– Но у меня карьера рушится, – будничным голосом сообщила Габи, словно оглашала прописную истину. Она столько раз обсуждала проблему с подругами и родителями, что это стало казаться ей чем-то само собой разумеющимся.

– Почему? – не понял Айден.

– А говоришь – кинокритик, – вздохнула Габи. – Должен знать всю эту кухню. Из меня все время пытаются сделать Сандру номер два. А я хочу быть Габи номер один!

– Хочешь – станешь, – уверенно произнес Айден. – Я это говорю именно потому, что кухню знаю. Я, правда, не считаю, будто ваше сходство так велико. Я тебя за Сандру не принял. Но согласись, логичнее предположить, что ко мне на балкон решила влезть Габи, дочь соседей, а не Сандра Галлахер, звезда Голливуда!

Габи снова порозовела. Айден продолжал:

– Но раз ваше сходство общепризнанно, оно тебе только на руку!

– На руку? Каким это образом?

– Таким же, как и сходство самой Сандры с Джулией Берне. Которому она обязана своей карьерой – Сандра сама мне об этом говорила.

– Не может быть! – ахнула Габи. – Сандра и Джулия? Ну и что между ними общего? У Джулии такой характерный большой рот, а у Сандры такая форма скул, которую ни с чем не спутаешь… Гм, ну почти ни с чем. Как их можно сравнивать?

– Зрители скажут так же, когда узнают тебя получше. «Габриэль и Сандра? Но ведь у них и походка разная, и мимика, и играют они каждая по-своему! Что за дурак умудрялся их перепугать?» – Айден так комически изобразил этот монолог кинозрителя, что Габи покатилась со смеху.

– И как это помогло Сандре с карьерой? – поинтересовалась она.

– Очень просто. Пока Джулия купалась в океане всемирной славы и тратила гонорар за фильм «Симпатяга», Сандра бегала с одной киностудии на другую, подрабатывая статисткой. И вот ее заметил один режиссер и со словами «Да это же вторая Берне!» дал ей роль в телесериале.

– Не проще было пригласить саму Берне?

– Которая стоила к тому моменту миллионы долларов? В низкобюджетный сериал? – пояснил Айден и продолжил:

– Это была первая ступень. А потом начались приглашения в более серьезные проекты. Кассовый типаж – это великий козырь. Продюсеры рассуждают так: если одна высокая девушка с карими глазами, длинными каштановыми кудрями и ямочками на щеках превратила фильм со своим участием в блокбастер, то почему бы не сделать ставку на вторую с теми же достоинствами? И они не прогадали – Сандра приносила деньги, ее гонорары росли, а предложения становились все более заманчивыми.

– И ее перестали сравнивать с Джулией Берне?

– Конечно. Ведь она – личность, и это не могло не сказаться на характере ее героинь. Каждая из этих двух актрис добавляет собственный нюанс в палитру, предложенную режиссером. Поэтому их героини при формальном сходстве типажей – такие разные…

Габриэль сидела как громом пораженная, облокотившись на перила, и рассеянно наблюдала за тем, как колышутся листья на деревьях внизу. А потом тихо спросила:

– Айден, скажи: ты все это только что придумал, чтобы меня утешить?

– Вот еще. Не веришь? Погоди минутку. – Айден встал и скрылся в комнате. Вскоре он вернулся с книгой в руке и вручил ее Габи со словами:

– Я купил ее, когда готовил тот самый материал. Дарю, тебе нужнее. Только обязательно прочти, особенно главу о начале карьеры Сандры.

Габи приняла дар и взглянула на глянцевую обложку, которую украшал портрет, так похожий на ее собственное отражение. «Кто есть кто в Голливуде. Актеры: Сандра Галлахер», – гласила надпись на обложке.

– Спасибо, я обязательно прочту, – пообещала она и спохватилась:

– Ой, я засиделась, а ведь ты работал над своей статьей! И надо запереть балкон, пока Моти не решила прогуляться еще разок. К тому же сегодня моя очередь готовить обед.

При упоминании об обеде Айден нахмурился.

– Вы с мужем готовите еду по очереди? – как можно безразличнее спросил он.

– С каким еще мужем? – беспечно расхохоталась Габриэль. – Мы снимаем квартиру на двоих с подругой. Ну, я поеду, а то голодная Моника в поисках, чем бы поживиться, съест весь сырный соус, который я приготовила для заправки спагетти.

