– Далеко?

Ясен снова «включил» состояние экстрасенсорной реакции на внешние биополя и уловил еле фиксируемое дыхание опасности.

– Километров сто двадцать от нас, аккурат в середине Божьей Раны.

– Похоже, они нас хотят перехватить.

– Почему ты так решил?

– Мы идём к Орилоух-Горе и дальше на левек, к Гее-Горе. Кроули не дурак, понимает, что у нас есть определённая цель, и постарается встретить нас там или там.

– Можем свернуть на десять-двенадцать к правеку и миновать Орилоух.

– Потеряем время. Странно, что банда Кроули опережает нас.

– Они знают проход через Божью Рану.

– Может быть. Подъём!

Вскочили в сёдла.

Ориентироваться на ровной как стол равнине было трудно, и только триометры, заменившие прежние земные компасы, спасали положение. Правда, Ясен, как и отец, обладал врождённым чувством направления, поэтому не представлял, как можно сбиться в пути.

Впереди образовалось облачко, превратилось в стайку воздушных мачт с висящими между ними полупрозрачными, в три роста человека, мешками, внутри которых что-то копошилось и ворочалось. Впрочем, что именно копошилось, стало понятно ещё до того, как отряд достиг границ необычного поселения. Это был саранчаул – город саранчоидов, изменившейся почти до неузнаваемости, увеличившейся в размерах земной саранчи, не потерявшей при этом своей агрессивной прожорливости.

Уже в десяти километрах от саранчаула трава на поверхности земли исчезала полностью, а степь приобретала вид каменистой безжизненной пустыни. Обычно саранчоиды кочевали от оазиса к оазису, то есть от озера к озеру, осваивали местность с богатой растительностью, а когда есть становилось больше нечего, переселялись на новое место.

Судя по тому, как саранчоиды почти не обратили на проезжавших мимо людей внимания, а также по площади уничтоженной ими растительности можно было предположить, что встретившийся на пути дружины саранчаул готов к переселению.

Миновали странный «город», готовые укрыть коней попонами из колючей дерюжины, которую не могли прокусить ни пчелоиды, ни осы, ни другие жалящие и кусачие твари.

Два десятка саранчоидов сорвались с вершин мачт и какое-то время сопровождали отряд, выписывая над ним сердитые круги, потом вернулись на свои сторожевые шесты. Мачты эти не были ни деревянными, ни каменными, саранчоиды создавали их из собственных экскрементов, и в какой-то степени это были искусственные сооружения, как и дома-пузыри между ними.

Несмотря на то что насекомые редко нападали на людей, дружинники повеселели, оставив за спинами гигантский саранчаул.

Снова под копыта гепардоконей легла степь, то жёлто-коричневая, то синевато-зелёная, то абсолютно голая, песчано-каменистая, с редкими кустиками неизвестной травы.

На горизонте возникла чёрно-зелёная полоса, приблизилась, развёртываясь в поле чёрных, с зелёным просверком, маков.

Отряд замедлил движение.

– Сколько дури! – восхитился Пилип. – Это афганоиды, их рук дело. Или амеро-южане. А ещё год назад здесь ничего не было.

Ясен почувствовал будоражащий запах, отключил канал передачи ощущений в мозг, чтобы не поплыло сознание.

– Платки! – приказал Влад.

Дружинники сделали из платков повязки на рот и нос.

Чёрные маки выращивали ещё на Земле любители наркоты, и после Падения казалось, что к этой форме ухода от действительности выжившее человечество уже не вернётся. Однако переселившиеся на равнину потомки афганоидов, персов, южан-исмаилитов и южан-американцев, умевшие только воевать и выращивать наркорастения, продолжили свой «бизнес» и здесь, снабжая близлежащие селения других общин марихуаной, кокаином и героином.

– Сжечь бы это поле, – проворчал десятник Димитр.

– Маки не горят, – с сожалением покачал головой Пилип.

Ясен подъехал к отцу.

– Есть идея.

– Слушаю.

– Можно натравить на это поле саранчоидов.

– Они почти не едят наркомаки. – Влад усмехнулся. – Умные.

– Давай попробуем, саранча сейчас голодная.

Влад в сомнении оглянулся.

