— Костас! — снова закричал Кэшел. — Мы здесь!

Ответом ему стал ужасный душераздирающий вопль, раздавшийся со стороны леса. Все на мгновение замерли, затем Мауникс неловко попытался выхватить из ножен свой меч, несколько моряков бросились к шлюпке, но на полпути остановились в нерешительности.

Кэшел сделал пару шагов по направлению к джунглям.

— Нет, Кэшел! — воскликнула Тильфоза, схватив его за руку. Пришлось подчиниться — девушка была права. В темноте он не смог бы найти то место, откуда раздался призыв о помощи.

Крик не повторился, и стало понятно, что Костас уже не нуждается ни в чьей помощи.

Шарина взглянула поверх правого плеча Каруса на близкого друга Илны. Чалкус вошел в зал танцующей походкой и приветливо улыбнулся Кровавым Орлам.

— Карус, вы оставите при себе меч, когда будете с ним беседовать? — шепотом спросила она.

Король посмотрел на вошедшего, потом перевел взгляд на девушку и, как всегда, широко улыбнулся. Шарина не понимала, как могла спутать это лицо с лицом ее брата, хотя внешне они были неразличимы.

— Сняв меч, я нанесу ему оскорбление, дочка. Этот человек не боится ни моего меча, ни моего гнева, хотя, полагаю, вынужден и с одним, и с другим считаться.

Карус еще раз взглянул на моряка и тихо добавил:

— Но я постараюсь сдержать гнев, а ты остановишь меня, если я буду перегибать палку, хорошо?

— Да, — кивнула ему Шарина, улыбнувшись. — Конечно. Офицер охраны приказал своим людям проводить Чалкуса к королю.

— Прошу сдать орудие, сир, — громко сказал офицер и, не выпуская моряка из виду, повернулся к Карусу, указывая на оружие на поясе Чалкуса.

Король нахмурился.

— Капитан Деган… — начал он.

Офицер продолжал настаивать:

— Ваше Величество, я поклялся, что не подпущу к вам ни единого человека с оружием!

Чалкус подмигнул королю, затем достал из-за пояса нож и, не глядя на офицера, передал тому нож.

— Может, вы хотите, чтобы я отдал охране свой пояс, Ваше Величество? — спросил он у Каруса. — А то, знаете, многих задушили кожаными ремнями.

— Верните мне нож, капитан Деган, — приказал король и протянул руку.

Офицер выглядел слишком молодо для службы в звании капитана Кровавых Орлов. На вид ему было не больше двадцати лет. Он повернулся к королю, пытаясь не выказывать своих чувств, но все легко читалось по его лицу.

— Да, Ваше Величество, — только и смог произнести офицер.

Он вложил изогнутый нож в руку Каруса. Оловянные ножны и рукоятка были отделаны черненым серебром, на котором виднелись похожие на буквы символы. Шарина не смогла определить, на каком языке это написано.

— Простите моей охране ее настойчивость, мастер Чалкус, — произнес Карус, пропуская моряка вперед. Шарина шла следом за мужчинами. — На столе — вино и еда, если захотите подкрепиться.

Он достал из ножен кортик, полюбовался на сталь и сунул назад со словами:

— Отличное оружие, хотя сам я не очень люблю изогнутые лезвия.

— У вас здесь полно охраны, — заметил Чалкус, слегка кивнув головой в сторону стоявших у другой двери стражей. Моряк засунул нож за пояс и подошел к столу.

— Да, — ответил Карус, обойдя стол с другой стороны. — Иногда даже не могу понять, кто из нас кому служит.

Чалкус заразительно рассмеялся, и Шарина поняла, как мало во дворце смеются, особенно в ее присутствии.

— О, полагаю, на этот счет двух мнений быть не может, — сказал Чалкус. — Тем более если речь идет о вас.

Два стеклянных, с вытравленной гравировкой графина стояли на столе. В одном из них переливалось красное вино, в другом — напиток золотистого цвета. Чаша для смешивания, бокалы для вина, а также большой кувшин воды с черпаком — все с таким же рисунком, как и на графинах, — были расставлены вокруг них.

Чалкус налил в бокал красного вина, поднял его и взглянул на Каруса.

— Это вино того сбора, какой воспевают поэты? Солнечный свет выжал сок из винограда, а полученный нектар годится для стола Госпожи и спутника ее, Пастыря?

