- Послушай меня внимательно. Я, в отличие от тебя живу уже во второй, нет... Даже в третий раз.

  Что-то было в этом голосе, что заставило меня оставить все свои высказывания при себе. Он был явно не по годам умен.

  - С тех пор, как Академия узнала о твоем появлении здесь из письма Мары, велось расследование. Я, как единственный человек, способный чувствовать первородную энергию так, как никто другой участвовал в нем.

  - И были интересные факты? – осведомился я.

  - Например, то, что тот, кто тебя в этот мир доставил, частенько следил за тобой. Периодически рядом с местами, где был ты, я ощущала остатки... не знаю... для меня это как едва заметный туман, однако по нему я могла судить о мощи того человека... существа... которое там было. Ему и Аррасс весь в подметки не годится. Думаешь твои клинки родом из Алерии? Нет! Мы обыскали все окрестные деревни пытаясь найти старика и девчонку! Да даже тем «просроченным трупом» управляли не нолдорцы. Мы не знаем, ни где выковали клинки, ни кто тебя сюда прислал, знаем только что этот кто-то как нечего делать может проламывать ту стену, что мешает кому-либо выйти из нашего мира или, наоборот попасть в него.

  - Чего ты хочешь? Даже если я признаюсь тебе, что я Алькор, я могу оборвать нить в любой момент. И меня никто не найдет. Даже ты. Я не вернусь в Академию, не буду с вашим воинством, коли такое тут собирается. У меня... свои планы.

  - И сокрушить Нолдор в них входит?

  - Наверное.

  - Отлично. Я и не хотел тебя просить вернуться. Более того, тебя все давно сбросили со счетов, и так будет намного лучше. Знаешь, чем мы тут занимаемся?

  - Ну, меня, как ты видел, не посвящали во все подробности. А из того, что оставили в Академии учиться на виду у всех, значит и не хотели вообще посвящать.

  - Идиот!

  - Я могу обидеться.

  - Ты засветился! Скольким по пути в Аррасс из Саррифенти ты разболтал о своем желании в некроманты податься?

  - Ну... паре охотников, да тому леснику, что меня к Чарфе послал.

  - И инквизиторы были в курсе и готовили тебе тепленькую решеточку над костром. Более того, та несчастная, которую вы вызволили, была ловушкой. Инквизиторы надеялись, что ты попытаешься ее спасти и нападешь. Там были подлинные мастера боя. А "лесника" тебе подослали, чтобы хоть немного тот тебе объяснил как и что надо делать.

  Я готов был громко материться. А ведь я и правда тогда едва не бросился с клинком, тогда не умея ни колдовать, ни клинок толком держать. Спасибо тебе, Иллиал, что спас меня тогда.

  - Поэтому пришлось устраивать театр, в который не поверил бы никто, если бы не императорские слуги.

  - А Императору я зачем сдался?

  - Как раз тем, что ты попал сюда. А раз ты попал, значит, барьер можно пробить. Как, это большой вопрос, над которым тоже работают. Инквизиторы орут во всю, что близок конец этого мира, а император обязан сохранить людей Империи.

  Я представил лица переселенцев и что бы их у нас ждало. Если еще куда-нибудь в Сибирь попадут – ничего, китайские лесорубы подвинуться, а не подвинутся – им помогут. А если вдруг в Штаты? Их же террористами объявят, да в резервации загонят... вернее попытаются...

  - Ты говорил, что живешь вторую жизнь...

  - Это мой секрет и я его раскрывать не намерена. А тебе я хочу помочь.

  - И как же?

  - То существо, чье присутствие я ощущал, которое периодически крутилось возле тебя, оно не появлялось более в нашем мире.

  - Откуда такая уверенность?

  - Любой прорыв чувствуют люди, которые достаточно чутки в этом плане. Всем известный ректор Аррасской Академии. Думаешь, что он просто так прибежал, когда ты с камешком экспериментами занимался?

  - Нет.

  - Когда появился в нашем мире ты – он выл от головной боли. Каждый раз, когда появлялось то существо – боль была небольшая. С тех пор, как тебя «не стало», существо объявлялось только два раза, один раз на твои «похороны», потом где-то, через месяц, причем опять около Аррасса. С тех пор о нем ни слуху не духу. Оно потеряло тебя.

