– Что нужно, чтобы дом наполнился радостью? Полдюжины вот таких банок.

И Текс показал им банку, на которой было написано: «Настоящий вермонтский кленовый сироп. Натуральный, без добавок». Он хотел унести запас консервов с собой, но Оскар не разрешил – как из практических, так и из дипломатических соображений. Тогда Текс предложил остаться на корабле и не возвращаться в подводный город.

– Мы так и сделаем, Текс, – согласился Оскар. – Но не сейчас. Ты забываешь о лейтенанте Турлоу.

– Так и есть. Все, я нем как рыба.

– Знаешь, Ос, хорошо, что ты вспомнил про лейтенанта, – неожиданно сказал Мэтт. – Мне пришла в голову одна мысль. Он почти не ест местную кашку, даже когда немного приходит в себя. А что, если мы будем давать ему сахарный сироп с водой? Я сам могу поить его из их пузыря.

– Ты прав, Мэтт. Вреда от сиропа ему не будет, а пользу принести может, – согласился Оскар. – Половину банок заберем с собой.

Текс собрал банки, Мэтт сунул консервный нож в поясную сумку, и они вышли наружу.

Вернувшись в подземный город, Мэтт увидел, что при Турлоу сидит Т’винг; это было удачно – иметь дело с ней будет легче, чем с другими сиделками. С обычными у венериан вежливыми околичностями он объяснил ей, чего хочет. Т’винг взяла консервную банку (Мэтт заранее открыл ее и проверил содержимое) и, скромно отвернувшись, попробовала на вкус несколько капель.

И сразу же выплюнула.

– Ты точно уверен, что это не повредит твоей больной матери?

Мэтт понимал ее нерешительность – пища венериан основана на белке и крахмале, а не на сахаре. Он заверил, что сироп только поможет Турлоу. Тогда они перелили содержимое банки в пузырь.

Вечером после ужина кадеты обсуждали, что им делать с «Астартой». Мэтт по-прежнему убеждал друзей, что она еще может полететь. Текс же, наоборот, твердо стоял на том, что не стоит даже и пробовать.

– Она может подняться ровно настолько, чтобы после упасть и разбиться. Но не выше.

Некоторое время Оскар молча все это выслушивал, а затем спросил:

– Мэтт, ты проверил баки?

– Да, – признался Мэтт.

– Тогда ты видел, что в них нет топлива.

– И зачем тогда было вообще это обсуждать? – вмешался Текс. – Всё, вопрос закрыт.

– Нет, не закрыт, – неожиданно возразил Оскар. – Мы все-таки попробуем улететь на ней.

– Что?

– Лететь она, конечно, не может, но мы все равно попытаемся, – продолжил Оскар.

– Но зачем?

– Я тебе объясню зачем. Если мы здесь засядем надолго, патруль объявится обязательно. Они нас найдут и увезут домой, так?

– Возможно, – согласился Мэтт.

– Не возможно, а точно. Только так патруль и работает. Они нас не бросят. Вы вспомните, сколько кораблей искали «Следопыт» – четыре, месяц за месяцем. Если бы с его командой не случилось непоправимого, мы вернули бы их домой в целости и сохранности. А мы живы и находимся почти рядом от заданного места посадки. Нас найдут, они потому и медлят, что сами еще не уверены, что мы пропали, – контакт потерян не так уж и давно. И мы прекрасно знаем, что ни на северном, ни на южном полюсе не было корабля, готового начать розыски в экваториальной зоне. Иначе мы просто не получили бы этого задания. Так что может пройти какое-то время, прежде чем будет объявлен поиск. Но все равно патруль будет здесь, раньше или позже.

– Тогда почему бы нам не подождать? – настаивал Текс.

– По двум причинам. Первая – наш босс; мы обязаны доставить его в настоящий госпиталь, пока он не умер.

– И угробить его при взлете.

– Не исключено. Но я думаю, ничего с ним при взлете не будет. А вторая причина такая: мы патруль.

– Что? Повтори погромче.

– Мы тут вроде решили, что патруль будет нас искать, пока не найдет. Ладно, все правильно, потому что такая уж организация – наш патруль. Но и мы часть патруля, и пока они нас не нашли, мы будем делать все, что от нас зависит, чтобы выбраться из этой дыры без чужой помощи, а не просто сидеть вот так на своих толстых задницах в ожидании попутной машины.

