– Ой, что вы делаете?! Прекратите сейчас же!

– Еще? - спросил Мишка.

– Еще!

Мы треснулись во второй раз сильнее чем первый, и оба завопили от боли, откинувшись в разные стороны салона. Советник хохотал, а Ирина была в смущении, она никогда не видела чтобы взрослые люди вели себя так.

– Они же дурачатся! - успокаивал он ее, поглаживая по плечу.

– Это было так ужасно! - сказала она.

Я посмотрелся в зеркальце заднего вида, лоб уже покраснел, у Мишки был точно такой же.

– Дайте слово, что не будете так делать!

– Придется придумать что-нибудь еще... - сказал я тихо.

– И поспеши, а то я смотрю, как-то нехорошо нас встречают!

На дороге заваленной всяким мусором, наподобие баррикады, нас поджидало не менее тридцати человек.

– У тебя есть шанс отличиться! - сказал я Мишке.

– Городишко очень маленький!

– Провинция! - сказал Советник.

– А я лилии люблю! - сказала Принцесса, -Сейчас как раз пора ...

– Будут! - сказал Советник.

– А как же! - подтвердили мы с Мишкой.

– Ну ступай, покажи класс! - обратился я к Миньке, - Ты кажется говорил на тему, что тебе проявить себя не дают.

– Гадюка, хочешь чтобы меня убили?!

– Тогда пусть меня убивают, приношу себя в жертву мировой революции! - я открыл дверь и оказался на улице, замершей в ожидании. До них было метров сто, не звать же всю толпу к себе, пришлось идти. Шел медленно, держа руки на виду и улыбаясь, как будто встретил любимую тещу.

– Интересно - размышлял я, - работает у них телефон? А если да, то есть-ли связь с соседним городом, потому что в случае военных действий меня точно укокошат, зато Минька успеет увести драндулет. Вон как целятся, что же они о нас думают?

Я шел пока винтовка первого в шеренге не уткнулась мне в грудь.

– Огонь есть? - спросил я, крутя сигарету в пальцах.

– Чаво?

– Под носом черно! Где председатель ГубЧК ?

– Чаво?

– Так, нерусский, ясно! По-русски кто-нибудь понимает? Или вы все здесь пальцем деланные?

– Вот гад, он ещё и обзывается! - глаза солдата налились кровью, размахнувшись как лесоруб он ударил прикладом по тому месту где я стоял. Меня там не было. Я постучал его по спине:

– Эй, дядя! Я здесь!

Он был такой медленный, что я мог бы уйти на другой конец города, за то время что он соображал. Остальным видимо понравились наши игры, и не видя никакой опасности для себя они успокоились настолько, что отпустили свои ружья на землю, и я услышал щелчки поставленных на предохранитель ружей.

– Один - ноль! - подумал я, уворачиваясь во второй раз.

– Давай, еще двое! - скомандовал им, и два дюжих крестьянина без винтовок, вышли на подмогу товарищу. Они были абсолютными чайниками в рукопашной, но очень страшно ухали и хекали, размахивая своими кувалдами. Я уже получил один раз по голове, и пару раз по корпусу, поэтому решил заканчивать это дело. Ударом по печени я отключил одного, ударил под коленку другого, третий был сзади и уже успел повеситься на мне, схватившись за шею, поэтому я озлился . Шея-то не чужая. Позиция была, как в детской секции самбо, и я бросил его через себя придержав немного, чтобы упал на голову. Раздался глухой удар, и сразу вслед за этим выстрел и крик:

– Прекратить!

– Ага, вот и товарищ Губерман, собственной персоной, прятался должно свинья за спинами солдат, а теперь вылез повонять маленько!

Конечно я этого не сказал, только подумал, и стоял ожидая что будет дальше. Меня схватили за руки и обыскали.

– Нету ничего, чистый он! - сказал один из солдат.

Губерман подошел поближе, теперь я мог рассмотреть его. Отвратный тип, еще и пинсне надел, мудак, Гиммлер недотраханный!

Расслабился я: -Что это вы так людей встречаете?- спросил.

– Не людей, а контру! - заорал он.

– Сам контра! - не сдержался я, -Люди на фронте погибают, а ты в тылу околачиваешься! Несло меня, как-будто я сам, только что из окопа.

