Элисон крепче прижала Фиону к себе.

– Мне не хотелось заходить внутрь, чтобы ты не подумала, будто я за вами слежу, так что я решила спрятаться под окном. – Фиона разрыдалась.

– Не надо, милая, он не стоит твоих слез.

– Я все слышала! – Рыдания сотрясали худенькие плечи Фионы. – Сначала ты, потом Дариен… Боже, Элисон, что мне теперь делать?

На следующее утро в больнице было не обычно много пациентов – мать с ребенком, которому нужно было сделать прививку, малыш с коклюшем, часто встречающимся в Сиди-Бу-Кефе и без лечения приводящим к летальному исходу. Бретт сделал плачущему ребенку укол, и его место занял мужчина с подозрением на туберкулез, затем больной с кожной сыпью и старик с красными, слезящимися глазами, которого Элисон отвела в смежную комнату и дала капли, после чего снова заняла свое место у стола. Кто придумал, что все медсестры должны стоять, в то время как врачи сидят? Какой-нибудь ярый последователь Флоренс Найтингейл из девятнадцатого века?

Когда Элисон появилась в больнице, Бретт сухо поздоровался с ней, на минуту оторвавшись от заваленного бумагами стола. Что, если он видел ее вчера в отеле с Полом? Элисон с замиранием сердца вспомнила, что, когда вышла на площадь, ей показалось, будто среди роскошных машин перед дверями отеля мелькнул скромный «ситроен» Бретта. Но она была слишком поглощена мыслями о Фионе, чтобы присмотреться. Даже если Бретт и был там, то какое ей дело? Но тогда ей не стоит скрывать, с кем она встречалась вчера.

В отделение вошли две миниатюрные женщины с закрытыми лицами, которые не говорили по-английски и наотрез отказывались понимать Бретта, когда он сделал попытку обратиться к ним на арабском. Элисон пыталась сгладить ситуацию, заговорив с женщинами по-французски, чтобы убедить пациентку позволить осмотреть себя.

– Доктор – не как все мужчины, – постаралась пояснить она.

– Благодарю! – пробормотал Бретт без улыбки.

Элисон чувствовала усталость после бессонной ночи, к тому же ее преследовал образ рыдающей Фионы. Вчера, услышав шум, из комнаты вышел отец, и последовало болезненное объяснение.

– Если бы я только не пряталась в саду! – рыдала Фиона.

– По крайней мере, теперь ты знаешь, что я не пыталась отнять его у тебя.

Я ждала весь вечер, надеясь, что он вернется за мной, а потом просто больше не могла ждать и пошла в отель, чтобы найти его. Было так страшно идти в темноте. Там везде прятались арабы.

– Почему ты не рассказала все мне? – смущенно спросил профессор. – Ты же знала, что я был дома.

Как обычно, поглощенный своей работой, с горечью подумала Элисон.

– Ты бы не понял. Я была уверена, что Элисон хочет украсть у меня Пола. Я ненавидела ее… Я могла бы ее убить!

– Хватит болтать глупости, Фиона! – сердито перебил профессор. – Элисон поступила правильно. Не могу понять, как ты вообще могла увлечься этим типом. Совершенно ясно, что у него не было никаких серьезных намерений. И что же все-таки вчера произошло между вами? Рассказывай уж все как есть.

– Он был очень добр со мной, – продолжала рыдать Фиона. – Он не виноват, что мы заблудились в пустыне. Он утешал меня, когда я испугалась, и даже перестал целовать, когда я сказала, что ему не следует…

– Слава богу! – шумно вздохнул профессор. – Надеюсь, ты понимаешь, какую глупость совершила?

Наконец-то смирившись с горькой правдой, Фиона устыдилась. Элисон тщетно пыталась ее успокоить. Джон Уоррендер был взволнован не меньше дочерей.

– Я хочу домой! – кричала Фиона. – Я больше не могу здесь оставаться. Ненавижу это место! Как мне хочется быть с моей Дорой. Я не должна была покидать ее.

Если Фиона в такую минуту может вспоминать о своем пони, то не все еще потеряно, решила Элисон. Со временем это глупое увлечение Полом Эвертоном будет забыто.

Было почти утро, когда Элисон приготовила всем чай и наконец-то уложила Фиону в постель. Сама она была слишком взвинчена, чтобы заснуть.

А теперь, когда последний пациент покинул больницу, Элисон казалось, что ее веки налились свинцом. Бретт с мрачным видом хлопал дверцами шкафчика.

