А сколько тайн еще хранится в необъятных владениях Нептуна?

Схема послойных раскопок корабля

Первыми к месту работ подошли катер «Водник», принадлежащий Гданьскому морскому музею, и рабочий понтон польских вооруженных сил. После того как исходное положение занял эскадренный миноносец, выполняющий роль волнореза, можно было начинать операцию. 4 быстроходных катера контролировали весь район, не подпуская к месту исследований лодки любопытных, собравшихся в это октябрьское утро 1975 года в Гданьском порту. А посмотреть было на что. Ведь подъем останков корабля, затонувшего в XV веке., - не такое уж частое событие. Тем более, что подобные работы в Польше проводились впервые.

Случайно обнаруженный в 1969 году в ходе строительства Гданьского северного порта, корабль впоследствии из-за своего груза - медных пластин - получил название «Медный». Однако добраться до желанного груза оказалось делом непростым, в первую очередь из-за «неудачного» места гибели судна. Затонувшее судно находилось прямо на линии фарватера, ведущего в Гдыню и Гданьск. Ежегодный проход над местом находки 2500 большегрузных судов отнюдь не облегчал выполнения необходимых исследований.

Другой трудностью являлись сами раскопки. Корабль покоился на 18-метровой глубине и был полностью «вцементирован» в кожух из металла, песка, смолы и пека. «То, что совершили подводники в первые дни, было непостижимым, - рассказывал директор морского музея доктор Смоларек. - Когда они поднялись на поверхность, их неопреновые костюмы и акваланги были все в смоле, на палубе они повсюду распространяли запах смолы, а солнце делало свое дело. Все было липким и грязным, волосы склеивались, койки и одежды были в грязи - это были страшные дни

Осторожно, слой за слоем, снимался «панцирь», и обнажались сохранившиеся части корпуса. И, наконец, награда за тяжелый и изнурительный труд - после расчистки ила открылся груз. Большая его часть осталась лежать так, как его когда-то укрепили крепежными клиньями. В руки исследователей попало (в разной степени сохранности) более 100 бочек для перевозки смолы, дегтя, поташа, канифоли, 10 тонн железных стержней и около 3 тонн меди в дисках. На каждой из бочек стояло торговое клеймо, некогда принадлежавшее купцам из Торули на Висле. Между шпангоутами были обнаружены остатки более ранних грузов: зерна ржи и несколько наконечников стрел для арбалетов. Все находки являлись типичными предметами польского экспорта четырехсотлетней давности. Только медь, очевидно, была из Словакии или Венгрии.

После подъема груза приступили к изучению четырех основных частей разбитого корпуса. Так как корабль лежал на правом борту, то штормовые волны, течение, осколки льда и рейдовые якоря сделали свое дело - разрушили весь левый борт и нос корабля по правому борту. Все, что сохранилось - это киль, часть кормового каркаса и часть правого борта от кормы до середины корабля. Но и эти, казалось бы, незначительные находки, оказались ценнейшими. Ведь информацию о конструкции древних кораблей приходится собирать по крупицам.

С помощью плавучего крана то, что осталось от корпуса, было поднято и передано на реставрацию. Дальнейшие исследования показали, что это был корабль, построенный из дуба, с мощным, почти 18-метровым килем, сделанным из одного ствола. Ахтерштевень и сохранившаяся кормовая часть левого борта позволили рассчитать длину корабля - 24 м, и определить его грузоподъемность - около 30 тонн.

Одномачтовое судно было построено по клинкерному образцу с уплотнением из шерсти животных и мха в швах. Каркас соединялся с обшивкой деревянными нагелями, вставленными с внешней стороны. Обгорелые концы обшивки на носу корабля открыли тайну его гибели. Очевидно, начался пожар. Под действием высокой температуры смола разлилась, пропитав все судно. Это и спасло его от неминуемого разрушения для потомков. Образовавшийся толстый защитный панцирь, принесший столько мучений исследователям, надежно сохранил для нас еще одну страницу истории торговли и кораблестроения наших предков.

