— Может, да, может, нет. Только если руки как веточки, можно из них выскользнуть, но Сойер уродец. Эти наручники были закрыты, когда включился свет, Бенни. Гадская дверь тоже, а Сойер сделал ноги. А потом он располагается здесь, принёс с собой какую-то носяру — может, ту, которую описал таксист. А где она была между этими сценами? Он её проглотил? А что, удобно.
Только их головы торчат из моря пончиков в патрульной машине. Они как тонущие гиганты, поросшие спасательными поясами.
— Ты замечал когда-нибудь, что нельзя увидеть в одной комнате Иисуса и Оливера Харди? Я первый, кто видит в этом подозрительное?
— Как правило, да, Шеф. А что за арбакль пришёл потом?
— Где-то я это видел — Атом истинный катализатор. Не меняется. Может, я решу его за это уважать.
— Зачем-зачем?
— Зачем пилот-камикадзе надевает гадский шлем? Я не делаю прогнозов, Бенни, и никогда не буду.
— Так какова настоящая история Атома?
— Влип в какие-то благородные неприятности и вылип отягощённый дарами, которыми пришлось владеть с честью, как я слышал.
— Кто-то выходит, Шеф.
Три фигуры появляются из дома Атома. Завёрнутый в плащ труп баюкает окровавленное лицо, сзади идёт обнажённый Атом, а между ними жирный джентльмен тащит рыбобак. Во мраке бака перекатывается гигантская пасть с хвостом — голос Атома доносится до коповозки.
— Самооперирование, а, профессор? Очень модно. Не забудь, Джед, жевать не меньше десяти минут Правильно, К?
— Ну что ж, Господи, благослови, — громыхает Блинк. — Зацени, Бенни. И пусть не говорят, что идеализм умер.
17 — Девушка, которая смерть
— Хочешь порядка в этом мире, — бурчит Мэдди, разглядывая полную комнату толкущихся задержанных, — где есть холодильник.
— Думаешь, Атом придёт за тобой? — спрашивает Китти на соседнем диване. Она ретуширует губную помаду из баллончика.
Мэдисон скрывает удивление — она не знала, что Китти здесь.
— В Атоме нет перманентного зла, — говорит она. — А что у вас с Фиаско?
— Эдакая любовь-ненависть. Он меня любит, а я его ненавижу. Мёд твёрже, чем сердце Гарри.
— А?
— Говорю, мягче, чем варёный смарф. Он мечтатель, но сам об этом не знает. Когда мечтаешь, то не знаешь, что мечтаешь, правильно? Он такой, неотёсанный, да?
— А как он тебя воспринимает?
— Как что-то, чем я не являюсь.
— Я не то имела в виду, милочка.
— А? О, ты в том смысле, что люди иногда притворяются, мол, меня нету? Да, в этом плане он не такой высокомерный.
— А где ты выбирала личико?
— Вот, из газетной вырезки, — говорит Китти, вытаскивая потрёпанный кусок пергамента из сумочки. — Не помню точно, как всё было, но разве это не клас-сический гламур?
— Мама! — кричит Термидор, узнавая лицо. — Когда она была молодая, эту фотографию напечатали в некрологе в день её кончины! — И он взрывается рыданиями.
В конце концов, почти в десять часов вечера, Атом приходит к дверям комнаты в отеле, его пускают вместе с рыбобаком, К, а перед ними входит доктор ДеВорониз.
— Вся команда в сборе, — объявляет Термидор, наливая «Брызги Джакада» у стойки бара. — Ну что ты как не родной, Атом.
— Ничего не могу с собой поделать. Я рад, что ты завёл новых друзей, Термидор. — Атом видит Турова, угрюмо сидящего в углу. — Вернулся назад, а?
Туров ёрзает. — Нет, просто было поздно, и… — И тут он видит ДеВорониза. — А что он тут делает? Не верьте ему, мистер Кэндимен, никого не слушайте.
ДеВорониз фыркает.
— Это не Кэндимен, болван. Твой хозяин покинул нас, когда я вскрыл коробочку и вытащил его мозг — через два часа после того, как Фиаско вернулся из Хранилища. Мозг в этом конфетном клоуне принадлежит Кафке.
— Он врал, — вскипает Туров. — Он врал мне! Врал, когда открыл этот проклятый морозильник!
— Мальчики, мальчики! — смеётся Термидор. — А ну прекращайте, а то под перекрёстным огнём я начинаю нервничать. Я порос бивнями, собирая всех в одном месте, так что воздержитесь от беспорядков, лады? Вы все меня знаете. На сегодняшний вечер аварийная бригада — Кортес Убийца.
