Майя в отчаянии звала на помощь.

— Брось, дурочка! — пробурчал шмель. — Все равно все будет длиться до тех пор, пока не кончится!

Его страшная ирония, его издевательская любезность были невыносимы!

— Пустите меня! — крикнула Майя. — Я могу вонзить свое жало прямо вам в сердце!

— B сердце, значит! — захохотал разбойник. — Смелое решение! Ho время у нас еще есть!

Майя вся задрожала от гнева. Она напряглась, издала боевой клич и направила жало прямо в грудь шмелиного воина. Ho жало лишь скользнуло по броне.

Взгляд шмеля заблестел от бешенства.

— Я мог бы оторвать тебе голову сию же секунду! Ho наша царица предпочитает питаться живыми пчелами. Такую крупную добычу я, как верный подданный, должен отнести царице! И я это сделаю!

И шмель, сжимая свою добычу, рванулся к разбойничьей крепости.

«Этого я не вынесу!» — Майя потеряла сознание.

Когда она, спустя долгое время, пришла в себя, вокруг было душно и темно. B воздухе противно пахло чем-то острым, неприятным. Она постепенно поняла, где находится, и в отчаянии прижала руки к сердцу. Пчела хотела заплакать и не могла!

«Я еще не съедена! Ho это может произойти в любую минуту!» Из-за стен ее темницы доносились голоса. Слабый свет проникал в узкую щель. Шмели строят свои гнезда не из воска, как пчелы, а из какого-то сухого материала, похожего на серую неровную бумагу. Майя оглянулась по сторонам и задрожала. B тюрьме было полно мертвецов! Прямо у ее ног лежал на спине маленький розовый жучок. Рядом она разглядела скелет большого жука, переломанный надвое. Чуть поодаль валялись крылья мертвых пчел.

— Вот что за участь меня ожидает! — разрыдалась Майя.

Теперь она боялась пошевельнуться. Она сжалась в самом дальнем уголке ужасной тюрьмы. Она ясно слышала голоса шмелей. Смертельный страх заставил пчелу подползти к маленькой щели и посмотреть.

Широкая зала была полна шмелями. Бесчисленное множество пленных светлячков освещало залу. Ha троне сидела царица. Шмели держали совет. Майя слышала каждое слово.

Если бы эти сверкающие чудовища не возбуждали в ней такого ужаса, она бы, наверное, восхитилась их силой и красотой. Впервые в жизни она могла ясно разглядеть этих разбойников. Трепеща от страха и восторга, она рассматривала их великолепные золотые кольчуги, изукрашенные черными полосами. Так восхищался бы ребенок, впервые увидевший тигра.

Стражник обходил залу, заставляя светлячков светить ярче. Он грозил им мечом и шипел:

— Светите, не то я вас съем!

B крепости делалось все страшнее! Майя услышала голос царицы:

— Решено! Утром, за час до рассвета, — сбор. Мы нападем на пчелиный город в замковом парке. Мы разграбим улей и захватим много пленников. Тот, кто приведет ко мне живой царицу пчел Елену Восьмую, будет удостоен рыцарского звания. Держитесь храбро и возвращайтесь с богатой добычей! A теперь ступайте отдохните перед завтрашним сражением.

C этими словами она поднялась и вместе во своей свитой покинула залу.

Майе хотелось зарыдать в голос.

— Мой народ! — всхлипывала она. — Мое отечество!

Она зажала рот ладонью. Отчаяние ее было безгранично.

— Лучше бы я умерла, прежде чем услышала все это, — рыдала пчела. — Некому предупредить моих близких! Ha них нападут неожиданно и перебьют спящих! Боже! Сотвори чудо! Помоги мне! Помоги мне и моему народу в горе нашем!

Светлячки на стенах большой залы погасли. Шмели съели их! Крепость притихла. 0 Майе, кажется, забыли.

Мрачный свет заполнил тюрьму. Майе показалось, что где-то вдали наигрывает свою мелодию сверчок. Как страшно в этой темнице среди мертвых тел и скелетов!

Ho отчаяние вскоре уступило место решимости.

«Я тут плачу и жалуюсь, как будто у меня нет ни ума, ни силы воли! О, как мало я достойна моего народа, моей царицы! Пусть я умру, но я попытаюсь спасти своих близких!»

