«Княгиня (Ольга) стремилась получить крещение именно из рук византийского патриарха и именно в столице империи — Константинополе, так как это повышало и ее престиж внутри Руси и за ее пределами» (История государства Российского. Жизнеописания/Под ред. С. Н. Синегубова. М., 1996).

Мне трудно представить себе повышение престижа княгини-христианки среди ее подданных-язычников. Но хватит об Ольге.

Сначала приведем официальную версию истории Святослава по А. Нечволодову:

«В это время вырастал и мужал Святослав, еще с малых лет стал он делать княжеское дело. Четырехлетним малюткой он храбро повел свою дружину в бой с древлянами, чтобы отомстить за смерть отца, и первый бросил в них свое копье. Первое дело его жизни был бой, и бой открытый, прямой, отважный и, по языческому обычаю, святой, так как он мстил за отца.

Оставшись после отца на четвертом году, Святослав был передан умной матерью из женских теремов на руки дядьки, а собственно, на руки дружины. Тогда водилось, чтобы в это время ребенку делались с большим торжеством постриги, торжественное стрижение первых колос, которое, как обычай, шло из далекой древности и могло заключаться в том, что голову кругом стригли под гребенку, оставляя заветный чуб на лбу, с которым всю жизнь и ходил Святослав. Тут же ребенка сажали на коня и справляли веселым пиром общую радость всей дружины. Дружина и заезжие гости, которые созывались на торжество, получали при этом богатые подарки золотыми и серебряными сосудами, дорогими мехами, паволоками, одеждами и особенно конями. Это было дружинное посвящение ребенка в князья, в ратники. Вот почему маленький Святослав выехал на древлян на коне: он был уже в постригах, в посвящении.

Конечно, при жизни отца он еще не скоро выбрался бы из-под опеки матери, но теперь он стал князем вполне. Он один был князем во всей Русской земле и потому должен был тотчас перейти на руки дружины, которая стала для него родным отцом, воспитателем и кормильцем.

Вот почему, как прямой сын дружины, Святослав и не поддался на сторону матери, когда она уговаривала его принять христианство, тем более что все свое детство и молодость Святослав прожил не в Киеве, а в Новгороде, куда новгородцы выпросили его, так как не любили сидеть без князя, а известно, что именно в Новгороде еще со времен Аскольдовых была особенная ненависть к киевским христианам. Дружина Святослава была на диво подобрана: в ней были собраны богатыри и храбрецы со всей Русской земли, безразлично к какому бы славянскому племени они ни принадлежали. Это были настоящие сыны своей великой Родины и преданные слуги и друзья своего князя. Сам Святослав ничем не отличал себя от своей дружины и заодно с ней переносил все труды и лишения походной жизни. Он не возил за собой повозок с разным добром, чтобы утешаться на отдыхе сладкой пищей, хорошим питьем или мягкой постелью. Он не брал с собой даже котла и не варил мяса, а, потоньше изрезав конину, зверину или говядину, жарил прямо на углях, быть может, на копье или мече, и так и ел. Он не возил с собой шатра, чтобы укрыться во время отдыха, но, расстелив на земле попону, в голову клал седло и отлично спал под открытым небом. Так же жила и вся его дружина. Вот почему, ведя многие войны, он со своей дружиной стремительно и легко переносился из одной страны в другую и потому без боязни посылал врагам сказать: «Хочу на вас идти».

Выросши и возмужав и собрав много храбрых, Святослав в 964 году направил первый свой поход на Волгу, где у хазар, буртасов и камских болгар изменнически погибла русская рать, возвращавшаяся в 914 году из похода по Каспию. Теперь внуки шли, по языческому обычаю, мстить за смерть своих дедов.

Выйдя на лодках из Киева по Десне, Святослав волоком перекатил свои суда в реку Оку, чтобы следовать по ней к Волге. По Оке жило в то время славянское племя вятичей, еще не приведенное под руку русского князя. «Кому дань даете?» — вопросил их Святослав. «Хазарам дань платим», — отвечали вятичи.[89] Святослав промолчал и поплыл дальше. Разумный князь понял, что невыгодно ему покорять вятичей и, тем возбудив их против себя, оставить в своем тылу, когда впереди на Волге было много дела; поход мог кончиться неудачей, а потому на обратном пути и выгоднее было встретить в вятичах друзей, а не врагов.