– Двадцать пять километров назад, да столько же обратно, это потеря времени.

– Двадцать минут туда, двадцать обратно.

– Как ты себе это представляешь?

– Когда мы проезжали мимо саранчаула, его сторожа реагировали на мои мысли.

– Да? Это интересно. Подробнее, пожалуйста.

Ясен смутился.

– Я подумал: вот я вас сейчас из карабина! Они тотчас же взлетели выше, начали кружить надо мной быстрее.

– Так, понятно. И всё?

– Я послал их домой: нечего носиться зря, мы вас не трогаем.

– И они улетели.

Ясен кивнул.

– Может быть, я не так их понял?

– Хорошо, вполне допускаю, они реагируют на мысленно-волевой посыл. Как ты заставишь саранчу сняться с места и лететь в нужном направлении?

– Вернёмся и начнём мысленно жечь их огнём…

– Та-ак!

– А я поскачу вперёд, к этому полю, с мыслью – все за мной, спасайся, кто может!

Влад засмеялся.

Ясен покраснел.

– Не получится? Я просто хотел…

Влад остановил его жестом, посерьёзнел.

– Идея хорошая, почему бы не поэкспериментировать. Вдруг пригодится в будущем? Даю на все маневры час. Если саранчоиды клюнут – хорошо, если нет – ждать не будем. Эй, парни.

Староста в двух словах объяснил обступившим его дружинникам смысл затеи, и отряд поскакал назад к саранчаулу.

Добрались быстро, за двадцать минут, ещё за пару километров увидев над селением саранчи серый туманный купол: насекомые вылетели из своих домов-пузырей и готовились к переселению. Дебряне поспели прямо к этому моменту.

– В цепь! – скомандовал Влад. – Скачем на них и думаем об огне, мысленно тычем в эту тучу факелами!

Отряд растянулся цепью, выбрав направление таким образом, чтобы вектор атаки пришёлся на траекторию полёта к маковому полю, медленно двинулся на саранчаул.

Дружинники сначала посмеивались, не веря в удачу замысла, потом увлеклись, почуяли азарт и начали кричать:

– А-о-о! Крес на вас! У-у-у, сожжём! Гори ясным пламенем!..

Туча саранчоидов взметнулась вверх, затмевая блеск небес.

В этот миг Ясен вырвался из общей цепи дружины, поскакал на правек, подняв над собой меч. Он не кричал, только истово молил саранчу услышать его мысленный зов и следовать за ним. Он предлагал спасение.

И его услышали!

Гигантская туча насекомых, достигшая в диаметре двух километров, а в высоту чуть ли не километр, имела свой «мозг» и свою «систему защиты», воспринимавшую намерения людей. В какой-то степени этот «мозг» умел думать и принимать решения. А поскольку угроза была нешуточной, опасность пожара хранилась в памяти саранчи на генетическом уровне, саранчаул среагировал на призыв Ясена должным образом, и туча последовала за ним с густым дребезжащим гудением. Впечатление было такое, будто стартовал гигантский змей, состоящий из миллионов живых механических модулей.

Летел этот «змей» не быстро, не более двадцати километров в час, поэтому Ясен, взявший поначалу слишком резво, вынужден был умерить пыл фыркающего коня.

Дружинники поняли свою задачу хорошо и вовсю носились за «хвостом змея», подстёгивая летящих саранчоидов криками. Кое-кто даже успел зажечь факелы и махал ими, усиливая эффект «огненной» атаки.

Таким образом доскакали до макового поля, почему-то никем не охраняемого, а там уже никого не пришлось подгонять, потому что саранча почуяла запах свежей пищи, пусть и сдобренный сладким приторным ароматом созревающего наркотика, и набросилась на поле, как голодный зверь на добычу.

Ясен остановился.

Подскакали остальные, глядя, как саранчоиды пикируют на чёрно-зелёное поле и «змей» постепенно тает, рассасывается как дым.

– Вот вам, гады! – злорадно погрозил небу кулаком Пилип, имея в виду неведомых «наркобаронов».

– Это не победа, – остудил его восторги Влад. – Нужны иные меры, целевой сход общин, закон о нераспространении отравы. А так они просто посадят мак в другом месте.