Пчела, казалось, не помнила о том, как давно покинула свой родной улей. Она чувствовала, что принадлежит ему телом и душой. И ощущение того, что она отвечает за свой народ, теперь, когда она узнала о зловещих планах шмелей, вселяло в ее дущу смелость и решимость.

«Если погибнет мой народ, я погибну вместе с ним! Ho прежде я должна попытаться спасти родной улей!»

— Да здравствует моя царица! — невольно воскликнула Майя.

— Эй, потише! — грубо крикнул кто-то снаружи.

Ужасный голос! Это, должно быть, стражник. Ночь давно наступила.

Шаги стражника удалялись. Майя принялась расширять щель, соединявшую ее темницу с большой залой. Это ей удавалось. Хрупкая стена легко крошилась, хотя все же потрудиться пришлось! Наконец она смогла осторожно протиснуться. Она знала, что, если ее обнаружат, она погибла!

Из покоев раздавался грозный храп спящих шмелей.

Co стороны входа в залу проникал слабый голубоватый свет. «Луна!» — сообразила Майя. Она двигалась осторожно, прижимаясь к стене. Узкий, высокий проход вел из залы к воротам, откуда проникал свет. Майя глубоко вздохнула:

— Там свобода!

Теперь она все видела ясно. Шаг за шагом она пробиралась вперед. «Вот сейчас вспорхну ֊ и окажусь на свободе!» Сердце отчаянно билось. Майя сделала последний шаг и оцепенела. Прислонившись к воротному столбу, высился стражник.

Конец надеждам! Нет спасения! Что делать?

«Лучше всего — вернуться!»

Ho она снова взглянула на стражника, и странное чувство охватило ее. Он задумчиво глядел в ночь. Он чуть склонил голову и подперся рукой. B лунном сиянии сверкала его золотая броня. Майю тронул его вид.

«Он выглядит таким печальным. И ведь он красив! У него благородная осанка! A какую горделивость придает ему эта золотая кольчуга. День и ночь он не расстается с ней! Он всегда готов к битвам, грабежам и к смерти!»

Майя совсем забыла о том, что перед ней враг. Ax, как часто, радуясь красоте, она забывала об опасности!

Тонкий луч блеснул на шлеме разбойника. Он обернулся.

— Я погибла! — прошептала Майя.

— Подойди сюда, малютка, — спокойно позвал стражник.

— Вы!.. Вы заметили меня?

— Да, дитя мое! И уже давно. Ты расширила щель в стене, пробралась в залу, дошла до ворот. A теперь ты видишь меня и тебе не хватает смелости, не так ли?

— Да! Вы правы!

Пчела задрожала, охваченная ужасом. Стражник наблюдал за ней! Все время наблюдал! О, они умны, эти разбойники!

— Чего же ты хочешь? — доброжелательно спросил воин. Майе снова показалось, что он чем-то опечален и мало задумывается о ее бегстве.

— Я хотела уйти! — призналась она. — И я не то чтобы утратила смелость, нет, я вдруг поразилась вашей силе, вашей красоте, золотому сверканию вашего вооружения! Ho теперь я буду биться с вами!

Стражник изумленно посмотрел на нее и улыбнулся. У него была хорошая улыбка. Такой улыбки Майя никогда еще не видела. Какой-то странной властью над ее сердцем обладала эта улыбка.

— Милая, — произнес он почти с нежностью, — биться мы не станем! Вы сильный народ, но мы более могущественны! He годится шмелю вступать в бой с одной-единствен-ной пчелкой. Если хочешь, подойди KO мне, постоим, поговорим. У нас мало времени. Скоро я должен будить своих. A ты должна будешь вернуться в тюрьму.

Этот спокойный, дружеский тон совершенно обезоружил Майю. Ha выражение ненависти и гнева она бы ответила тотчас же! Ho теперь, казалось, произошло чудо. Она посмотрела на своего врага печальными большими глазами и, следуя влечению сердца, тихо произнесла:

— Прежде я слышала о шмелях только дурное. Ho вы не такой. Я не могу поверить в то, что вы способны на что-то плохое!