— Это очень великодушно с твоей стороны, — сказала Чес, когда Том приземлился в аэропорту, где ее уже ждала арендованная им машина.

— Напротив, это меньшее, чем я мог отблагодарить тебя за все, что ты сделала для нас.

— Я вернусь, как только смогу, — пообещала Чес.

Он взял ее за руку.

— Оставайся столько, сколько понадобится, хотя… — он улыбнулся, — если мы сможем поддерживать связь по мобильному, это будет большим подспорьем, несомненно.

— Конечно. Конечно!

— Тогда поезжай. — Он наклонился и легко поцеловал ее. — Дай мне знать, как он и могу ли чем-нибудь помочь.

— О, Чес, я знала, что ему надо поберечь себя, — всхлипывала Хоуп Бартлетт на плече дочери. — А теперь мне пришлось оторвать тебя от подготовки к свадьбе, но…

— Ш-ш-ш… — Чес погладила мать по волосам. — Самое главное сейчас — это папа.

В день свадьбы Ванессы рассвет был ярким и ясным.

Вертолет, пилотируемый на этот раз не Томом, забрал Чес в аэропорту Арчерфилд и доставил прямо в Крессвелл рано утром.

Ее встречали Харриет и Ванесса.

— Ну, как он? Как твой отец? — сразу же спросила Харриет.

— С ним все будет хорошо. Потери речи нет, и паралич минимальный, который со временем пройдет, но ему придется пересмотреть свой образ жизни. А как тут у вас?

— Моя дорогая, Том был просто чудо, но это не то же самое, что ты.

— Значит, мне лучше поскорее приступить к делу!

Когда подошло время везти Ванессу в церковь, Чес быстро переоделась в бежевый шелковый костюм, который выглядел элегантно, но скромно. Внизу, где все собрались, она открыла несколько бутылок шампанского и, разливая его в подставляемые бокалы, сказала:

— Я хочу предложить тост. За Ванессу, восхитительную невесту. Желаю вам с Рупертом долгой и счастливой совместной жизни. И все остальные — вы выглядите просто потрясающе!

Особенно Том, добавила она про себя. У нее прямо-таки дух захватило, когда она увидела его в смокинге.

Он поднял свой бокал.

— Тогда назрел еще один тост, думаю, все со мной согласятся. За Чес — что бы мы без нее делали? — Он отставил свой бокал, обнял ее и поцеловал. — Спасибо за все.

Раздались восторженные аплодисменты.

Остальная часть дня и вечер прошли гладко. Не было никаких серьезных сбоев или помех. Служба была очень красивой. Ванесса светилась, Руперт сиял, и когда они шли по проходу, звучала торжественная музыка, которую исполняла сама Лоретта Куинн.

Поездка в карете тоже прошла без эксцессов. Угощение было великолепным, а речи лились плавно и без запинки. Потом пришло время танцев.

Только тогда Чес оглядела наполненный цветами, освещенный светом свечей шатер, счастливых гостей, счастливую пару и, облегченно выдохнув, решила, что может немного расслабиться.

— Ты танцуешь? — спросил подошедший к ней Том.

— Не на своих свадьбах.

— Давай сделаем исключение из этого правила. Потому что… — он потер челюсть костяшками пальцев, — ты для нас уже как член семьи.

— Это очень мило с твоей стороны, Том, но…

— Даже и не думай отказываться. Я просто не приму отказа.

Он снял смокинг и остался в жемчужно-сером жилете поверх рубашки. Внезапно она представила его в пруду, мокрого и почти обнаженного. Сильный и прекрасный, он подарил ей безумное наслаждение, которого она никогда раньше не знала и никогда не забудет.

Том так медленно вставал, словно прекрасно сознавал, что пробуждает в ней некоторые воспоминания, и не хотел нарушать чары. Он протянул ей руку, она помедлила, затем вложила в нее свою и поднялась.

— Расслабься, — пробормотал он, когда Чес вздрогнула. — Я знаю, что это для тебя нелегко, но позволь мне вести.

Она печально улыбнулась ему и подчинилась. И произошло чудо. Он держал ее легко, но уверенно направлял движения. Если чего у Чес и не было, так это чувства ритма, и зачастую танцы становились для нее настоящей пыткой, но с Томом все было по-другому.

