Литмир - Электронная Библиотека

Дейзи мрачно покачала головой.

— Я часто думала, насколько разумно вам брать Терезу к себе. Я знаю Пэшенс и Вайолит и эффект, который они могут произвести на девушку вроде Терезы. Бедное дитя, она чуть с ума не сошла, когда я ей сообщила о письме. Я сказала:

— Наверняка ведь им можно объяснить.

— Вряд ли они передумают. Дело не в том, что она им нужна. Я ведь читаю между строк. Они думают, что плохо выглядят в глазах родителей, они же должны за ней приглядывать, а двое каникул с посторонними уж чересчур. Ей придется поехать к ним на Пасху, и тогда можно попробовать устроить, чтобы вы взяли ее на летние каникулы, которые длиннее.

— Нам будет так грустно, видите ли, она быстро стала членом семьи.

— В этом вся проблема. С девушками вроде Терезы нужно быть очень осторожными. Они так интенсивно чувствуют. Она слишком глубоко привязалась и слишком быстро.

— Это всего лишь праздники, которые она проводила с нами в обычном маленьком доме.

— Моя дорогая Корделия, никакой дом не будет обычным, если в нем Пэшенс.

— Я знаю. Она замечательнейший человек. Я была так счастлива, что Тереза могла разделить нашу жизнь.

— Вы чересчур сентиментальны. Позвольте Терезе уехать на Пасху, и я уверена, что с летом все будет в порядке.

— Не могли бы мы им объяснить?

— Объяснения только ухудшат положение — они острее ощутят вину. Они делают этот жест просто для того, чтобы сохранить расположение родителей девочки. Нам придется на этот раз позволить им это. И возможно, Тереза устроит так, что им еще долго не захочется ее видеть, — Дейзи мрачно улыбнулась. — Ну, ну, Корделия, не такая уж это трагедия. Только один раз. Тереза должна усвоить, что жизнь — это не сплошные розы. Это будет ей полезно и позволит еще больше оценить Молденбери в следующий раз.

— Она и так достаточно ценит.

Дейзи пожала плечами.

— Ей придется ехать, — твердо сказала она.

Сердце бедной Терезы было разбито, и ее горе придало трагический оттенок концу семестра.

Когда я прощалась с ней вместе с последними из уезжающих девушек за день до моего собственного отъезда, мы обе были на грани слез.

Грустная компания собралась в Молденбери. Терезе было бы очень приятно увидеть, как мы по ней скучаем. Тетя Пэтти сказала:

— Ничего. Она приедет на лето, а это будут длинные каникулы.

— Мы ее больше не увидим, — пророчески заявила Вайолит.

В деревне все спрашивали, где она. Я даже не представляла, насколько она стала членом нашего дома. Мы украшали церковь желтыми нарциссами, и я с сожалением думала о том, как бы ей это понравилось. Горячие булочки с крестиками не казались таким уж лакомством, если ее не было с нами.

— Ей так здесь нравилось, — сказала я, — и это заставляло нас осознать: нам очень повезло, что мы есть друг у друга.

— Я всегда это знала, дорогая, — сказала тетя Пэтти в кои веки совершенно серьезно.

Я отправлялась на длинные прогулки и думала о Марсии Мартиндейл, путешествующей на континенте с Джейсоном Веррингером. Я представляла их в гондолах на каналах Венеции, прогуливающимися у Арно во Флоренции, проезжающими по Елисейским полям в Париже, посещающими Колизей в Риме… во всех местах, где мне так хотелось побывать. И со злостью думала: они стоят друг друга и получат то счастье, которого заслуживают.

Это был следующий за Пасхой понедельник. Я сидела после ланча в гостиной и смотрела в окно. По подъездной аллее шла Тереза с чемоданом. Я кинулась к ней.

— Тереза! — крикнула я.

Она подлетела ко мне, и мы крепко обнялись.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Я просто приехала, — ответила она. — Села на поезд и приехала. Я больше не могла выносить.

— Но как же родственники?

— Я им записку оставила. Они будут рады. Я была им такой обузой!

— Ох Тереза, — воскликнула я, пытаясь говорить строго, но выразила только свое удовольствие. Я крикнула наверх: — Тетя Пэтти, Вайолит! Сейчас же спускайтесь.

Они примчались бегом. На несколько секунд они уставились на Терезу. Потом она кинулась к ним, и все трое так переплелись, что я только смотрела и смеялась.