Этот первый поход Святослава продолжался более трех лет и был необыкновенно счастлив; после него, по словам арабских писателей, не осталось следа ни от камских болгар, ни от буртасов, ни от хазар. Святослав уничтожил главный город камских болгар — Болгары; разгромил хазарский Саркел, или Белую Вежу, на Дону, а затем, спустившись к югу, покорил воинственные племена ясов и касогов, жившие на Северном Кавказе в нынешней Кубанской области. Наконец, победоносный Святослав на обратном пути подчинил себе и вятичей и возложил на них дань. Огромную добычу привезла с собой в Киев и его храбрая дружина из своего далекого и славного похода на восток.

С тех пор богатая Волга уже перестает быть хазарской, или камско-болгарской, а начинает становиться чисто русской рекой.

Недолго сидел Святослав в Киеве. Вскоре по возвращении из его славного похода к нему прибыл посланный от греческого императора Никифора Фоки знатный вельможа и сын корсунского градоправителя по имени Калокир.

Калокир привез Святославу много драгоценнейших даров, в числе которых было 27 пудов чистого золота, и просил от имени императора помочь грекам против дунайских болгар. Дело в том, что греки при нескольких императорах платили из года в год дань болгарам. Когда же воцарился Никифор Фока и прославился своими победами над арабами, то ему показалось очень обидным платить дань болгарскому народу; поэтому когда болгарские послы прибыли в Царьград за ежегодной данью, то Никифор Фока в торжественном собрании всего двора велел их бить по щекам и всячески оскорблял на словах; затем он пошел войной на болгар, но вскоре, однако, увидел, что совладать с ними ему одному не под силу. Вот тогда он снарядил Калокира с богатыми дарами просить помощи русского князя. Передав Святославу поручение императора, Калокир, человек отважный и хитрый, увидел, какую грозную силу представляют русские, и понял, что с их помощью можно покорить не только болгар, но и достигнуть царского греческого престола. И вот Калокир начинает обдумывать дело совсем по-другому, нежели как приказывал ему царь Никифор. Он вознамерился сам заместить с помощью русских этого царя и овладеть Греческим царством; русскому же князю за ратную помощь в этом деле он предложил предоставить всю Болгарскую землю.

Смелое, отважное и великое предприятие было по душе нашему Святославу. Покорив Болгарию, он рассчитывал привести под единую русскую руку еще одно славное славянское племя.

В августе 967 года Святослав с шестьюдесятью тысячами храбрецов спустился обычным русским путем по Днепру в Черное море, а затем приблизился к Дунаю и, быстро высадившись на берег, смело напал на болгар. Те не выдержали, побежали и заперлись в крепости Доростоле, а болгарский царь Петр так огорчился этим неожиданным нападением русских, что у него отнялись руки и ноги.

Русские прошлись по Дунаю, как и по Волге, страшной грозой и возвратились на зиму домой с неисчислимой добычей. На другой год, в 968 году, Святослав снова явился на Дунае и быстро, как барс, переносясь с одного места на другое, забрал восемьдесят болгарских городов и сам сел княжить в городе Переяславе на Дунае. Калокир остался при нем и продолжал строить свои козни против императора. Никифор увидел, что сделал большую ошибку, призвав против болгар русских, так как этим призванием он нажил себе нового сильного соседа, гораздо более грозного, чем болгары. И вот, забыв свою гордость, Никифор послал послов мириться с болгарами, напоминая, что болгары такие же христиане, как и греки, а потому и должны жить вместе в дружбе и любви. При этом Никифор, в утверждение дружбы, просил болгар прислать невест царского рода для сыновей бывшего императора Романа. Болгары пошли, конечно, на мир и союз с греками с большой радостью.