— Так, так, — мягко проговорил он. — Неужели это именно та единственная область, в которой я могу вести, а ты следовать за мной?

У нее чуть не слетело с языка: нет, есть еще одна специфическая область, которая подпадает под эту категорию, но она ничего не сказала, лишь покраснела.

— Что на этот раз, Афродита? — спросил Том.

— Ничего. Во всяком случае, ничего такого, что я могу сказать тебе здесь.

Он вскинул брови.

— Ты хоть представляешь, что со мной делаешь?

Смех задрожал на ее губах, но затем она посерьезнела.

— Ты, правда, хочешь показать мне Бенинди?

Он нахмурился.

— Конечно, а разве могут быть какие-то сомнения? Мы можем поехать завтра.

Она пошевелилась в его руках.

— Мне нужно немного побыть с отцом, Том.

— Конечно, извини. Я забыл. Тогда, может, когда ему станет лучше?

— Да, обязательно.

Некоторое время они молчали. Звучала медленная, мелодичная музыка. Все, что требовалось, это покачиваться в объятиях друг друга. Потом ритм сменился, и Том потащил Чес из шатра на лужайку.

— Я… — начала было она.

— Я знаю, что ты очень серьезно относишься к своим обязанностям, мой дорогой свадебный консультант, — мягко прервал он ее, — но выбирай: либо я поцелую тебя на людях, либо наедине. — Он остановился, когда какой-то мужчина, собирающийся вернуться в шатер, столкнулся с ними.

Это был Роб Уайтлоу.

— Так, так, — протянул он. — Брат невесты и моя бывшая невеста!

Чес застыла и почувствовала, как Том напрягся.

— И что? — сказал он.

— Ничего. Надеюсь, ты сможешь удовлетворить ее лучше, чем я, вот и все.

Чес почувствовала, как мышцы Тома вздулись под ее руками, и вцепилась в него.

— Нет, нет, пожалуйста! — взмолилась она. — Никакого насилия. Пожалуйста, Том!

Роб Уайтлоу вошел в шатер.

Чес отвернулась и почувствовала дурноту.

Полчаса спустя Чес находилась одна в кабинете Тома, куда он привел ее после того, как она освежилась в своей спальне.

— Оставайся здесь, — приказал он. — Я распоряжусь, чтобы принесли кофе, и скажу матери, что ты немного отдохнешь.

Она пила кофе, принесенный Арнольдом, когда Том вернулся.

— Как там дела? — спросила она.

— Прекрасно. У нас остался час до того, как они переоденутся и уедут. Я сказал всем, что ты немного устала и расстроена из-за болезни отца. Они все понимают и передают тебе привет. — Он сел напротив нее. — Надо было мне все-таки врезать этому ублюдку.

Чес закрыла глаза.

— Послушай, — сказал Том, некоторое время внимательно наблюдая за ней, — тебе нужно поговорить об этом.

— О чем поговорить? — Чес подняла на него глаза, наполненные слезами. — О том, какой я была дурой, что чуть не вышла за человека, которого совсем не знаю?

— Что он имел в виду?

— Вероятно, — с трудом проговорила она, опустив глаза, — он подразумевал, что я была не слишком хороша в постели.

Том уставился на нее.

— Ты сама так думала, — спросил он, нахмурившись, — или он тебе это внушил?

— Не знаю. Я была девственницей и потеряла голову от него. — Она сглотнула. — Но дело в том, что я никогда не… ну, ты понимаешь… хотя иногда притворялась. Я говорила себе, что страсть — это, должно быть, все выдумки, романтические сказки… — она замолчала, испытывая неловкость, затем продолжила: — Я убеждала себя, что со временем все придет, и нервничала из-за того, что делаю это плохо, но… — Чес развела руками.

— Это имело для него значение?

— Не слишком, — медленно проговорила она. — Пока ему было… — она не могла продолжать.

— Пока ему было хорошо. Значит, все-таки ему было хорошо? — предположил Том.

Она кивнула.

— Чес, — сказал он, отставив свою чашку с кофе, — ты совершенно правильно поступила. Могу поспорить, что для Робби Уайтлоу существует единственный приоритет — он сам.