«Он все-таки видел меня с Полом, – с замиранием сердца подумала Элисон. – Его машина стояла перед отелем, наверное, он зашел туда выпить». Бретт откашлялся и повернулся к ней:

– Надеюсь, вы с Эвертоном провели приятный вечер в «Ридженс».

– У тебя хорошо получается следить за мной, Бретт!

В его взгляде было нескрываемое презрение.

– Не стану отвечать. Не думай, что мне есть дело до того, с кем из этих кинозвезд ты встречаешься. Ты сама себе хозяйка. Просто ты могла бы быть со мной более откровенна. Не понимаю, почему надо было делать такую тайну из твоего свидания с Эвертоном.

– Я не могла отменить эту встречу, Бретт. На то были причины. Если я тебе расскажу все, то нарушу данное обещание.

– Ради всего святого! – простонал Бретт. – Хватит этих глупостей. Ты встречалась с Эвертоном, потому что тебе это нравится.

– Нет!

Бретт яростно захлопнул дверцу.

– Пол Эвертон подлец. Я ненавижу, презираю его…

– И ты согласилась поужинать с ним, чтобы все это сказать?

– Да, почти так все и было. Он ужасно обошелся с моей сестрой, и я боялась, что она будет страдать.

– И ты решила, что можешь заменить ее, – ледяным тоном произнес Бретт и вышел из комнаты.

Когда Элисон вернулась на виллу, Фиона по-прежнему лежала в постели и рыдала.

– Фиона, милая, забудь обо всем. – Элисон присела на край постели и погладила ее спутанные волосы. – Почему бы тебе не умыться и не позавтракать?

– Я не хочу есть. Ненавижу его! Зачем я вообще его встретила?

– Вот умница! Теперь, когда ты поняла, какой он подонок, ты больше не будешь страдать из-за него. Он не стоит ни одной твоей слезинки. Как насчет ванны? Я налью.

Но Фиона уткнулась лицом в подушки и снова разрыдалась. Джон Уоррендер беспомощно стоял у постели дочери.

– Слезы, слезы, – вздохнул он. – Если бы у меня было хоть немного этой бесценной жидкости, чтобы полить мои деревья!

Но его шутка осталась без ответа. Худенькие плечи Фионы сотрясались от рыданий.

– Она заболеет, – обеспокоенно произнесла Элисон.

Я хочу умереть! – простонала Фиона. Внезапно она выпрямилась, и в ее глазах мелькнула безумная надежда. – Если бы я только могла еще раз увидеться с Полом, своими ушами услышать от него все то, что он сказал тебе. Если все эти слова о любви – ложь, я смирюсь. Но я хочу услышать это от него. Его вчерашнее поведение совершенно непонятно – он помолвлен с Дариен, а сделал предложение Элисон. Он начал встречаться со мной, потому что чувствовал себя одиноким. Возможно, я все-таки единственная девушка, которая ему подходит.

– Боже мой, Фиона! – нетерпеливо вскричал профессор. – О чем ты говоришь?

Но сейчас Фиона не могла рассуждать здраво. Она по-прежнему жила в своем вымышленном мире. В таком состоянии можно совершить любую глупость. Как же помешать ей встретиться с Полом? И как отреагирует Пол? Он либо рассердится, чего, впрочем, от него вряд ли можно ожидать, либо начнет лгать ей, опять увезет ее в пустыню, чтобы там предложить свои отвратительные «утешения».

Фиона сказала, что хочет уехать домой. Возможно, это единственный выход. Элисон с замиранием сердца подумала, что ей придется поехать с сестрой. Они купят билет на самолет и через несколько часов будут в Англии. Джон Уоррендер пытался применить родительскую власть и заставить Фиону немедленно встать, взять себя в руки. Но она только глубже зарывалась в подушки и накрывалась с головой одеялом. Вчера вечером Фиона, уверенная, что Пол заедет за ней, отказалась от ужина, а утром была слишком расстроена, чтобы думать о завтраке. Сколько еще она будет отказываться от еды?

Элисон с отцом обсудили сложившуюся ситуацию за обедом. Состояние Фионы все ухудшалось.

– После обеда я поеду в Сиди и попрошу твоего друга доктора осмотреть ее, – предложил Джон Уоррендер. – А ты пока приглядывай за ней. Она способна на любую глупость. Элисон кивнула: