– Кратковременные функциональные неполадки, – крикнул Гурк. – Вы могли бы разрушить всю трансмиттерную сеть!

– Возможно, это было бы не самым худшим, – сухо заметил Скаддер.

Гурк сверкнул на него глазами.

– И не самым прекрасным тоже, – добавил он. – Черт возьми, поймите же – никто не знает, как эти трансмиттеры функционируют вообще! Но сеть имеет огромные размеры. Она охватывает всю эту Галактику, может быть, даже и больше.

– Ну и что? – спросил Скаддер.

– Что, что! – зло передразнил его Гурк. – Представь-ка себе дом, который от подвала до крыши опутан кабелями высокого напряжения. И что произойдет, когда взорвется в один и тот же момент каждый из этих кабелей – если только хватит на это твоей фантазии. Эти помешанные могли бы взорвать всю Галактику! Небольшие трудности с нашим овеществлением? Проклятие, могло случиться так, что исчезла бы та планета, на которую мы смогли бы вернуться!

– Ты преувеличиваешь, – спокойно сказал Киас. – Вероятность катастрофы, как ты ее описываешь, была очень мала.

– Но она была? – испуганно спросила Черити.

Киас сделал успокаивающий жест.

– Карлик прав, что касается размеров трансмиттерной сети, – пояснил он. – Эта большая протяженность позволяет выдерживать огромные нагрузки. Чтобы разрушить всю трансмиттерную сеть, нужно было приложить к ней во много раз большую энергию, чем та, которая в нее просочилась. Произошли небольшие кратковременные неполадки, и это все.

– Так? – сварливо буркнул Гурк. – А как ты назовешь вот это?

Он в бешенстве указал на отверстие, уходящее в пустоту, которое все еще вращалось над черным блоком, над которым стоял трансмиттер.

Взгляд Черити последовал за его жестом – и только в этот момент ей стало ясно, что она не вообразила себе то движение, которое, как ей показалось, она видела внутри черного круговорота. То, что Черити видела, было темной волной гиперпространства, той непостижимой объемной разновидности, сквозь которую проходили те таинственные трансмиттерные пути. Клубы дыма подплывали к дрожавшей дыре, разрывавшей реальность, и исчезали в ней, и когда она еще раз внимательно посмотрела туда, она заметила что-то похожее на туман, который поднимался от пола и также поглощался этой дырой: это были пыль и мельчайшие осколки развалин, которые, словно направляемые какой-то невидимой, таинственной рукой, скользили к отверстию в пространственно-временном континууме. И совершенно неожиданно, словно бы для того, чтобы не только оптически, но и более убедительно дать ей почувствовать реальность всего происходящего, Черити ощутила дуновение ветра: легкого, но постоянного ветра, который входил в черное Ничто, проникая в бесконечность, словно в окно.

– Он… он еще работает? – испуганно пробормотала она.

– Совершенно верно! – резко ответил Гурк. – Он еще работает, по крайней мере, в одном направлении. Но я здесь не вижу кнопки, чтобы его отключить.

Прошло несколько секунд, прежде чем Черити действительно поняла, что Гурк хотел сказать этими словами.

– Ты… думаешь, что эта трансмиттерная связь…

– Больше не существует никакой трансмиттерной связи, а есть лишь отверстие в мировом пространстве! – перебил ее Гурк. – Дыра, в которую может бултыхнуться вся ваша прекрасная планета, если только вам не удастся заштопать эту дыру. И я не смог бы даже сказать, как это можно сделать.

Черити обернулась и пристально посмотрела на Киаса одновременно с ужасом и недоверием.

– Вы смогли бы ее заделать? – спросила она.

– Разумеется, – ответил Киас. – Мы проанализируем и решим эту проблему – как только господство моронов на этой планете будет окончательно уничтожено.

– Ну, что ж. Теперь нам остается лишь надеяться, что это, действительно, скоро сбудется, – сердито сказал Гурк. – Очень скоро.

Он неестественно захихикал.

– Вы ничего не замечаете?

