Бетси повернула к нему свое негодующее лицо.

— Да что такое ты говоришь! — воскликнула она. — Не понимаю, что с тобой, Роберт! Если мистер Шеннон согласится со мной вальсировать, я не думаю, что ты вправе возражать!

Шеннон, с ироничной усмешкой наблюдавший за перепалкой, вдруг заявил, что не собирается приглашать на вальс мисс Мотт.

Бетси открыла рот от удивления, лицо ее зарделось.

— Я не имел намерения обидеть вас, — поспешил заверить ее Шеннон. — Но, кажется, я вызвал настоящий скандал лишь тем, что появился в этом доме, и не хочу еще больше усугублять свою бестактность, приглашая на танец такую уважаемую юную леди, как вы. — И, повернувшись к Джорджине, добавил: — Примите мои поздравления, мисс Пауэр, вы добились успеха в желании позабавиться и сыграть шутку, которая вполне в вашем духе.

Отвесив легкий поклон, он вышел из комнаты. Бетси первой пришла в себя и нарушила гнетущее молчание.

— О, как нехорошо все вышло! — воскликнула она, с упреком глядя на мистера Дарлингтона. — Неужели нужно было вести себя так грубо, Роберт? Разумеется, ты его оскорбил.

— Черт побери, мне не пришлось бы этого делать, если бы ты не стала с ним любезничать! — оправдывался Дарлингтон. — Ты готова вешаться на шею первому встречному! Что на тебя нашло, Бет? Только потому, что миссис Квинливен сочла возможным пригласить к себе в дом этого человека… — Он замолчал, виновато глядя на Джорджину. — Простите, мисс Пауэр. Разумеется, это не мое дело, — закончил он.

— Полагаю, вы правы, — холодно отрезала она. Джорджина, красная от досады и негодования, не знала, бежать ли ей за Шенноном или же не усугублять и без того скандальное положение, в котором была повинна сама. Она решила в пользу последнего и вылила всю свою досаду на Дарлингтона, который, по ее словам, неучтиво обошелся с их гостем.

После чего она вышла из комнаты и отправилась в зеленую гостиную, где ее немедленно подхватила тетя Белла.

— О, моя дорогая, он уехал! — обрадованно воскликнула миссис Квинливен. — Ты не можешь себе представить, какое я испытала облегчение! Это было сплошное недоразумение, но как только он понял, что его здесь не ждали…

— Тетя Белла, если вы будете повторять подобные слова, я перестану разговаривать с вами! — гневно воскликнула Джорджина.

Миссис Квинливен в испуге отпрянула.

— Но, моя дорогая, — принялась она увещевать Джорджину, — ты же не хочешь, чтобы все вокруг говорили, будто ты пригласила его сюда только ради забавы, а именно так все и думают!

— Я уверена, что это не без подачи леди Элизы! Она любит устраивать интриги! И если вы не подтвердите, что лично пригласили Шеннона, то я расскажу всем, кто заговорит об этом, что я сама пригласила его сюда без вашего позволения… Я считаю, что он не заслуживает такого приема…

— Нет, нет, моя дорогая, ты не должна так говорить! — запротестовала миссис Квинливен, пришедшая в ужас от этой мысли. — Тогда все подумают, будто ты увлеклась им… и начнут говорить всякие вульгарные вещи, но после того как бедная Нола… О господи! Как жаль, что здесь нет леди Мерсер или твоей дорогой мамы! Я просто не знаю, что мне делать. Нола была такой воспитанной девочкой, хотя, должна признать, она любила немного пофлиртовать, но никто не мог упрекать за это красивую юную леди. К тому же она всегда знала меру…

— Какой смысл сравнивать меня с Нолой, мадам? — раздраженно заметила Джорджина. — Если вы находите мое поведение недостойным, то отошлите меня домой, но я не могу допустить, чтобы все думали, будто я пригласила мистера Шеннона лишь затем, чтобы подвергнуть его унижению ради собственного удовольствия. Или я скажу им правду, или вы скажете, что сами пригласили его.

Миссис Квинливен оставалось лишь уступить. Она выразила надежду, что, возможно, никто и не станет говорить об этом. Однако эта надежда была немедленно развеяна появлением леди Хессион, которая в своем королевском пурпурном платье походила на римскую матрону.