  - А сколько раз ректору приходилось "выть от боли"?

  - Около десяти за последние четыре года, хотя он частенько об этом умалчивает, а что?

  - На Побережье я встретил соотечественницу. Пытался освободить ее из рабства, но не преуспел, скажем так. И ее судьба в этом мире очень схожа с моей, по крайней мере в начале. Она мертва.

  - Наверное, я бы заинтересовался обстоятельствами, да вот не до того уже сейчас. Ты куда пойдешь в этом теле теперь?

  - Так я свои планы и раскрыл. Тем более тому, кто... - я осекся: при всем уважении к нолдорцам, террасто очень плохо воспринимают магию.

  - Пытаешься понять на кого я работаю? На Аррасс если угодно. Клянусь чем угодно.

  - Хм... Наверное, слишком я подозрительным стал последнее время.

  Мальчик глубоко вздохнул.

  - И правильно делаешь. Только отцу не рассказывай. У тебя далеко лежит книжка про некромантию Суримиса? Открой последние страницы, где указаны авторы. Хоть это и перевод, оригинальных авторов сохранили.

  - Открыл.

  - Некл Ваарис, это я.

  - То есть тебе больше четырехсот лет?

  - Нет, не совсем. Сейчас все расскажу - мальчик вздохнул - Я слишком хорошо помню родину, Суримис. И родной город, представляющий собой единое строение, выполненное из слез Силы, того что в Алерии называют энергетическим хрусталем. Лазурный Дворец был огромен... чудесен... В себя он впитывал силу сразу трех ручьев первородной энергии и благодаря этому Суримис и его маги был сильнее Аррасских. Аррасс мы называли Белоград, так как тогда там было в моде поддерживать все стены ослепительно белыми. Золото вошло в моду намного позже. Но основная сила Лазурного Дворца была в способности рождать из людей личей. Знаешь ли ты некромант почему эрнрасто и личи сохраняют разум?

  - Об этом не довелось прочитать.

  - Первородная энергия за человеческую жизнь отпечатывает в себе его и привязывает себя к частичкам его тела. У обычного человека или животного этот отпечаток содержит всего лишь некую основу, благодаря которой некромант может превратить это существо в нежить. Особо сильные духом люди оставляют в отпечатке частичку своего характера, чувств, но не более. Маги оставляют больше, иногда клочки воспоминаний, иногда боевые навыки, но разрозненно, так как это не более чем тень. Болью и потоком энергии при создании эрнрасто ты отпечатываешь в потоках этой Силы все сознание человека. Такое существо сохранит свой разум долго, до двух сотен лет, но каким бы сильным магом оно не было при жизни, использовать Дар оно не в силах, разве что пару слабеньких трюков здорово укорачивающих разумную жизнь. Да и воля чужая нужна, без нее им никак. Ну и, наконец, вершина творения, личи. Их отпечаток создается сотни лет под действием гигантских потоков Силы. Даже пусти всю силу, что рождается в Аррассе на это, ее хватит на поддержку сна двух или трех личей. А Лазурный Дворец поддерживал сон трех сотен одновременно.

  Личи сохраняют не только разум и полную свободу воли, но и приумножают свои способности к управлению потоками первородной энергии. Они живут до ста восьмидесяти лет нормально, потом все больше начинают походить и внешне и внутренне на эрнрасто, но и это не на долго. Дольше ста восьмидесяти лет ни один лич не живет, превращается в обычного мертвяка, не знающего кто он и зачем живет. Для них это очень болезненно, они не хотят умирать во второй раз, но время неумолимо.

  На этом страхе когда-то и сыграл наш враг... Но об этом позже.

  Я лег в хрустальный саркофаг, призванный сделать из меня лича в двадцать два года. Причина того - болезнь моих костей, что не хотели рождать новую кровь. Я оставлял многих, кого знал и любил, оставил, как позже выяснилось и тот Суримис, который знал и любил. Вместе со мной личами стали двое моих товарищей и любимая девушка, не желавшая со мною расставаться. Ингала, Кабарки, Вонтес. Как я позже узнал, через неделю поле меня в саркофаг легла и моя сестра. Все мы были уже уважаемыми профессионалами, поэтому место в хрустальных саркофагах заслужили.