К этому времени Фаллер уже успокоился, хотя бледность еще не сошла с его лица, а движения были нервными и беспокойными.

– Итак? – приветствовал ее Скаддер. – Удалось выяснить, что там такое?

– Нет, – ответила Черити. Затем, помолчав секунду, она бросила быстрый взгляд в сторону Лестера и добавила, словно говорила о чем-то само собой разумеющемся: – Но сейчас я знаю, что мы будем делать. Что бы ни находилось в той полусфере – мы ее захватим.

Ложь! Все оказалось ложью!

За последние полчаса Френч убил пять пауков, и при этом все остальные, повстречавшиеся ему, не обратили на него никакого внимания.

За это время он сделал около тысячи вдохов, и воздух не выжег его легкие и не довел кровь до кипения.

Он уже проник в мир пауков гораздо дальше, чем кто-либо до него, но нигде не заметил смертельных ловушек и засад, которые здесь якобы имелись.

Он уже прошел не меньше мили, каждый шаг давался мучительно и требовал концентрации всех сил, однако гравитационная болезнь не убила его, и даже напротив, сейчас он начал чувствовать себя немного лучше.

Все оказалось ложью!

Этот мир был странным и опасным и, видимо, функционировал по правилам, которые Френч не мог, да и не хотел понимать. Он не сомневался, что при малейшей оплошности этот мир легко убьет его. Несомненно, этот мир был смертельно опасен, но Хорт тоже внушал почти смертельный ужас. Здесь обитали существа, многие из которых выглядели так устрашающе, что один только их вид мог кого угодно свести с ума.

Но оказалось, что здесь можно жить. Здесь отсутствовала смертельно опасная воздушная смесь. Он до сих пор не рухнул и не задохнулся под тяжестью собственного тела. Его обманули, как и всех тех, кто до него жил в Хорте и живет сейчас.

Френч чувствовал себя оглушенным. Ему бы следовало испытывать гнев, но единственным ощущением оставался парализующий ужас от чудовищности этой лжи.

Он уже настолько отдохнул, что мог свободно продолжать путь, и чем глубже он проникал в гнездо пауков, тем сильнее изменялся окружающий его мир. Эти перемены казались жуткими и зловещими, словно Френч с каждым шагом удалялся от нормального, человеческого мира и все глубже вторгался во вселенную, краеугольным камнем которой были не материал и энергия, а страх и ужас.

Пауков ему встречалось очень мало. Некоторых он убил с такой удивительной легкостью, с какой прикончил ту, первую тварь. Но от встречи с большинством из них Френч просто уклонялся. Якобы смертельно опасный воздух паучьего мира в действительности оказался более плотным, чем атмосфера Хорта, и звуки разносились здесь значительно дальше, так что Френч чаще всего сначала слышал шаги пауков и лишь потом видел их.

Тем не менее Френч понимал, что до сих пор ему просто везло. Он видел очень мало пауков, их следы попадались намного чаще. Следов встречалось очень много, и при мысли о том, что тут обитают сотни этих тварей, у него кружилась голова. Но, вероятно, в действительности их было намного больше: тысячи, если не десятки тысяч. «Тяжелая зона» оказалась значительно протяженнее, чем он думал. Правда, в этих условиях было почти невозможно оценить пройденное расстояние, а тем более направление, в котором он двигался. Должно быть, Френч уже прошел не меньше мили, этому странному миру из стали и паутины все еще не видно было конца. Френч пересек помещение большее, чем весь Хорт. Оно оказалось совершенно пустым, если не обращать внимание на ужасную паутину из липких серо-черных нитей, образовавших второй уровень на середине зала, и такую плотную, что по ней, вероятно, можно было ходить. И в этой паутине он успел заметить нечто похожее на уродливое, пульсирующее сердце. Но Френч пробыл там очень короткое время, чтобы выяснить, что же это такое. Да ему и не хотелось об этом думать.

Говоря откровенно, Френч и сам уже не знал, чего же он в сущности хочет и что здесь делает. В первый момент, узнав правду, он так разозлился, что хотел повернуть назад, чтобы высказать своим собратьям в лицо все, что о них думает.