– Я тебя понял, – сказал Текс. – Просто я боялся, что твой маленький, но упертый мозг в конце концов до этого додумается. Ладно, согласен – записывайте и меня в герои. С пометкой «Без особой охоты». И, пожалуй, я пойду отсыпаться, думаю это героическое мероприятие будет потным и утомительным.

Пота и вправду хватало. Венериане по-прежнему помогали им, чем могли, и все-таки главную работу по приведению корабля в состояние, пригодное для полета, выполняли земляне. С разрешения «матери города» Оскар перенес свою штаб-квартиру на «Астарту». Турлоу остался в подземном городе, но каждый день одного из кадетов переправляли в город, чтобы осмотреть Турлоу, а на обратном пути захватить еду. Мало что из запасов «Астарты» оказалось съедобным.

Блинная мука пришлась очень кстати. Текс сварганил нечто наподобие масляной горелки – электричества у них пока еще не было – и зарядил устройство рыбьим жиром, полученным от туземцев. Вот на этой-то штуке он и стряпал свои оладьи. Худших оладьев никто из них в жизни своей не пробовал – мука от времени потеряла вкус и насквозь прогоркла. Да и тесто подниматься что-то не очень хотело. Но все равно это были оладьи, и их можно было густо поливать кленовым сиропом. Это даже сделалось ритуалом, и соблюдался он каждое утро, втайне, при закрытых дверях, чтобы не оскорбить пуританские чувства кого-либо из новых друзей.

Они начали систематическую кампанию по выламыванию из двух других кораблей всего, что могло бы сгодиться при переоборудовании «Астарты». В этом кадеты тоже сильно зависели от туземцев. Мэтт и Текс выбирали то, что им было нужно, конечно же, сами, но только маленький народ мог перенести это оборудование через несколько миль воды, топей и непролазных джунглей.

О будущем полете они говорили так, словно и вправду надеялись его совершить.

– Радар, – сказал однажды Мэтт Оскару, – дайте мне посадочный радар – любой, лишь бы у меня был шанс безопасно приземлиться. И я посажу «Астарту» где-нибудь около южного полюса. И можете забыть об остальном астронавигационном барахле, я сделаю точный расчет траектории.

Они решили, что полетят в Нью-Окленд, на южный полюс. Северный полюс был, конечно, ничуть не хуже, но Оскар родился и жил на юге. Это и решило вопрос.

Оскар обещал достать радар, не очень, правда, представляя себе, как это сделать. Единственным вариантом оставался «Гэри» – его коммуникационная рубка была полностью уничтожена, но Оскар тешил себя надеждой, что уцелел посадочный радар на «животе» корабля. Вот он и принялся за него, чертыхаясь на каждом шагу, – было почти невозможно заниматься такой тонкой работой с рукой на перевязи.

На джипе не осталось почти ничего пригодного для полета; даже то малое, что они все-таки отобрали, нуждалось в серьезном ремонте. Сначала Оскар пытался использовать радары самой «Астарты», но вскоре эту мысль бросил – слишком уж сильно изменилась техника за прошедшую сотню лет. И дело было не только в том, что электронные цепи «Астарты» оказались много сложнее и столь же менее эффективны, чем привычное ему оборудование, – изменилась вся элементная база оборудования, и даже на маркировку простейших резисторов Оскар смотрел, словно она написана китайскими иероглифами.

А из собственно радиооборудования работоспособными оказались только внутренние рации космических скафандров с «Гэри».

И все-таки пришло утро, когда они закончили все, что было возможно сделать.

– По мне, – сказал Текс, раздавая друзьям оладьи, – так мы могли бы лететь хоть сегодня, было б топливо.

– Ничего себе – «лететь»! – нахмурился Мэтт. – Панель управления даже не соединена с двигателями.

– Ну и что? Все равно мне придется регулировать подачу топлива вручную. Я возьму ту длинную трубу, которую мы выдрали с «Гэри», и протяну ее от тебя к себе, к топливным клапанам. Ты крикнешь мне, чего там тебе надо, и я все сделаю – если мне, конечно, понравится твоя команда.