К четвертому роману изменилась и концепция главного героя. Вместо обычного романтического персонажа, ключевой фигуры, круто меняющей ход сюжета своими поступками и решениями, ганимедский фермер всего лишь игрушка в руках судьбы. Все решения, которые он принимает, и поступки, которые он совершает, имеют значение только для него самого, для его персональной судьбы и никак не влияют на масштабные процессы. С этим Хайнлайн, конечно же, несколько перегнул палку. Юные читатели все-таки предпочитают, чтобы герой книги убил всамделишного огнедышащего дракона, а не просто справился с тем, что живет в его душе.

Хайнлайн по-прежнему оставался в рамках воспитательно-образовательной парадигмы. Поэтому он обложился справочниками и приготовил логарифмическую линейку. Они с Джинни снова чертили гомановские орбиты и рассчитывали траектории. Кроме того, Джинни взяла на себя агрономическую часть – она писала целые инструкции о том, как превратить голый камень в плодородную почву. Хайнлайн даже съездил в Беркли – проконсультироваться с Робертом Корногом о некоторых аспектах освоения лун Юпитера. В результате роман оказался насыщен всевозможными научно-познавательными сведениями, а заодно и типовыми тропами научной фантастики тех лет. Клэрсон и Сандерс в книге «The Heritage of Heinlein» пишут, что это был своеобразный крючок для юных читателей и целью писателя было подсадить юное поколение на чтение научной фантастики. «Свидетельства многих людей, особенно молодых людей, которые читали эти произведения в момент их публикации, говорит о том, что это ему удалось превосходно».

Начав работу над романом, Хайнлайн решил испробовать новый фокус: он планировал написать повесть длиной 40 000 слов, которую затем уреза́л наполовину для журнальной публикации, а потом увеличивал на те же 20 000 слов для превращения в книжную рукопись. Идея, на мой взгляд, совершенно фантастическая, если не сказать хуже, в плане производительности, но у писателя было время и желание экспериментировать. Его можно было понять: процесс сокращения текста до журнальных размеров был для него довольно мучителен, поэтому он хотел работать с изначально небольшим объемом. А вот с дописками он до сей поры не сталкивался. Ему еще только предстояло намучиться с переделками «Детей Мафусаила», поэтому он не знал, насколько это будет трудоемко.

Весь август ушел на написание повести. 10 сентября 1949 года она была закончена. От изначальной революционной идеи пришлось отказаться – вместо повести в 40 000 слов он написал полноценный роман из 60 000 слов, и теперь его ждал мучительный процесс сокращения текста в три раза. Все усложнялось тем, что начались съемки. Часть их проходила ночью в пустыне, где было чертовски холодно. Разумеется, Хайнлайн тут же заболел гриппом, но не покидал съемочной площадки, отрабатывая свою зарплату технического консультанта-сценариста, а когда все отправлялись на перекур, хватал рукопись «Ганимеда» и стопку носовых платков и принимался яростно черкать карандашом.

20 ноября 1949 года

Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму

…Я работаю по пятнадцать часов в день над книжной версией «Небесного фермера» – теперь с машинисткой, журнальный вариант для «Boys’ Life» продвигается медленно, потому что на него совсем нет времени. Я урезал его до 40 000, но будет много утомительной работы, прежде чем смогу сократить до 20 000, и, вероятно, не смогу закончить его, пока не завершатся съемки фильма. Я работаю семь дней в неделю и сплю по шесть часов в день и больше уже никак не могу ускорить эту работу.

К Новому году обе рукописи были готовы – одна в триста с лишним страниц, другая – всего восемьдесят четыре. Обе отправились к литературному агенту Лертону Блассингейму в одном пакете и под новым названием. Один из альфа-ридеров Хайнлайна, Билл Корсон, заметил, что название «Ганимед» не слишком удачно и предложил «Небесную ферму». Роберт превратил «Ферму» в «Фермера», и это закрепилось в качестве официального названия.

Алиса Далглиш была в восторге от рукописи. 27 февраля 1950 года договор с издательством «Scribner’s» был подписан. Редакция даже организовала рекламную программу для национального радио, приуроченную к Книжному карнавалу.