— Йо, — говорит Кортес.
— Сэм «Сэм» Б ликер.
«Я тот, кого представляет босс», — думает Сэм.
— И Глушак.
Глушак шевелит губами, не издавая ни звука.
— Если вы как следует посмотрите, то сможете засечь Невидимую Мисс Мира, Китти Стиклер. Печально, что эта кукла теплая исключительно по ассоциации.
— Если бы я не была леди, я бы вбила тебе зубы в рот.
— Да, но в этом платье ты выглядишь по-дурацки. Далее, в углу у нас дрожит мистер Туров, поток жалоб. Шприц испуган, но действует.
Туров жалко выглядит.
— Джоанна, силач, выросший в полиэтиленовом тоннеле.
— Капризный, капризный, — хихикает Джоанна.
— Парень без одежды — Тэффи Атом, шутник.
— Мужик, ты знаешь, где подлить уксуса.
— Рыба-мутант немножко музицирует.
— В шторм сойдёт любой порт, — булькает Джед.
— Дикая кошка — Мэдисон Барбитур, она — интересный случай. Всё, что я знаю наверняка — она не просит чужого одобрения. Прислушайся к совету, он тебе пригодится.
— Можешь хранить свой совет в сухом прохладном месте.
— Вон то шатающееся тело, шустрые руки, — я не уверен, что это у нас тут. Видел что-то похожее в старых фильмах с пробирками и электрическими бурями. А его жирный друг, похоже, кому-то крепко задолжал. Какая турбулентность по ту сторону глаз.
Жирный Кафка сидит на деревянном стуле рядом с рыбобаком. Он в испуге поднимает глаза, готов защищаться.
— Насколько я знаю, я никому ничего не должен. Конечно, я получал взятки от юристов, чтобы помягче обойтись с ними в «Процессе», но сделка есть сделка, правильно? Свою часть я выполнил. И разве кто-нибудь пострадал? Что вы на меня уставились? Я похож на подозрительного персонажа? Вы думаете, я хотел оказаться в этом месте? Я представлял всё по-другому! Где поющие голоса? Где гармония? Это чёрное бремя правды! Время длится дольше, чем надежда! Время дольше, чем надежда! — Он зарывается лицом в ладони. — Холодный нож сквозь тонюсенький покров работающего мозга! — И он в конвульсиях обрушивается на пол.
— Мне нравится этот парень! — выдыхает Туров.
— Близится время сделать наш ход, Бенни; пускай то, что развивается там наверху, дотушится до полного вкуса. Помнишь убийства-клише? Засунь их в реаль-ность, посмотри, сколько они выдержат? Похоже, что народ в этом город больше заботится о качестве преступлений, чем о количестве. Интересно было только, когда шла серия.
— Около года назад, да, Шеф? — говорит Бенни, сидящий за рулём. — Парень оказался заперт в подвале и подняться до окна мог только на паре шнурков.
— Ага. Власти отреагировали на мух и вонь. Нашли его пустоглазого, а мясо всё сошло на крем-безе.
— А ещё был парень, привязанный на поле во время грозы, с громоотводом на спине, и молнии всё били и били.
— И парень, погибший на качелях, рядом с каруселями. Но что бьётся клювом в моём пульсирующем мозгу, так это установка дыма без огня. Парень в закрытом доме, включена машина сухого льда, включена пожарная поливалка, дом залит водой. Если бы дым шёл от огня, поливалка бы погасила его и отрубилась, правильно? Но детекторы дыма не сработали бы из-за дыма ото льда, Бенни.
— В точку, Шеф, поливалку запустили вручную.
— Убийца должен был использовать мотор ложного трения.
— Ага, он его обманул.
— Но знаешь, Бенни, мне кажется, что клише опровергли, когда мы обрадовали током того пария на стуле.
— Почему? Из-за клуба дыма из его головы или потому что он был невиновен?
— И то и то, Бенни, и в этом вся прелесть. Ладно, будем считать, что уже пора.
— Не знаю, в какой они комнате, Шеф.
— Давай упростим дело — вызывай подмогу, Бенни. — Блинк открывает дверь машины — тяжкая лавина пончиков обрушивается на улицу. Он пялится на Отель на улице Птиц сквозь клубы дыма от сигары. Хороший вечер для задержания. От предвкушения по его звёздно-полосатому сердцу бежит рябь. Он поднимает мегафон.