– Сырный соус? Ммм… – протянул Айден.

Габриэль уловила намек и задумалась. С одной стороны, ей хотелось бы отблагодарить своего спасителя за чуткость и такт, с которыми он помог ей замять последствия сделанной глупости. Да и расставаться не хотелось – у них нашлось так много общих тем, каждую из которых хотелось бы развить…

Но приглашать Айдена к себе домой вот так, сразу… Хотя справедливости ради стоит отметить, что сама Габи не просто сидела у него в гостях за чашкой чая, но и влезла в квартиру без спроса через балкон, так что уж тут говорить о приличиях!

На самом деле ее больше тревожила реакция Моники. Как объяснить подружке-соседке, что это просто знакомый, самым неожиданным образом материализовавшийся из детства? По опыту Габи знала, что подруга тут же мысленно их обручит и начнет всячески это подчеркивать каждым словом, каждым жестом, каждым взглядом, смущая и Айдена, и ее саму.

Моника была замечательной подругой и искренне желала ей добра. И все бы хорошо, когда б не ее маниакальная одержимость идеей наладить личное счастье Габи.

– Зачем тебе это надо? – спрашивала порой Габи, выпроваживая очередного ухажера. – Если я полюблю и выйду замуж, ты останешься без компаньонки, и тебе придется искать жилье подешевле. Или ты просто мечтаешь избавиться от меня?

– Вот еще, – фыркала Моника. – Хотела бы – давно бы нашла себе в пару не такую зануду. Просто я желаю тебе счастья, а обо мне не беспокойся, я не пропаду.

И стоило рядом с Габи появиться лицу мужского пола, как Моника начинала представление. «Томми, сядь вот сюда – рядом с Габи. Правда, она очаровательна сегодня? Ну я пойду погуляю, ведь вам же хочется поворковать вдвоем…»

Габи злилась и на Монику, и на молодого человека, который был не в силах противостоять этому напору и либо пугался и ретировался, либо начинал подыгрывать Монике, отчего у Габи не оставалось к нему никаких чувств, кроме раздражения.

Моника каждый раз клялась молчать, но бес снова толкал ее под локоть и тянул за язык…

– Я с удовольствием приглашу тебя пообедать, – ответила Габи Айдену, задумчиво теребя пуговицу на многострадальной юбке. – Но, если ты не против, не сегодня.

– Хорошо, в другой раз, – кивнул он. – Так я позвоню тебе, когда получу индийские фотографии?

– Ладно, я оставлю свои телефоны. А вообще я зайду на днях, когда опять приеду кормить кошку, – пообещала она.

Айден на секунду задумался.

– Хотел тебе предложить взять заботы о кошке на себя, – признался он. – Но потом подумал, что тогда у тебя не будет нужды приезжать…

– Я заеду послезавтра, – пообещала она. – Никакой работы у меня на этот день не запланировано… Ну пока! – Габи улыбнулась на прощание и направилась к дверям.

– Постой, а разве ключи от квартиры у тебя с собой? – напомнил Айден.

– Ой, и правда, – расстроилась Габриэль. – Придется лезть тем же путем.

– Где они лежат? – Айден закатал рукава рубашки.

– Вставлены в дверной замок.

– Тогда я нанесу твоему балкону ответный визит, – улыбнулся Айден, и не успела она опомниться, как юноша ловко взобрался на перила, гибко изогнувшись, обошел решетку и, спрыгнув на пол, скрылся в квартире.

Не прошло и минуты, как он вернулся тем же манером и протянул Габи связку ключей с крошечным медвежонком в качестве брелока.

– Ух ты! – восхитилась Габриэль. – Как это у тебя ловко получилось! Ты совсем не боишься высоты?

– Боюсь, но в меру, – признался Айден. – Если бы не боялся вообще, меня бы не приняли в детстве в кружок по альпинизму.

– Ты хотел сказать: «Если бы боялся»?

Айден отрицательно помотал головой.

– Наш тренер как-то прочел нам целую лекцию на эту тему. Высоты надо бояться. «Я не хочу отвечать перед вашими родителями, если кто-то из вас, бесстрашных, решит прогуляться без страховки по краю обрыва и свалится вниз», – говорил он. Страх – это проявление инстинкта самосохранения, спроси хоть у моей бабушки-биолога. Просто он должен быть преодолим и преодолен.