Но потом, когда шок прошел, он решил совсем не возвращаться. Вероятность того, что удастся вернуться, и так была достаточно призрачной, поэтому Френч решил остаться здесь и умереть. Теперь ему казалась непостижимой сама мысль о жизни в тесноте Хорта. Особенно после всего, что он увидел здесь и узнал о существовании мира большего, чем мир размером пятьдесят на двадцать шагов, в котором ему довелось родиться и который приходилось делить с дюжиной мужчин, женщин и двумя детьми.

Тяжелая зона, пусть страшная, пугающая и смертоносная, прежде всего оказалась – огромной. Невероятно огромной. Может быть, такой же большой, как Земля, а может, и больше. И кажется, здесь существовали целые этажи и множество коридоров, полностью покинутых обитателями. Хотя тут, в этой зоне, повсюду встречались следы пауков. Френч проходил через помещения, в которых, вероятно, уже давно не ступала нога человека. На полу лежал толстый слой пыли, а воздух имел такой же горький привкус, как и в Хорте, когда патроны с воздухом подходили к концу.

Люди могли в этой зоне жить. Вероятно, они смогли бы здесь жить, а пауки даже не обращали бы на них внимания. Это оказалось второй большой ложью: пауков люди совершенно не интересовали. Френч не убил двух огромных страшных пауков только по одной простой причине: те просто прошли мимо него, не удостоив его даже и взглядом. И маскировка здесь была ни при чем, так как не смогла бы ввести в заблуждение даже двухлетнего ребенка.

Он пересек еще одно помещение; мелкими осторожными шагами с трудом поднялся по лестнице, ссутулившись, как дряхлый старик, и оказался в крошечной пустой комнате, из которой вели три двери. Две из них были закрыты и даже затянуты серой паутиной. Зато третья дверь оказалась широко распахнутой, словно приглашая войти в нее.

Френч зарядил свой гарпун еще одной стрелой, мгновение помедлил, чтобы прислушаться, и с бьющимся сердцем вошел в дверь.

В первой мгновение увиденное так сильно поразило его, что он буквально застыл на месте и затаил дыхание. В огромном помещении находилась добрая дюжина пауков, крупных шестиногих тварей, до сих пор считавшихся наиболее опасными. Но ни одна из них даже не заметила его появления. А если бы они и обратили на него внимание, то Френчу теперь было все равно, так как увиденное им полностью захватило его.

Помещение имело форму вытянутого полукруга, а противоположная стена отсутствовала. Там, где ей следовало находиться, простиралась синеватая чернота Мертвой зоны, и в середине этой бесконечности, усеянной крошечными светлыми точками, парил огромный голубой шар с белыми, коричневыми и зелеными пятнами.

Земля…

Френч никогда не видел ее воочию, так же как и остальные жители Хорта, за исключением, может быть, Старика. Он и сейчас не верил собственным глазам, но чувствовал, что это именно она. Это наверняка она. А может, он заблуждается и уже давно умер, а то, что сейчас переживает, просто видение, которое возвращает его на Землю.

Никогда Френч не видел ничего более прекрасного. Планета парила прямо перед ним, казалось, до нее рукой подать, и Френч не мог не любоваться ее красотой, нежным сиянием, исходившим от нее, ее безупречными пропорциями, естественной гармонией морей и континентов, ее размерами.

Френч знал, что его ощущение обманчиво. Земля только кажется близкой, на самом деле до нее безумно далеко, и все же он оказался рядом с ней, он видел ее. А это было главным. По крайней мере, в этом Старик не солгал: Земля – место, куда они однажды смогут вернуться и будут вознаграждены за все муки, – эта Земля существовала.

Мысль об этом, странным образом, успокоила Френча. И хотя здесь его жизни на каждом шагу угрожала опасность, но в эти мгновения на него вдруг снизошло глубокое умиротворение, что прежде случалось с ним крайне редко. Вид этой далекой и такой близкой планеты дал знание о том, что существует жизнь после смерти и награда за все пережитые мучения и страдания.