Редактору журнала «Boy’s Life» Ирвингу Крампу рукопись тоже понравилась, но он с ходу попросил поменять название. После некоторых препирательств Боб предложил альтернативное: «Спутниковый скаут», которое устроило Крампа. Хайнлайн терпеть не мог, когда книжное и журнальное издания идут под разными названиями. Он предполагал, что это вводит в заблуждение читателей. Потом Крамп внезапно захотел изменить текст. После долгих препирательств из рукописи выкинули всю «образовательную» часть и число эпизодов сократили до трех. Хайнлайн был близок к точке кипения.

21 апреля 1951 года

Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму

…трансформация «Небесного фермера» в «Спутникового бойскаута» [версия «Boys’ Life»] вылилась в пять черновиков и отняла почти шесть недель… после чего меня оставили в подвешенном состоянии, в то время как [Крамп] решал, нравятся ли ему мои сокращения.

В результате сокращения числа эпизодов Хайнлайн получил от скаутов жалкие 750 долларов вместо 1000. К этому моменту писатель полностью погрузился в работы по строительству дома, которые постоянно требовали притока денег, и он был страшно недоволен подобным результатом. И когда Крамп начал оттягивать сроки публикации, которые изначально были привязаны к выходу книжного издания, Хайнлайн увидел в этом нарушение договоренности и повод вернуться к прежней сумме гонорара.

24 апреля 1950 года

Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму

Я рад слышать, что Крамп берет сериал, так как я нуждаюсь в каждом центе, который могу наскрести для строительства. Тем не менее я отклонил бы его предложение в $750, если бы я мог себе это позволить. Мне пришло в голову, что если раньше он на меня давил, то теперь я буду на него давить…

И пожалуйста, не забудьте ему сказать, что я, конечно же, имею право решать, подходит ли мне его предложение, так же долго, как он решал, подходит ли ему история, которую он сам мне заказал. И еще скажите ему, что я горд, скуп, упрям и что Вы сильно сомневаетесь, что сможете заставить меня принять пониженный тариф за слово, поскольку я, как известно, в прошлом предпочитал отказываться от продаж, но не снижать расценок.

Ни в коем случае не позволяйте покупателю уйти от Вас – но если Вы сумеете поймать его на крючок и держать его там, мы сможем выжать из этого камня еще пару сотен долларов. Мне все равно, обозлится он или нет, это – моя лебединая песня с Крампом, продажи ему не окупают вложенных усилий и потраченных нервов.

Сами с ним не ссорьтесь, валите все на меня.

Даже если Вы уже обналичили чек, я надеюсь, Вы будете ему звонить и выкручивать ему руку еще немного…

Несмотря на явное охлаждение писателя, «Фермер» не стал «лебединой песней» Хайнлайна в «Boy’s Life» – впереди были «Среди планет» и «Космическое семейство Стоун».

Как известно, человек на 80 % состоит из воды, а книги, которые пишет человек, на 80 % процентов состоят из того, что он прочитал. Пятый роман «скрибнеровской» серии возник не на пустом месте – Роберт Хайнлайн теперь регулярно получал письма от читателей, выступал на презентациях и все глубже погружался в мир подростковой культуры, основой которой были комиксы и весьма посредственные фантастические телесериалы. Все это причудливым образом преломлялось его собственным подростковым опытом, в котором превалировали моря, шторма и капитаны. И когда в начале 1951 года Хайнлайн начал писать очередной детский роман для издательства «Scribner’s», у него уже были наработанные идеи. Известно о них немногое: по свидетельству Билла Паттерсона, поначалу центральной фигурой романа был некий бравый космический капитан, который в заметках носил громкое имя Капитан Дианетика (почти Капитан Америка). Под стать имени главного героя, сюжет явно склонялся в сторону романтики на уровне комиксов с космическими пиратами, Повелителями Галактики и тому подобным. Как Капитан Дианетика расправлялся с пиратами посредством учения Рона Хаббарда, история умалчивает. Возможно, прослушав получасовую лекцию, они приходили в восторг, порывали с преступным прошлым и дружно отправлялись в ближайший сайентологический приход – посмотреть на живого Тома Круза… Или его тогда еще не было? Ладно, неважно. Потому что на каком-то этапе у Капитана появился постоянный спутник – юный космонавт-стажер, который постепенно вытеснил его из сюжета, и никаких следов Рона Хаббарда в романе больше не осталось. А потом пришлось распрощаться и с идеей космического стажера. Мальчик Дон Харви, впрочем, никуда не делся, вот только от него осталось одно имя – лишившись звания капитана, звездолета и курса стажировки, он повис в полной пустоте.