— Кто придумал эти собрания и как конкретно они проходили?

— Идея принадлежала Юрзинову. К каждому собранию готовилась специальная видеокассета с записью игры того или иного звена. И игроки вместе с тренерами проводили тщательнейший разбор и анализ увиденного, определяли ошибки и недостатки, сообща решали, как их исправить. Кстати, Юрзинов стремился к тому, чтобы у каждой пятерки обязательно был свой стиль.

Тут вот еще о чем нужно сказать. Традиционно успехи нашего хоккея базировались помимо всего прочего на фундаментальной совместной подготовке: начиная с лета команды проводили двухмесячные тренировочные сборы, на которых отрабатывались все аспекты техники и тактики, повышались физические кондиции. Плюс хоккеисты годами вместе играли. Теперь же ребята впервые собрались все вместе лишь накануне соревнований. И чтобы решить стоявшие перед ними задачи, надо было переходить на совершенно иные отношения в команде. Одним из проявлений этих новых отношений и стали собрания, о которых я рассказал.

— Насколько вы, Билялетдинов, Третьяк, то есть люди, игравшие или работавшие в HXЛ, были согласны с юрзиновской тактикой игры в четыре полных звена с примерно равным количествам игрового времени? За океаном же принципы совершенно иные.

— Всю ответственность за результат на себя берет главный тренер. Мы могли быть и не согласны в чем-то с ним, но Юрзинов принимал решение — и оказывалось, что он был прав. Если бы эта система не сработала, то тогда можно было бы предпринять что-то другое. Но она себя полностью оправдывала. К тому же, помимо всего прочего, эта система помогала поддерживать дружескую атмосферу в команде: все играли, у всех было хорошее настроение, потому что никто не чувствовал себя туристом. Плюс турнир был очень тяжелым, и если бы основная нагрузка легла на первые два звена, то к решающим матчам они могли бы выдохнуться. Поэтому считаю, что решение Юрзинова было абсолютно верным.

— Как, кстати, велась эта совместная тренерская работа? Каким, например, было распределение обязанностей?

— Все мы, кроме Третьяка, жили в Олимпийской деревне в одном номере. И после матчей там начинался свой хоккей: просмотр своей игры, затем просмотр игры следующего соперника — чтобы на собрании команды можно было конкретно говорить о тактических нюансах. Билялетдинов и Воробьев опекали каждый по две пятерки, а Юрзинов корректировал их работу, все замыкалось на нем. Во время разбора он выслушивал наши мнения, делал выводы и на собрании говорил то, что считает нужным.

В Нагано он последним ложился и первым вставал — и так изо дня в день. Мы, трое молодых, уже валились с ног, а он все сидел и что-то писал. Это — уникальная личность с невероятной работоспособностью. Человек старой закалки.

Сказать, что белорусы всерьез рассчитывали победить россиян, было бы явным преувеличением. Например, стало известно, что примерно полтора десятка хоккеистов этой команды имели авиабилеты домой уже на 19 февраля. «Правильнее сказать, что они были заказаны, но не куплены», — уточнил после матча форвард сборной Белоруссии и канадского «Фредериктона» Алексей Ложкин. И подтвердил еще одно предположение: что белорусская команда больше желала встретиться с чехами, чем с нашими. Форвард ярославского «Торпедо» Андрей Скабелка говорил, что матч со своими — а белорусы считают россиян своими — меньше способствует наивысшему боевому настрою, нежели противостояние с хоккеистами других стран.

Да, они слишком хорошо знали, кому им предстоит противостоять. Так, с Федоровым прекрасно знакома добрая половина белорусской команды — ведь когда-то, очень давно, хоккейного вундеркинда привезли из его родного Мурманска именно в Минск.

Как рассказал мне Федоров, в Нагано он встретил старых приятелей впервые после 10-летнего перерыва. «Было очень приятно увидеть столько знакомых лиц, но все воспоминания — они существуют только до игры и после нее. А работа есть работа», — сказал Федоров.

Тем временем жены хоккеистов сборной России, старавшиеся проводить как можно больше времени вместе, разнообразили свой досуг. Как рассказала мне супруга Дарюса Каспарайтиса Ирина, за день до игры с белорусами 11 жен по собственной инициативе отправились на 4-часовую экскурсию в Токио. «На скоростном поезде поехали в столицу Японии, — говорила Ирина. — Посмотрели город с самой лучшей точки обзора, видели императорский дворец и многое другое. Но, откровенно говоря, Токио особого впечатления не произвел. Никакого сравнения с Нью-Йорком или Москвой».

Елена Немчинова, которую я также встретил в кулуарах дворца в первом перерыве матча с белорусами, не могла говорить — будучи уже простуженной, она так отчаянно болела за мужа и его друзей в матче с чехами, что сорвала себе голос.

Уже после окончания Олимпиады я спросил Шталенкова:

— То, что жена Наталья была с вами на Олимпиаде, поднимало вам настроение?

— Думаю, что присутствие наших жен в Нагано нам помогло. Лично мне — очень. Знаю, что когда кто-то бросал по моим воротам, она так же, как и я, реагировала на шайбу и пыталась парировать ее вместе со мной. Она у меня такая: сидит на трибуне, а мысленно — со мной на льду. И еще очень радовало, когда во время игр наши жены скандировали: «Россия! Россия!» Их было очень хорошо слышно.

Как мы помним, самый юный игрок сборной России Алексей Морозов сделал себе великолепный подарок на день рождения предыдущим вечером, забив победную шайбу финнам. Весь следующий день форвард получал поздравления с 21-летием:

— С утра, во время завтрака, меня поздравили ребята. Потом, на тренировке, — тренеры и руководители сборной. Еще позже — жены игроков.

В подарок Морозову, чьи обязанности как самого молодого в команде сводились к тому, чтобы проверять, все ли игроки сели в автобус, от хоккейной делегации был преподнесен большой торт. Подарили его за несколько часов до игры с Чехией, а съели уже после того, когда хоккеисты праздновали победу в групповом турнире. Единственное, что омрачило Морозову день рождения, так это то, что его отцу не удалось получить японскую визу и пришлось досматривать Олимпиаду в Москве по телевизору. Виноваты в этом руководители Ассоциации игроков НХЛ, которые убедили Алексея, что ему не следует хлопотать по поводу приезда в Японию отца — они все сделают сами. Но — не сделали.

Решение, что в ворота против Белоруссии встанет Шталенков, тренерский корпус российской сборной принял вечером накануне игры. «Мы очень долго думали и пришли к мнению, что стоять должен Шталенков», — сказал Билялетдинов. На вопрос, можно ли теперь считать Шталенкова основным вратарем команды (читай: выйдет ли он на площадку и в полуфинальном матче), Билялетдинов ответил так: «На данный момент — да».

В первой трети матча россияне не были похожи на себя — они словно просыпались. Достаточно сказать, что первый бросок в створ ворот наша команда сделала спустя семь с половиной минут после начала игры, а белорусы к тому моменту отметились бросками в ворота Шталенкова уже четырежды.

Морозов объяснил это ранним началом матча: «Тяжело начинать матч в 14.45. Вкатывались в игру постепенно и разыгрались не сразу». Согласен с самым молодым хоккеистом команды был и Билялетдинов: «Из-за столь раннего начала у нас не было утренней раскатки, к которой игроки привыкли. Это в определенной степени повлияло на игру. Но, несмотря на это, в перерыве Юрзинов сделал хоккеистам замечание, попросил прибавить в движении». А вот мнение Федорова: «Это наша проблема — мы медленно стартуем. Да, потом все сложилось в нашу пользу, но в следующих играх хотелось бы начинать порезвее».