Я сказала:

— На самом деле это довольно ужасно. Она просто ушла от родственников, оставив им записку.

Тетя Пэтти старалась не рассмеяться, и даже Вайолит улыбалась.

— Ну, ничего себе! — сказала тетя Пэтти. — Она просто упаковала чемодан и приехала.

— Всю эту дорогу одна, — сказала шокированная Вайолит.

— Ей уже почти семнадцать, — напомнила я им.

— Я знала дорогу, — сказала Тереза. — Сначала мне пришлось ехать в Лондон. Это была трудная часть. Но кондуктор мне очень помог.

— А как же родственники? — спросила Вайолит. — Они с ума сойдут от беспокойства.

— От облегчения, — сказала Тереза.

— А ты просто оставила записку, — сказала я. Тереза кивнула.

— Я немедленно им напишу, что ты благополучно приехала, и попрошу их позволить тебе остаться у нас до конца каникул, — сказала я.

— Я не поеду обратно, если даже они скажут «нет», — твердо сказала Тереза. — Я даже думать не могу о том, чтобы вы все ели горячие булочки с крестиками без меня.

Она повернулась к Вайолит.

— Как они получились в этом году?

— Не так хорошо, как в прошлом, — ответила Вайолит, как этого и следовало ожидать. — Некоторые крестики при выпечке отвалились.

У Терезы был похоронный вид, и Вайолит продолжала:

— Мы могли бы испечь еще партию. Я не знаю никаких законов, которые утверждали бы, что их можно есть только в страстную пятницу.

— О, давайте так и сделаем, — сказала Тереза.

Она была дома. Это было чудесно, и все мы были в восторге.

В положенное время я получила от ее родственников письмо с благодарностью за проявленный к Терезе интерес. Они знали, как ей нравится проводить каникулы в моем доме, но они не хотели бы оказаться слишком навязчивыми, так что если я найду, что с меня Терезы довольно, я тотчас должна отослать ее обратно. Я просила их позволения для нее провести с нами летние каникулы, и оно было милостиво — и как я чувствовала, очень охотно — даровано.

Когда я показала письмо Терезе, та была сама не своя от радости.

Мы отправились в деревню, где ее почти все тепло приветствовали и упрекали за то, что она пропустила пасхальную службу.

Она раскраснелась от удовольствия.

Так что в конце концов каникулы оказались счастливыми. Но вскоре пришла пора возвращаться в школу — и мирным дням пришел конец.

VI. Серьга с рубином

Сойдя с поезда, я узнала, что Эммет прибыл, чтобы отвезти нас в школу, но когда мы вышли в станционный двор, я увидела карету Веррингеров и его самого рядом с ней.

Он выступил вперед, держа шляпу в руке.

— Мисс Грант, какое удовольствие снова видеть вас.

Я была захвачена врасплох, не ожидая встретить его так скоро, но должна признаться, что задумывалась, вернется ли он к тому времени, когда начнутся занятия.

— Значит… вы вернулись, — сказала я и подумала, каким глупым должно ему показаться это замечание и что, конечно же, оно выдало мое замешательство.

— У меня здесь карета, — сказал он. — Не откажите мне в удовольствии отвезти вас в Академию.

— Вы очень добры, — ответила я. — Но Эммет здесь со школьной каретой, чтобы забрать нас.

— Это ведь что-то вроде старой трясучки, не так ли? В моей будет удобнее.

— У нас и с Эмметом все будет в порядке, благодарю.

— Я этого не позволю. Эммет, вы можете взять багаж и, может быть, мисс э…

Он смотрел на Терезу, которая вызывающе уставилась на него.

— Я собирался сказать, что, может быть, вы окажете мне честь, воспользовавшись моей каретой, — продолжил он с намеком на насмешку в голосе.

— Я поеду с мисс Грант, — сказала Тереза.

— Отличная идея. Эммет, я забираю обеих дам.

— Очень хорошо, сэр Джейсон, — сказал Эммет.

Я была очень рассержена, но устраивать сцену было бы смешно. Однако я ощущала, что важно все, что приводит меня к контакту с ним. Я была в ярости на себя за то, что не отказала ему таким образом, чтобы отказ был вежливым и холодно формальным и в то же время показывал ему, что я не желаю быть ему ничем обязанной.

44
{"b":"12162","o":1}