Но из дыры вывалился комок ваты и пристроился как раз рядом с ее бедром. Мысленно проклиная обивку, дыру и все потрепанные кебы, вместе взятые, равно как и кебменов, она смяла грубую вату и сделала слабую попытку запихнуть ее обратно, пока он ничего не заметил.

— Вам помочь? — протяжно спросил он грудным голосом, в котором сквозила насмешка.

— Нет-нет! Я просто хочу засунуть ее обратно. — Чем старательнее она заталкивала вату в дыру, тем больше та сопротивлялась. Нелепость ситуации пробудила свойственную ей смешливость. Она поневоле улыбнулась. Потом заметила угрюмое выражение на его лице и громко рассмеялась.

— С вами все в порядке?

— Простите, ради Бога, — пробормотала она, всхлипывая от смеха. — Не смогла удержаться. Сегодня вечером у меня сплошные неприятности. Сначала на меня напали мерзавцы, потом я вывихнула лодыжку. Потом кебмен оказался пьян. Теперь вот это. — Она посмотрела на вату. — Скажите, что еще может случиться?

— Будем надеяться, что ничего. Разрешите я займусь ремонтом. — Он наклонился вперед и взял у нее вату. Ловким движением он сунул ее под порванную обивку.

— Проделано мастерски. — И она с улыбкой посмотрела на него.

— Поездишь в наемных экипажах — всему научишься.

— А я думала, что у графов есть собственные кареты.

— У данного графа ее нет. — Его слова прозвучали весьма едко. Он уставился в окно, не обращая внимания на Холли.

Молчание стало напряженным, джентльмен просто излучал раздражение. Что она такого сказала? Просто старалась поддерживать приятный разговор. Некоторое время она смотрела на его профиль, потом пожала плечами, отвернулась и тоже стала смотреть в окно. Если все английские графы так чувствительны и раздражительны, вряд ли ей захочется обзавестись подобными знакомствами.

Данн затянулся хозяйской сигарой, потом выпустил изо рта три колечка дыма. Он нахмурился — сигара оказалась низкого качества. Его хозяин обычно покупал все самое лучшее, но последние два года опустился до дешевого табака. Данн никогда не купил бы себе такую дешевку, но сигару он курил хозяйскую, так что жаловаться не приходилось.

Он смотрел, как кольца дыма поднимаются к потолку и тают, потом пошевелил большими пальцами ног, обутых в сапоги и лежащих на письменном столе. Вынув сигару изо рта, он подкрепился глотком портвейна. Не успев проглотить его, он услышал, как к парадному подъехал экипаж, и чуть не подавился. Откашлявшись, на что ушло целых пятнадцать секунд, он наконец смог вздохнуть. Сунув сигару в рот, он рывком спустил ноги со стола и вскочил с кресла.

Потом подбежал к двери, но замер на полпути, вспомнив о сигаре во рту. Испугавшись, он бросился к камину, швырнул сигару в огонь, потом помахал руками в воздухе, пытаясь разогнать табачный дым. Стакан, из которого он пил, так и остался стоять на столе. Данн схватил его, одним глотком опрокинул в себя содержимое, потом поставил стакан рядом с чистыми.

Будь у него крылья, он не мог бы двигаться быстрее. Он выскочил из кабинета, захлопнув за собой дверь, потом промчался по холлу и оказался у входной двери. Взявшись за дверную ручку, он изобразил на лице должное выражение, поправил галстук и открыл дверь именно в тот момент, когда хозяин подошел к ней.

— Добрый вечер, милорд, — сказал он ровным голосом, ничем не выдав, что запыхался. Потом он увидел, что хозяин держит на руках молодую леди, и вытаращил глаза. Вид граф Антон имел явно растерянный.

Данн посмотрел на леди, желая установить, не она ли явилась причиной такого настроения его хозяина. Молодая леди со слишком смуглой кожей явно много времени провела на открытом воздухе. Овальное лицо леди, алый рот, маленький прямой носик, не слишком дерзкий, выглядели премило. Выгодно подчеркивали черты лица большие карие глаза, обрамленные длинными густыми темными ресницами. Ее длинные распущенные волосы, рыжевато-каштановые, но скорее рыжеватые, были откинуты назад. Несколько непослушных рыжих прядей обрамляли ее лицо. Единственное слово, какое подходило для описания облика леди, было “обыкновенная”, но не настолько, чтобы его светлость стал злым, как краб.