– Где его документы? - он взял протянутый листок, -Телеграмма?

– Если ты сейчас меня не освободишь, я сам лично расстреляю тебя, прямо здесь, у канавы. -сказал спокойно. -Через 5 минут!

Я стряхнул солдатские руки с моей левой, и посмотрел на часы.

– Время пошло!

– Кто ты такой? - спросил Губерман посеревшими губами, и в это время подбежал мой старый знакомый уполномоченный Земков

– Товарищ председатель! - заорал он, -Что вы делаете? Это же представители из Москвы, на спецтранспорте!

Руки державшие меня разжались. Я поднял руку, знак для Мишки, чтобы подьезжал. Он не заставил себя ждать, волновался наверно за меня, собака грязнолапая. Прибытие нашей машины произвело фурор, да и то сказать, я сам все время с обожанием смотрю на такую технику, но пока мы с Мишкой рожами не вышли, чтобы купить подобное в личное пользование, а теперь-то уж и подавно.

– Этого в машину! - приказал я, показывая на Губермана.

– Земков! Поедешь с нами в ЧК, а вы свободны, товарищи!

Солдаты, довольные что не последовало никакого разноса, одобрительно загудели: -А москвич-то, голова! А ты видел как я его, а он меня...

– Эх, простота...

Через несколько минут мы были у здания ГубЧК, часовой только расширил свои глаза, когда мимо него провели Губермана под наганом Земкова, но ничего не спросил; ни документы, ни кто мы такие. Первым делом я распорядился насчет конвоя, чтобы отвели арестованного в камеру.

– Камеры переполнены, товарищ комиссар! - сказал Земков

– А что ты хотел, отдельную ему дать?

– Так ведь придушат его, он ведь здорово лютовал здесь...

– Слушай Земков, - встрял Мишка - он что тебе, родственник?

– Какой же он мне родственник, товарищи?

– С сегодняшнего дня, ты Земков - председатель ГубЧК, делай как знаешь, только запомни, когда он выберется оттуда, тебя не пожалеет! - сказал я, вспомнив своего Губермана, фамилия-то была конечно другая, а вот все остальное - один в один.

Замполитом полка был, все партией своей прикрывался. Даже за солдатами подсматривал в бане, тварь! Так вот, было у него что-то вроде таракана в башке, близко к пушкам не подходил, боялся, а дело было так: Получил полк снаряды, страшно секретные и таинственные, потом уже оказалось, что не такие они новые, и даже не очень секретные, поскольку наши конструкторы сделали копию натовских снарядов с реактивным двигателем. Ясное дело, в части обьявили повышенную готовность и удвоенные караулы, так этот кретин по два раза за ночь прибегал в орудийный парк порядок проверять, в общем. Вот тут и случилась эта темная история. Отстрелялись мы в тот день на полигоне, притащили пушки в парк, тягачи в боксы, стволы надраили и под чехлы. Часть кадрированная, первогодки в карауле, а мы с Мишкой - на кондитерскую фабрику, в ночную смену, коньячный спирт лизать, да наших кондитерш лапать. Девки они конечно в теле, но не сказать что очень сильные, поэтому за доступ к бочке, пришлось нам мешки с мукой потаскать и тесто замесить. Про себя не знаю, а Мишель был как пельмень, когда мы утром на автобусной остановке лежали. Вернулись, а все уже на ушах стоят, ЧП в полку, и из Москвы вроде как комиссия летит по наши души. Оказывается, этот придурок пришел шнырить в парк где-то в час ночи, знаете наверное, на юге ночи темные, крадется потихоньку, хочет часового застукать, смотрит, белеет что-то, схватил он, а это веревка бельевая и трусы женские прищепками пристегнуты.

Озверел он, типа: - .....вашу мать, бордель устроили!

Да как дернет! Пушка и выстрелила, поскольку веревка была привязана к спусковому механизму, а как в ней снаряд оказался - так и не дознались, поскольку темным мраком покрыто. Тем более, снаряд был простой болванкой, которая и улетела в райком партии, к счастью ночь была, только крышу им чинить потом пришлось. Караул прибежал, а там это чудо-юдо, сидит в штанах обгаженных и глаза стеклянные.