Карус пожал плечами.

— Наверное. Такой вопрос лучше задать тому, кто в этом разбирается.

— Мне это не слишком интересно, а то обязательно спросил бы, — ответил ему Чалкус и, сделав небольшой глоток вина, достаточный, чтобы его оценить, поставил бокал на стол. — Если вы позвали меня не для того, чтобы обсуждать вино, тогда о чем же вы хотите со мной поговорить?

Карус наклонился к нему, опираясь руками о стол.

— Вы хотите побывать на Тизамуре, мастер Чалкус? — спросил он. Вопрос прозвучал как вызов, но то была еще игра, а не серьезный разговор. — Леди Мерота владеет там обширными участками земли, которые даровал ей король. Со смертью родителей она лишилась многого, и я намерен восстановить справедливость.

Брови Чалкуса удивленно поползли вверх. Карус ухмыльнулся.

— Нет, она еще ничего не знает, — ответил он на невысказанный вопрос. — Но это правда. Как и то, что Ройяс уже получил соответствующие распоряжения. Вы и госпожа Илна поедете с ней под видом слуг, чтобы сохранить инкогнито.

— И мы тоже? — прошептал Чалкус. Не сводя глаз с короля, он протянул руку к бокалу с вином, но тут же отдернул, словно обжегшись. — Но мы еще ничего не обсуждали с госпожой Илной. Зачем все это?

Карус выпрямился, в напряжении сжав пальцы в кулаки. И хотя выражение лица осталось прежним, сам он стал похож на лучника, готового пустить стрелу в намеченную цель. Поза Чалкуса отражала схожие чувства.

Шарина молчала. Теперь она поняла, зачем Карус попросил ее остаться. Казалось, мужчины даже не замечают девушки, но все же ее присутствие заставляло их вести себя так, как и подобает в обществе дамы.

— Мастер Чалкус… — начал Карус.

— Можете называть меня просто Чалкус, — прервал он короля, — или моряк. Можете называть меня, как пожелаете.

— Тогда Чалкус, — ответил Карус, усмехнувшись, — а ты, если хочешь, можешь называть меня солдатом. — Я знаю, ты не будешь пытаться подчинить Илну своей воле. Но мне совершенно ясно и то, что она откажется ехать на Тизамур без тебя. А сейчас просто необходимо, чтобы вы оба находились на Тизамуре, особенно она. Там происходит что-то странное. Как я узнал от доверенных людей, в этом месте возможно скопление магических явлений, а может, и похуже что.

Чалкус засмеялся.

— Вы знаете то, чего не знаю я, — сказал он.

Шарине показалось, что в словах моряка прозвучала горечь, но до конца в этом уверена она не была.

Чалкус потянулся к графину, налил себе целый бокал и выпил его залпом, даже не разбавив вино водой, затем вытер рот рукавом и оценивающе посмотрел на Каруса.

— Ну так как? — спросил король. На его губах блуждала веселая улыбка. Шарине показалось, что под ней король скрывает растерянность, хотя большинство мужчин стараются замаскировать это злостью. — Ты поедешь на Тизамур, моряк?

— Вы же не верите, что Илна поедет на Тизамур из простого чувства долга, независимо оттого, «за» я буду или «против», — гневно ответил Чалкус.

Карус подошел к столу с другой стороны и плеснул себе в кубок немного вина, затем разбавил его водой и, все еще улыбаясь, посмотрел на Чалкуса.

— Если бы я верил, что смогу убедить Илну в том, что именно она обязана поддержать девочку в такой трудной ситуации, то слыл бы самым могущественным волшебником, — прежним тоном проговорил король. — Ведь так? Я верю в другое. Если я скажу ей, что Мерота хочет поехать туда по делам, а ты…

— Что, тоже из чувства долга? — спросил Чалкус. Его голос звучал еще громче, чем прежде. — Вы действительно так скажете?

— А ты в поисках приключений, — спокойно продолжил Карус. Впервые с начала разговора он не походил на большую ощетинившуюся кошку. — А также ради блага государства, хотя мне трудно поверить, что такое понятие знакомо кровавому убийце и пирату… И если я скажу ей это, то, может быть, Илна согласится поехать не только из-за тревоги за девочку?

Улыбка сползла с лица Чалкуса. Теперь уголки его рта были опущены, а сам рот искривлен, как лезвие его ножа.