственной кровью Лариска никак не хотела падать, продолжала топтаться на месте, сипя и булькая, как будто непременно желала сказать нечто важное напоследок, а о чем им теперь было говорить? Зачем?

– Прекращай это, – взмолился он, пытаясь избавиться от бритвы. Ручка липла к ладони, бритва никак не желала закрываться, пришлось изрядно повозиться, прежде чем она исчезла в заранее приготовленном пакетике, а когда это наконец произошло, Лариска мягко осела на пол. Взглянув на нее, Олег сразу понял, что лучше бы он этого не делал. Зияющая на ее горле рана походила на второй рот, разинутый в немом крике. Ярко-красная кровь не просто текла оттуда, а выплескивалась судорожными толчками, разливаясь вокруг сидящей на полу девушки маслянисто поблескивающей лужей. Зато ее широко раскрытые глаза совершенно утратили прежний блеск. И веснушки с кожи почему-то исчезли, даже на тех участках тела, которые не были перепачканы красным…

Вагон тряхнуло. Олег, намеревавшийся перевернуться с боку на бок, застыл в неудобной позе, опасаясь, что его вот-вот вывернет наизнанку. Прямо на столик с разложенной попутчиками снедью, на их макушки, покачивающиеся внизу. Впившись ногтями в ладони, он опрокинулся на спину и уставился в багажную полку над собой, сосчитав сперва до ста, потом еще до пятидесяти. Тошнота отступила, сменившись потоками пота, такого обильного, что через минуту футболка Олега промокла насквозь, хоть выкручивай. «Ничего, пот – это не кровь, – сказал он себе. – Ради заветного куша можно и попотеть».

Совершенно верно, бла-бла-бла…

Вот чего ему хотелось меньше всего, так это слышать булькающие Ларискины реплики. Окаменев лицом, он наугад раскрыл купленную на вокзале книгу и, примостив ее на поднятых коленях, стал вникать в смысл написанного. Действие происходило в русской бане, где некто Степан хлестал прутом какого-то князя и непонятно чью бабу по имени Акулина. Она, эта Акулина, оказалась заправской гимнасткой, поскольку, подставляя под удары зад, умудрялась при этом тереться о бедра князя и одновременно тискать плечи Степана. Более того, через пару абзацев в бане возник оцепеневший от неизъяснимого блаженства Борюсик, придавленный к горячему полку молодым, полным сил и жажды жизни телом девушки, которую видел впервые. Откуда взялись эти двое? С луны свалились?

Совершенно запутавшись в хаотичных действиях участников банной оргии, Олег захлопнул книгу и сунул ее на багажную полку, твердо зная, что читать ее не станет ни за какие коврижки. Фотографии автора на обложке не было, но представить его было несложно: наверняка немолодой, наверняка кудрявый типчик, скорее всего, при интеллигентной бородке и в старомодном барском халате до пят. В этом халате он и строчит свои романы, воображая себя тем самым князем, которого хлещут по заднице то прутом, то веником. Здоровье после подобных переживаний у писателя наверняка слабое и половая потенция ни к черту, но это его личные проблемы. У Олега своих – полон рот.

Горестно вздохнув, он перевернулся на живот и, упершись подбородком в подушку, стал смотреть в окно. Кусты, деревья, почерневшие телеграфные столбы, щебенка. «Все беды русского человека от таких вот унылых пейзажей», – решил Олег. Глазу не за что зацепиться. Совсем другое дело, когда перед тобой разворачивается панорама Средиземноморского или океанского побережья – пальмы, белый песочек, подтянутые девчонки в трусиках-тесемочках. Все как одна загорелые, все блестят, как спермой смазанные, и ни одной веснушчатой, вот что приятнее всего. Когда он, Олег, очутится на одном из подобных пляжей, он первым делом сведет знакомство с парочкой таких блестящих красоток и устроит себе праздник для души, без всяких прутов и веников. Нужно лишь добраться до Гудермеса и по-умному произвести обмен генеральского компьютера на доллары.