Еще на Вселенских Соборах III-VI веков христи­анство признало Ветхий (Древний) Завет священной книгой. Книгой о том, как Господь Бог впервые явил себя людям. Впервые или нет — можно поспорить. Древность текстов священной книги зороастрийцев «Авесты» по меньшей мере таковая же, как древнейших текстов Биб­лии. Последователи персидского пророка Заратуштры, зороастрийцы-огнепоклонники, почитали Единого Бога под именем Ахура Мазда. Ахура Мазда явился Заратуштре на огромной горе. Заратуштру греки назвали Зороастром — откуда и название религии.

Из зороастризма вышел митраизм: почитание Еди­ного Бога под именем Митры. Митра ассоциировался с солнечным диском и воплощался в колоссальном быке. Митраисты опирались на древнейшие средиземномор­ские и восточные культы солнца и быка. Они молились солнышку и причащались кровью и мясом жертвенного быка. Но верили, что Митре нужны не их жертвы, а их души, и стремились к самоусовершенствованию.

Христанство возникло на стыке зороастризма, митраизма и иудаизма. Оно многое взяло из античных культов и из всей античной культуры — например, колоссаль­ное уважение к личности человека. Оно много взяло из зороастризма, и само слово Бог — персидского проис­хождения. Бага — так называли зороастрийцы посланца Ахуры Мазды, его видимое воплощение. Мы до сих пор плюем через левое плечо: зороастрийцы верили, что на левом плече сидит черный посланец злого Ахри Мана. воплощения зла, а на правом — светлый ангел, посланец Ахуры Мазды.

Но зороастризм был государственной религией врага Рима, Персидской империи. И священные книги иудеев были признаны единственным источником познания Бога до Христа.

В Ветхом Завете очень ясно говорится, как Гос­подь Бог заключил с иудеями договор через их праотца Авраама. Рассказывается об этом событии, я бы сказал, весьма прозаически:

«Он (Авраам. — А.Б.) возвел очи свои, и взглянул, и вот, три мужда стоят против него. Увидев, он побежал им от входа в шатер, и поклонился до земли.

И сказал: Владыка! Если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего.

И принесут немного воды, и омоют ноги ваши; а потом пойдете; так как вы идете мимо раба вашего. Они сказали: сделай так, как говоришь.

И поспешил Авраам в шатер к Сарре, и сказал: по­скорее замеси три саты лучшей муки, и сделай пресные хлебы.

И побежал Авраам к стаду, и взял теленка нежного и хорошего. И дал отроку, и тот поспешил приготовить его.

И взял масла и молока, и теленка приготовленного, и поставил пред ними; а сам стоял подле них под деревом. И они ели»1.

Эта сцена, говоря по правде, больше всего напоминает сцену визита герцога к богатому мужику времен Филип­па Красивого или Ричарда Львиное Сердце. И многое в ней непонятно. Визитеров трое, и все они угощаются наравне. Потом же один из них оказывается Господом Богом, и именно он, Господь Бог, излагает свою, вполне персональную программу:

«От Авраама произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли.

Ибо я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь с Авраамом, что сказал о нем». Бытие. (Глава 18. 18-19).

Некоторые ученые видят в этом визите троих проявле­ние древнего иудейского язычества. Мол, первоначально евреи заключили договор вовсе не с единым Богом, а с пантеоном своих богов. В конце концов, ведь исключи­тельность японского народа провозглашает синтоизм — религия, согласно которой богов и духов существуют миллиарды, и только верховных божеств — сотни.

В конце концов, Библия открывается словами:

«В начале Бог сотворил небо и землю» (Бытие. Гла­ва 1.1.).

В древнееврейском же подлиннике для обозначения слова Бог в этом тексте используется слово «элохим», то есть множественное число. «В начале боги сотворили небо и землю».

Я не владею ни современным ивритом, ни древнеев­рейским языком и не берусь судить о правильности того или иного перевода. Пусть говорят об этом люди более образованные. Но отметить саму вероятность многобожия иудеев еще библейских времен мне кажется совершенно необходимым.

Заключив договор с Богом (или с богами) своего племени, иудеи попадают в плен к египтянам, где опять происходит невероятное количество приключений, и, наконец, первому пророку Моисею Господь объясняет смысл своего появления перед Авраамом и его сыновь­ями, Исааком и Иаковом: он хочет дать иудеям землю Ханаанскую, «землю Хананеев, и Хеттеян, и Аморреев, и Евеев, и Иевусеев, о которой клялся Он отцам твоим, что отдаст тебе землю, где течет молоко и мед». (Исход. Глава 13.5.).

Моисей с помощью Бога выводит иудеев из Египта, сорок лет водит их по пустыне и наконец, после многих приключений, в основном батального жанра, иудеи за­воевывают Ханаан.

Пересказывать эти легенды нет никакой необходимо­сти: в наше время они изданы на русском языке огромными тиражами и разной степени популярности: от девятитом­ной «Библии с комментариями» до «Популярной Библии для детей», где вся библейская история изложена на 35 страницах с картинками. Каждый сможет потратить на их изучение ровно столько времени и умственной энергии, сколько захочет.

Важнее другое... Только явившийся Моисею Бог вполне однозначно обладает свойствами, которые приписываются иудейскому божеству как таковому: он принципиально един, всемогущ, сотворил небо и землю, он отрицает право иудеев поклоняться другим божествам. Наконец он невидим и является Моисею в виде знаменитого образа «неопалимой купины» — то есть, попросту говоря, куста, который горит и не сгорает.

От Бога на горе Синай Моисей получает не менее знаменитые «Десять скрижалей» — две каменные плиты с текстом законов, которые Бог дал иудеям и велел не­укоснительно соблюдать.

Впрочем, невидимость Бога и во времена Моисея весьма относительна. Не только Моисей, но и «семьдесят старейшин израилевых» поднимались на синайскую гору.

«И видели Бога Израилева; и под ногами его нечто подобное работе из чистого сапфира, и как самое небо, ясное.

И Он не простер руки Своей на избранных из сынов Израилевых. Они видели Бога и ели и пили».

В общем, если есть и пить с Богом раньше мог только Авраам и его домочадцы, то теперь число сотрапезников и собутыльников Бога даже несколько расширилось. Демократизация, однако.

Конечно же, доверять библейским текстам можно в различной степени. От полного отсутствия критики источника: «Видимо, кочевая жизнь шла на пользу патри­архам. Все они, согласно Библии, жили свыше ста лет». И до отношения к нему как к историческому источнику, то есть как к сложному по структуре, не всегда понятному уже за давностью лет сообщению:

«Историческая традиция связывает исход из Египта, странствования по пустыне и процесс превращения израильских племен в единую нацию с личностью зако­нодателя и вождя Моисея»2.

«О Моисее как исторической личности нет никаких документов, помимо библейских текстов. Это обстоя­тельство не дает возможности проверить достоверность библейских преданий путем сравнения с другими истори­ческими источниками. Нет никаких сомнений в том, что некоторые элементы этих преданий носят легендарный или чисто литературный характер. В рассказе о рождении и детстве Моисея, например, много общих черт с легендами о рождении и детстве евреев в эпосах Древнего Востока. Отделить эти легендарные элементы от исторических фактов, содержащихся в эпопее об исходе, наука пока не в состоянии»3.