Все трое: Черити, Стоун и Скаддер, снова посмотрели вверх на крутящееся Ничто в задней части огромного зала. Это зрелище было настолько неприятно, чуждо и причудливо, что вызвало у Черити неясное, тягостное предчувствие. Но, несмотря на это, она смотрела туда почти с минуту, заставляя себя не отрывать взгляда, затем, покачав головой, снова обернулась к Гурку.

– Нет, а что?

– Он увеличивается, – почти с радостью сказал Гурк.

За тем ужасным чувством, когда кажется, будто ты растворяешься и становишься ничем, а потом, спустя какое-то неопределенное время, возникаешь снова на другом месте из этого же самого ничто, последовали еще два мгновения, наполненных еще большим ужасом. Первый страшный миг заключался в том, что он не воспринимал и не чувствовал ни своего тела, ни той обстановки, в которой находился, и в какое-то мгновение появилось убеждение в том, что он уже мертв. Вторая волна ужаса захлестнула его тогда, когда он понял, что это первое ощущение было неверным и, в то же время, вокруг была кромешная тьма. Он жив и мог двигаться. Он чувствовал под собой холодный, твердый пол и ледяной воздух, обдававший его лицо, но перед его широко раскрытыми глазами не было ничего, кроме абсолютной черноты, и мысль о слепоте на какую-то секунду показалась еще более ужасной, чем сама смерть. Потом он услышал возле себя голос Нэт, которая, громко ругаясь, жаловалась на темноту.

Облегчение было настолько велико, что Гартман с громким вздохом откинулся назад и на секунду закрыл глаза. Рядом что-то зашуршало, и он вдруг почувствовал возле себя какое-то тело, затем Нэт спросила:

– Гартман? Это вы?

– Да.

Он протянул руку, ощутил ее пальцы и пожал их быстро и сильно.

– Не стоит ломать мне руку, – сказала Нэт.

Гартман испуганно ослабил свое пожатие, наклоняясь вперед, медленно выпрямил туловище и попытался проникнуть взглядом сквозь обступавшую со всех сторон темноту. Бесполезно. Но он заметил, как необычайно легко ему стало двигаться. Казалось, что его тело весило намного меньше, чем обычно.

– Есть здесь… еще кто-нибудь? – нерешительно спросил он.

– Я.

Голос Кайла доносился откуда-то слева и звучал сдавленно, говоря Гартману о том, что мега-воин ранен.

– Но я бы на вашем месте сохранял спокойствие, пока бы мы точно не узнали, где находимся.

Гартман уклонился от ответа. Вместо этого он осторожно приподнялся, полез в правый карман своей куртки и достал маленький карманный фонарик. Лишь только после четырех попыток ему пришлось признаться себе в том, что этот приборчик перенес падение гораздо хуже, чем он. Единственным результатом многократного включения и выключения выключателя были едва уловимые щелчки. Он в разочаровании снова положил фонарик назад и на этот раз вытащил из кармана полупустую пачку сигарет и зажигалку. Небольшое желтое пламя образовало светлое мерцающее пятно, которого хватило как раз для того, чтобы осветить его собственную руку и часть предплечья.

Шипение выходящего газа, казалось, наполнило темноту каким-то шепчущим, жутким оживлением. Гартман осветил зажигалкой вокруг, пока свет не упал на бледное лицо Нэт. Она заморгала от этого неожиданного света, и Гартман увидел, что она ранена. Ее бледное лицо было измазано засохшей кровью, и на ее куртке также образовалось отвратительное пятно.

Зажигалка в его руке так накалилась, что он поднял большой палец и затушил пламя. Дела обстояли так, что маленькая зажигалка, по крайней мере в тот момент, была их единственным источником света.

– Кайл? – спросил Гартман.

– Я здесь. – Голос мега-воина доносился откуда-то из темноты. – Подойдите сюда. Мне нужна ваша помощь.

– Помощь? – Гартман был смущен, но в то же время также и немного встревожен. Зачем, ради всего святого на свете, такое существо, как Кайл, нуждалось в его помощи?

Он осторожно повернулся, поднял руку и довольно долго светил зажигалкой, прежде чем различил перед собой какую-то тень.

– Подожди здесь, – сказал он Нэт, уползая к Кайлу. И снова он почувствовал, что каким-то образом… стал легче?