Вот, всегда так. Массы войны не хотят, но раз высшее начальство сказало, значит, надо. Вспомним историю мировых войн — даже среди фашистов были многие, кто не желал проливать кровь, но фюрер считал иначе. Исход — превращенные в пыль города, миллионы убитых, экономическая разруха. Все это грозит этому миру, если не вмешаюсь я. Решено. Отправляюсь к королю. Как его там? Сигизмунд Восьмой, кажется…

— Извините, господин Белый Оборотень, — послышался рядом робкий голос Офели. — А можно вас еще кое о чем попросить?

— Да?

— Понимаете, сегодня проходит ежемесячный сбор самых знатных вампирских семей, и мне бы очень хотелось, чтобы вы на нем побывали.

— В качестве главного блюда? — вяло пошутил я, за что получил от престарелой вампирши укоризненный взгляд.

— Ну что вы такое говорите?! Мы с вами, конечно, не на одной стороне, но сейчас нам было бы очень выгодно договориться о… хм… взаимопомощи.

— Типа я бью Волкодлака, а вы меня за это не кусаете?… Шучу-шучу! Я бы отправился с вами, но время, увы, не ждет. Долг зовет, Синзал молит спасти себя, и все женщины уже плачут в платочек, дожидаясь героя…

— О нет, об этом не беспокойтесь! — поспешила успокоить меня вампирша. — Там, где мы будем, время течет совсем по-другому, так что обернемся минут за десять.

— Мм, — задумчиво протянул я. — Пожалуй, подумаю над вашим предложением…

А подумать было о чем. Это ж надо, меня приглашают на VIP-тусовку самой элитной нечисти! И остается только гадать, в каком качестве… Нет, Офель уверяет, что все пройдет чин-чинарем, но что-то не очень хочется вверяться старой вампирше с гнилыми зубами и жутким запахом изо рта. Она меня, может, и не укусит, но какой — нибудь длиннозубый аристократ может не утерпеть! И буду я не Белый Оборотень, а полудохлый клыкастик. Да и не хочется оставлять Мечту. Как представлю — просыпается она одна, в темном лесу, и нет поблизости сурового и вечно готового на подвиги меня… Жуть!

— Кхе-кхе… Ну так что вы решили? А то я уже отправляюсь.

Я вздохнул, почесал лоб и решительно кивнул:

— Ладно, уговорили. Надеюсь, у вас там хорошо кормят.

— Для вас все по высшему разряду! — заверила Офель и три раза хлопнула в ладоши.

Ослепительная вспышка, и тут же приятная тишина ночного леса сменяется медленной мелодичной музыкой и приглушенным шорохом голосов.

Я стою посередине огромного зала, одетый в элегантный черный фрак, чистый, надушенный и побритый. Стены зала — темно-красного оттенка — без единого окна, но густо увешаны светильниками, от которых льется мягкий, голубоватый свет. Потолок где-то неимоверно высоко и почти теряется во тьме. Вокруг за круглыми столами на изогнутых бронзовых ножках сидят по двое-трое элегантно одетые люди. Мужчины, женщины, даже дети — высокие, худощавые и немного бледные. Почти все красивы, но красота эта какая-то немного пугающая…

— Ну что же мы стоим? Пройдемте к столу, — раздалось совсем рядом.

Я скосил глаза и чуть с копыт не свалился от удивления. Рядом стояла высокая, изящная молодая женщина с огромными, немного грустными глазами и совершенно обалденной улыбкой.

— Э-э-э… простите? — с трудом прохрипел я внезапно перехваченным судорогой горлом. — Мы где-то встречались?

Незнакомка в удивлении подняла бровь, а потом жизнерадостно рассмеялась:

— Это же я, Офель (моя челюсть тихо стукнулась об пол)! Вы что, не узнали меня (я совершенно обалдело мявкнул что-то вроде «нет»)? Мы же на Сумеречной Стороне (я с умным видом кивнул и сделал очень, ну просто очень понимающее лицо)! Здесь все принимает свой самый прекрасный облик. Даже вещи.

— Об этом я знал, — очень реалистично отмахнулся я. — Но не мог подумать, что ты… вы… короче, красота неописуемая!

— Спасибо, — зарделась вампирша, а потом, ухватив меня за локоток, повела к свободному столику. — Вот здесь мы посидим и подождем нужного момента.

— А какой он, нужный?

— Ну, сперва с отчетом выступят члены вампир-скойдумы, — начал а перечислять вампирша. — Потом некоторое время отведут для ужина, во время которого будут петь и рассказывать стихи известные барды и менестрели, ну а в конце со своими пожеланиями и предложениями выйдут представители другой нечисти — не вампиры. Тогда и мы кое-что скажем.

Я кивнул, соглашаясь, и начал во все глаза разглядывать окружающих, из которых действительно не все были потомками Дракулы. Вон сидит в углу нечто маленькое и мохнатое. Злобно зыркает по сторонам явно уже подвыпивший оборотень. Тихо шепчет что-то на ухо симпатичной вампирше коренастый и широкоплечий мужик с огромными нетопырячьими крыльями за спиной. С похабной улыбкой осматривает зал типичный черт — с рогами, хвостом, копытами и свиным пятачком заместо носа… И посреди всего этого великолепия сижу я — Белый Оборотень, герой-самоучка… Идиот, одним словом! Куда я попал?! Нет, куда я полез?!! Сам, лично… Ужас! Что я, собственно, хотел? На нечисть полюбоваться? Угу, уже полюбовался — пора бы и по домам.

Однако «по домам» я так и не успел, так как на сцену (круглый высокий помост в середине зала) вылез под вялые аплодисменты престарелый вампир в темно-зеленом костюме и начал стандартную приветственную речь. Дескать, здрасте господа-дамы, рад, что пришли, острых вам клыков и сладкой крови, сейчас выйдут самые-самые знатные, вы уж им похлопайте, а потом уж только извольте кушать (вас, господин вервольф, это тоже касается!!!). Выслушали, дождались, похлопали (даже подвыпивший оборотень с уже испачканной в салате мордой). Ну а дальше пошла и вовсе нудятина. Я-то, наивный, предполагал, что тусовки вампиров хоть как-то отличаются от съездов политбюро, а тут… Честное слово, в нашей Госдуме и то веселее! То водичкой кого обольют, то облают как следует и свиньей назовут, а здесь — все тихо, чинно, благородно. Похожие друг на друга невзрачные мужички ровными голосами (даже без интонаций!) рассказывают, кто сколько перекусал, кто с кем повоевал и кто у кого что украл. Единственный, кто немного разряжал обстановку, так это тот самый оборотень. Он то падал мордой в тарелку, то рычал несвязно, а то и кричал что-то про «зажравшихся кровососов», за что на него шикали со всех сторон и даже обещали выгнать. На меня же совершенно не обращали внимания, явно приняв за своего.

Наконец ораторы закруглились и уступили место худому юноше с нервным лицом. Он со второй попытки залез на помост, встал в позу фонарного столба и, прокашлявшись, представился начинающим поэтом, которого отметила своим сиятельным влиянием семья д'Алиэнов. Раздались жиденькие аплодисменты, потонувшие в звоне бокалов (еду нам еще не доставили, но вино — именно вино, я проверял! — принесли). А поэт тем временем прокашлялся еще раз и начал громко декламировать: