— Давайте все присядем, — бодро предложила миссис Парсонс. — Надеюсь, это не запрещено законом? Прошу вас. Как насчет того, чтобы выпить по стакану сладкого чая?

— Если вас не очень затруднит, — сказал мистер Спигл.

— Меня это не затруднит нисколько, — заверила его миссис Парсонс и громко позвала: — Люси!

Трое мужчин медленно, с натугой, как заржавленные игрушечные роботы, подошли к дивану и опустились на мягкие подушки. Они смотрели на меня. Я смотрел на них.

— Игги, — сказал я снова.

Шугер рассмеялся. Снайпс взглянул на него так, словно собирался испепелить весельчака на месте, а после брезгливо смахнуть его пепел с дивана. Мистер Спигл вздохнул.

— Насколько я понимаю, вы слышали это имя раньше, — сказал Снайпс. — Возможно, вы уже знаете, что этот мужчина… этот человек… по словам вашей матери, является ее… является вашим отцом. Да, вашим отцом. Речь идет об Игги Винслоу. У нас были на сей счет сомнения; мы подозревали, что вашим настоящим отцом был не Игги, а ваша мать просто выдумала всю эту историю. Ходили разные слухи. На отцовство в разное время претендовали и другие мужчины. Я хочу сказать, что многие мужчины утверждали, что были близки с вашей матерью и потому могут быть ответственными за ваше рождение. При этом никто из них открыто не взял на себя эту ответственность. Реально подтвердить либо опровергнуть все эти версии было невозможно.

— До сих пор было невозможно, — подхватил эстафету мистер Спигл. — Мы надеялись прояснить ситуацию, взглянув на вас. Но вы пошли в мать, а не в отца. У вас ее черты лица, ее глаза. Даже тембр голоса — я слышу ее голос в вашем.

— Эл! — оборвал его Снайпс и вновь переключился на меня. — Долгое время мы были озабочены мыслью о вашем происхождении, но установить это наверняка мы не можем. Если, конечно, вы не знаете этого сами и не согласитесь поделиться с нами своим знанием.

— Я? Что я, по-вашему, должен знать? — сказал я.

— Имя своего отца, — пояснил он. — Быть может, он объявлялся, писал вам письма, звонил по телефону…

— Нет, — сказал я, — ничего такого не было.

— Но ведь вы явно слыхали об Игги ранее, — сказал он.

— Да, но…

— Выходит, у тебя никогда не было папочки? — вмешался в разговор Шугер.

— Нет, у меня был отец.

— И кто это был? — Снайпс подался вперед, упершись руками в колени.

Шугер и Спигл также приподнялись со своих мест, широко открыв глаза и следя за моими губами, с которых вот-вот должен был слететь ответ.

— Это был мой дед, — сказал я.

И они одновременно кивнули, обменявшись взглядами с таким видом, словно мое заявление было чем-то вполне естественным.

Встреча затянулась. Люси принесла нам чай и сэндвичи с тунцом. Она быстро взглянула на меня и отвернулась прежде, чем кто-то из присутствующих успел это заметить. Миссис Парсонс хранила молчание. Трое мужчин рассуждали о разных вещах, не пытаясь подключить меня к своей беседе. Большую часть времени я вообще не понимал, о чем идет речь. В одном случае, не помню, в какой связи, Шугер сказал:

— А вы не хотите спросить его самого?

— В этом нет нужды, — ответил Снайпс. — Старуха нам скажет. Все можно будет узнать от нее.

— Но разве вам не хочется выяснить это уже сейчас?

— Хочется, — сказал Снайпс. — Но я не считаю, что нам так уж необходимо с этим спешить.

Дело шло к вечеру. Солнце, опускаясь к горизонту где-то за пределами затемненной комнаты, прорвалось внутрь сквозь щель в шторе коротким оранжевым лучиком, привлекшим мое внимание. Снайпс, Спигл и Шугер также его заметили.

— Красиво, — сказал Шугер, протягивая руку в попытке перехватить луч.

— По цвету напоминает волосы вашей мамы, — сказал мистер Спигл.

— Поехали по новой, — буркнул Шугер.

— Бога ради, Эл! — сказал Снайпс. — Давайте говорить о том, для чего мы здесь собрались.

— Конечно, — сказал Спигл. — Я только подумал, что мальчику будет интересно узнать, что его мать, умершая в день его рождения, имела волосы цвета закатного солнца.

— Ну вот, теперь он это знает. И я не сомневаюсь, что он благодарен тебе за эту ценную информацию.