— Здравствуйте, — поприветствовала она, улыбнувшись Данну и показывая ямочки на щеках.

Данн решил, что “обыкновенная” — слишком резкое слово для описания молодой леди. Она скорее очаровательная. Ямочки придали ее лицу обаяние и какое-то безыскусное сияние.

— Здравствуйте, мисс, — раскланялся он.

Его светлость перенес ее через порог. Данн быстро отскочил в сторону, чтобы его не сбили с ног, потом хмуро посмотрел в спину хозяину.

— Данн, это мисс Кемпбелл. Она вывихнула лодыжку. Куда мне отнести ее?

Мисс Кемпбелл посмотрела на кислое лицо хозяина, и ее ямки исчезли вместе с улыбкой.

— Я не хочу никого обременять.

— Может быть, в красную комнату, милорд. Только она готова для гостей.

Его светлость кивнул, потом пошел вверх по лестнице, сохраняя на лице угрюмое выражение.

Данн шел за ним, отстав на три ступеньки. Он уже знал, что, когда хозяин не в настроении, подобное расстояние самое безопасное. Но он никогда еще не видел хозяина в таком дурном настроении.

Данн подождал, пока они поднимутся, потом поспешно опередил их и открыл дверь в комнату. Отойдя в сторону, он зажег свечу. Свет залил комнату, осветив изъеденные молью занавеси и некогда бордовые обои, которые теперь выцвели до розового цвета и отставали от стен по углам. В комнате стояли только кровать под пологом и маленький столик с деревянным подсвечником. Спальня была единственная, оставалась еще комната Данна и его хозяина с кое-какой мебелью. Все остальное продали, чтобы уплатить долги. Данн на миг смутился, но молодая женщина, кажется, не заметила жалкой обстановки.

— Данн позаботится о вашей лодыжке и обо всем, что вам может понадобиться. Горничной у меня нет, так что вам придется самой заниматься своим туалетом. — Он положил ее на кровать, выпрямился и уперся кулаками в бедра. — Где я могу найти ваш багаж?

— У меня нет багажа.

— Что, совсем? — спросил он скорее раздраженно, чем удивленно.

— Совсем. — Избегая его взгляда, она уставилась на свои руки.

Его светлость повернулся к Данну.

— Найдите на чердаке какую-нибудь одежду для нее. И еще она вывихнула лодыжку. Надеюсь, вы поможете ей.

— Слушаюсь, милорд. — Данн поклонился и проводил хозяина взглядом. Выйдя, тот закрыл за собой дверь.

Девушка громко вздохнула, после чего спросила:

— Он всегда такой?

Данн улыбнулся в ответ и, подойдя к окну, закрыл ставни.

— Обычно он совсем другой, мисс.

— Пока мы ехали сюда в кебе, он даже не разговаривал со мной. А я только и сказала, что, по моему мнению, графы ездят в собственных каретах. Наверное, я не знаю, как здесь полагается разговаривать с аристократами. Отныне я буду следить за каждым своим словом.

Данн повернулся, слегка смущенный, и объяснил:

— У его светлости, мисс, финансы поют романсы. Он уже несколько месяцев как не имеет средств, чтобы содержать карету здесь, в Лондоне. Наверное, вы задели его гордость. Он никак не оправится, с тех пор как лишился своей конюшни.

— Ах как жаль. Я не знала.

— Не обращайте внимания. Он вспыльчив, но отходчив. Завтра он снова будет самим собой. — Данн остановился у кровати. — Так какая лодыжка болит, мисс?

— Левая.

— Я немного пощупаю. — И, сняв с нее башмак, он потрогал ее лодыжку. Лодыжки у нее были очень красивые.

Она вздрогнула.

— Здесь больно, мисс? Она кивнула, закусив губы.

— Кажется, немного распухло. Я сейчас принесу примочку. К утру вам полегчает. — Он повернулся, чтобы идти, но она остановила его вопросом:

— Откуда вы столько знаете о растяжениях?

— В молодости я работал на конюшне. Когда имеешь дело с лошадьми, можно много чего узнать насчет растяжений.

— Надеюсь, от вашей примочки у меня не вырастут грива и хвост. — Она улыбнулась, сверкнув своими ровными белыми зубами.