Пожалуй, ни одно европейское государство, связанное с мореплаванием и судостроением, не имеет такого количества исторических кораблей, как Голландия.

Среди этих уникальных «оживших» свидетелей прошлого особое место занимает корабль-копия «Батавия». Он знаменит не только своей трагической судьбой, но и той идеей, которую заложили в проект его воссоздания современные историки судостроения.

Подлинная «Батавия» была построена в 1628 году в Амстердаме по заказу Ост-Индской компании (V.O.C., Vereenigde Oostindische Compagnie). Жизнь корабля оказалась недолгой - первое путешествие стало и последним. Отплыв в качестве флагмана флотилии компании к берегам Индии, «Батавия» 3 июня 1629 года потерпела крушение, разбившись о скалы Хаутмен у малоизученного тогда побережья западной Австралии. Четырем десяткам человек - пассажирам и членам команды - так и не удалось добраться до небольшого островка, у которого затонула«Батавия». Радость оставшихся в живых 300 человек была преждевременной. Остров оказался пустынным. Людям грозила гибель от жажды и голода. Оставалась последняя надежда - добраться на уцелевшей корабельной шлюпке до острова Ява и просить помощи. Капитан Франциско Пельсаерт с несколькими офицерами отправился в путь. Он и предположить не мог, что судьба, благосклонная к нему, окажется столь жестокой по отношению к оставшимся на острове.

Титульный лист книги Франциско Пельсаерта, опубликованной в Амстердаме в 1648 году

О трагедии, постигшей более 100 человек, он узнал после своего возвращения.

На острове вспыхнул мятеж. Его возглавил один из официальных представителей компании Ерониус Корнелиус. Он провозгласил себя королем и с группой единомышленников жестоко расправился с недовольными. К приходу Пельсаерта королю-самозванцу сопротивлялся лишь небольшой отряд солдат под командованием Виеста Хейса. Помощь подоспела своевременно: Корнелиус и часть мятежников были схвачены и казнены. Группа преступников бежала с острова на шлюпке и пропала без вести.

Место гибели «Батавии» было установлено в 1963 году. А спустя 10 лет ученые приступили к ее обследованию и комплексным раскопкам.

На острове Бикон, лежащем вблизи района кораблекрушения, был разбит базовый лагерь: возведены жилые и складские помещения, выстроен большой пирс. Он предназначался для швартовки экспедиционного судна «Генриетта», специально сконструированного для подводных работ. Последовательность и методика раскопок были тщательно продуманы, но их приходилось постоянно менять из-за различных «всплывающих» трудностей.

Археологу, работающему под водой, приходится решать немало проблем. И самая трудная из них заключается в невозможности предвидеть, какие условия сложатся на месте работы даже в ближайшее время. Если, например, поднимется волнение, то находка, оставленная в раскопе незакрепленной, может быть значительно смещена (что приведет к потере научной информации) или вообще безвозвратно утрачена. Поэтому при работах на «Батавии» приходилось расчищать «до нуля» лишь небольшой участок и только после его изучения переходить к другому. На каждом участке послойно снимались наносы песка и ила, затем регистрировались найденные предметы и части конструкции корабля. После этого делали серию фотоснимков обнаруженного объекта с помощью квадратной решетчатой рамы, позволяющей фотографировать строго сверху вниз. Тем самым достигалась плановость изображения без «смазанности» размеров из-за угла наклона камеры. Так, участок за участком, археологам удалось получить фотомонтажи всех слоев раскопа, которые впоследствии стали основой для реконструкции.

К концу раскопок ученые имели в своем распоряжении фотомонтажи остова «Батавии», снимки каждой детали судна, выполненные в натуральную величину, кальки всех найденных элементов конструкции. Уменьшенные в 10 раз, они послужили ключевым материалом для первой рабочей модели корабля, выполненной специалистами Института морской археологии Техасского университета.