— А любовь все жива… — промурлыкал Шугер.

Снайпс взглянул на меня и покачал головой.

— С вашей матерью всегда было так, — извиняющимся тоном сказал он. — Она смущала умы. И продолжает смущать даже спустя все эти годы.

— Я действительно благодарен мистеру Спиглу за информацию, — сказал я. — Затем я сюда и прибыл: чтобы узнать подробности.

— У нее были зеленые глаза, — сказал мистер Спигл. — Точь-в-точь как у вас.

— Этих глаз у нее было ровно два: по одному с каждой стороны носа, — подхватил Шугер. — И у него то же самое: вот еще одно совпадение. Но и это далеко не все. У нее было две ноги, две руки…

— Достаточно, Шугер, — сказал Снайпс.

— Я еще не закончил.

— Нет, ты уже закончил. У нас есть другие — и гораздо более важные — вопросы, которые мы должны обсудить с мистером Райдером.

— Вопросы? — спросил Шугер.

— Наши планы, — пояснил Снайпс. — Относительно фестиваля.

Шугер кашлянул и расположился поудобнее на диванных подушках.

— Планы? — удивился я. — Откуда у вас могут быть какие-то связанные со мной планы? Я ведь только что приехал.

— Планы эти были составлены уже давно, — сказал Снайпс. — Мы ждали только вашего появления.

— Но никто не мог знать, что я вообще когда-нибудь приеду.

— Мы на это надеялись, — сказал мистер Спигл, нежно глядя на меня поверх очков. — Нельзя недооценивать силу надежды, мистер Райдер. Кто знает, может быть, вас привлекло сюда не что иное, как наше коллективное желание вас увидеть.

— Нет, — сказал я. — Ничто меня сюда не влекло. Я приехал сюда, потому что мой дедушка умер, и Анна…

— Анна? — прервал меня Снайпс. — Какая Анна?

— Анна Уоткинс, — сказал мистер Спигл, широко открывая глаза. В тот же момент ему все стало ясно. Со стороны было видно, как он прокручивает в голове цепочку событий, все более оживляясь по мере возникновения полной картины. — Она увезла вас и оставалась с вами все эти годы, так?

Я кивнул.

— Прошу меня извинить, — сказал он, — но я много размышлял на эту тему. Мы все размышляли. У меня возникло несколько версий, и согласно одной из них, вас вырастила и воспитала Анна Уоткинс. После смерти Люси она заняла ее место. Возможно даже, вы долгое время считали Анну своей матерью. Вот почему вы теперь здесь, не правда ли? Вас послала сюда Анна.

— Никто меня не посылал, — сказал я. — Я приехал по собственному желанию.

— Однако она с самого начала знала, что когда-нибудь вы обязательно поедете в Эшленд, чтобы выяснить обстоятельства смерти вашей матери, — сказал он.

— Вот почему я никогда не возражал против их дружбы с Люси, — сказал Снайпс, взглянув на Эла Спигла. — Я знал, что в конечном счете от этого будет какая-то польза.

— Спустя девятнадцать лет? — спросил Шугер.

— «Терпение вознаграждается», — сказал Снайпс. — Так было предначертано.

— Ты сам же это и начертал на бумажке, — заметил Шугер.

— Кто-то ведь должен был это сделать, — сказал Снайпс. — Но это не мои слова. Они явлены свыше, я вам об этом уже говорил. Они сами собой пришли ко мне в голову, а я всего лишь перенес их на бумагу.

Он начал потирать руки с такой энергией, словно намеревался трением развести огонь. Теперь он был погружен в свои мысли. Мне даже показалось, что я слышу, как работает его мозг, как крутятся в нем шестеренки и зубчатые колеса, вырабатывая некое великое решение. Потом он улыбнулся, но улыбка эта не была адресована мне или кому-то еще из присутствующих. Он улыбался самому себе: он был собою доволен.

— Я полагаю, ты сейчас находишься в замешательстве, Томас, — сказал он. — Это понятно — иначе и быть не могло. Но очень скоро все прояснится и станет на свои места. Доверься мне, пожалуйста. Для начала тебе нужно знать лишь одну-единственную, но очень важную вещь. Ты должен знать, что все хорошо. Хорошо, что ты вернулся. Это хорошо и для тебя, и для Эшленда, то есть для всех нас. Теперь, когда ты снова с нами, мы сможем начать с того места, где мы остановились много лет назад с появлением здесь твоей матери.