— Я слышала, будто мисс Пауэр вздумала нас разыграть, — произнесла она тоном, который демонстрировал ее предельное недовольство, — но не поверила…

— О! — воскликнула миссис Квинливен, бросая беспомощный взгляд на Джорджину. — Это неправда. Нельзя забывать, моя дорогая леди Хессион, что все мы христиане — только на прошлой неделе викарий напоминал нам о нашем долге… — Она пустилась в путаные объяснения.

— Моя дорогая миссис Квинливен, все это очень хорошо, — перебила ее леди Хессион, — но мне трудно поверить, что вы, столько натерпевшись от этого человека, сочли своим долгом…

— О нет! — возразила миссис Квинливен, встретившись с жестким взглядом Джорджины. — Нуда, я сочла своим долгом пригласить его… Моя дорогая, вы должны мне поверить… — И она, пролепетав еще что-то не слишком вразумительное, поспешила извиниться и ретировалась из комнаты, оставив удивленную леди Хессион наедине с Джорджиной.

Недовольство матроны растаяло, стоило ей величественным взглядом окинуть розовое платье и золотистые кудри Джорджины.

— Вы сегодня выглядите просто очаровательно, дорогая мисс Пауэр, — похвалила она девушку. — Розовое вам очень к лицу, хотя я и не одобряю, когда юные особы одеваются для вечера в цветное, прежде чем они начнут выезжать. Из того, что мой сын говорил о вас, я сделала вывод, что вы еще не выезжали в свет?

— Нет. Видите ли… смерть моего дедушки… — начала Джорджина, но поняла, что леди Хессион не слишком интересуют ее ответы.

Не дав Джорджине договорить, она продолжила:

— Как жаль, что вы не сможете провести этой весной в Лондоне хотя бы пару недель, моя дорогая. Поскольку моя Амелия впервые выезжает в этом году, я сочла бы за честь представить вас обеих. Возможно, вы не знаете, что моя покойная матушка, леди Ларкин, была близкой подругой вашей дорогой бабушки. Поместья их родителей находились по соседству.

Сбитая с толку, Джорджина что-то пробормотала в ответ. Неужели, подумала она, леди Хессион рассматривает ее как свою будущую невестку? Это правда, что она почти каждый день виделась с Питером Хессионом на конных прогулках или вечеринках, устраиваемых соседями, и что он всегда находил случай оказаться с ней рядом. Но ей ни разу не приходило в голову, что он мог питать в отношении нее серьезные намерения.

Ее беспокойство лишь усилилось, когда Питер Хессион подошел к ней и пригласил на контрданс. Она не смогла отказать ему, поскольку леди Хессион лишила ее такой возможности.

— Я уверена, — сказала она, любовно касаясь веером руки сына, — что вы будете самой красивой парой в зале! Вы должны простить мне материнскую пристрастность, мисс Пауэр… хотя, не думаю, что я преувеличиваю. Кроме того, вы должны убедить миссис Квинливен как можно скорее приехать к ним в Хоулд-Холл, чтобы мы могли поближе познакомиться.

Джорджина, уловив озорной блеск в глазах Питера Хессиона, скромно промолчала.

— А мама права, — поддакнул Питер, улыбаясь ей. — Вам действительно стоит поближе познакомиться с нами. Мама чертовски решительная женщина. Для нее нет ничего невозможного, если она что-то вобьет себе в голову.

Джорджина покраснела, однако решила не показывать своего замешательства и с улыбкой сказала:

— О, боюсь, что мы не поладим. Я убеждена, что ваша мать не склонна поощрять молодых леди, чье поведение не безупречно, а мне часто давали понять, что я именно такова.

— Что ж, может, вы и правы, — невозмутимо согласился Питер Хессион, — особенно если вам нравятся шутки вроде той, что вы разыграли сегодня с мистером Шенноном…

Он намеревался продолжать в том же духе, но Джорджина резко оборвала его:

— С чего вы это взяли?

— Да все только об этом и говорят. Разве это не правда?

— Разумеется, нет! — сердито возразила она, — Это все леди Элиза. Не знаю, с какой стати она говорит всякие гадости о мистере Шенноне.

— Полагаю, потому что знает его лучше любого из нас, — откровенно сказал Питер Хессион, чем вызвал гневный взгляд своей партнерши, который парировал улыбкой. — Только не говорите мне, что вы тут ни при чем. Я же не полный тупица!