В Америке для отвлечения внимания от сенатора запустили три любимых темы. Развод звезды, скандалы в спорте и героизм простых солдат. Здесь пригодились снимки высадки в Зоне Билли Доннована и отчет о потерях. К вечеру Билли и лейтенант Кеннеди, ушедшие в глубокий рейд на Дикий Восток, стали самыми популярными людьми в Штатах. Дядя лейтенанта, конгрессмен разрывался на части, стараясь дать интервью всем желающим его взять. Для того, чтобы стать завтра капитаном, Кеннеди-младшему уже был не нужен успех. Достаточно стало просто вернуться. Газетчики раскопали всю подноготную сержанта Билли, включая школьную подружку и его три диплома магистра. В Чернобыле журналистов стало больше, чем военных, и для сталкеров в баре «Веселая плоть» наступили золотые деньки. Виски и водка лились рекой, и официантки вовсю крутили упругими попками. В штабе группировки открыли пресс-центр, повесили карту Зону и покрыли ее кабалистическими знаками. Среди них зеленым цветом выделялся достоверный путь группы отважного лейтенанта. От заставы на Кордоне до КПП на Свалку. Дальше начинались белые пятна и предположения.

Самые смелые журналисты с дистанции в километр снимали колючую проволоку, натянутую вдоль периметра. Редакторы давили, страна ждала новостей, и самые умные понимали, что недалек тот день, когда придется ехать на заставу в лагерь «зеленых беретов». В преддверии этого ужаса они пили, решив уничтожить все спиртное в отдельно взятом городе. В госпиталь стали поступать пациенты с алкогольными отравлениями.

Зона, Бар

Вечер удался. Джентльмены выпивали и закусывали. Сейчас, когда все нормально вооружены, решили расширить рабочий сектор. На всю деревню, включая дальний край, близкий к базе наемников. Наш новый снайпер сидел в углу, перебирал патроны. Тасовал свой запас, как ему удобней. Ковбой так и не появился. Переживем.

Тут дятел стал за права людские заступаться. Кричать, что никто вольным сталкерам не указ, где они хотят, там и будут ходить. А кто спорит-то? А дятел горлышко прочистил и к нашему столу шлеп-шлеп, подошел.

— Здрасте, — говорит и смотреть пытается дерзко.

— Склад поделили, — говорю, — по твоему совету. Кто не успел, тот опоздал. Закон Зоны, однако. Что еще сказать хочешь?

— Я на «Росток» пойду, — заявляет.

— Иди куда хочешь и когда хочешь. Ты в самом свободном месте на планете, — пожал в ответ плечами. — Сержанта увидишь, привет передавай. Скажи ему, что ты его сторонник. Хотел ему долю дать со склада трофейного, да не получилось. Он тебя за это не больно убьет. Пика, брат, ты человеку запрещал хоть что-нибудь? Нет? Видишь, у нас для всех воля. Завтра у нас рабочий день, час посижу, если Стилет песни будет петь, послушаю и на боковую. Свободен.

— Не понял, — говорю Филину, — зачем он подходил.

— Оружия хотел для всех потребовать, — усмехнулся тот. — Да наглости не хватило.

Вдруг гитара за столом жалобно запела. Снайпер наш инструмент в руки взял. В ход пошел армейский репертуар. АН-12 скорость набирает и уходит в солнечную высь. И другая романтика. Понял я, что это надолго и пошел в комнату спать. Пусть веселятся. Разделся, сполоснулся под краном, душа здесь не было, к стене залег и решил, что до утра не шевельнусь. Размечтался.

Сначала меня тряхнули за плечо. Вырвался. Отобрали одеяло и подушку. Обидно стало. Выразил негодование и спросил сколько времени.

— Два часа, — сказал Филин. Он сидел в полной выкладке с двойным боекомплектом.

Три часа поспать дали. Низкий вам поклон.

— Ты удалился, Котел решил крутость показать. Пошел на Дикую Территорию. Прапору через час померещилось, что крики слышит. Сбегали на разведку.

Это он о дятле наглом говорит, догадался я.

— Мне он не нравится, но не настолько, чтоб его на Арену звать, — говорю.

Вышли из гостевого коридора в общий зал, потом на улицу. Еще три поворота и мы на центральной площади Бара. Черный Сталкер, сколько же здесь людей. Около сотни. Наши в толпе не потерялись. Стоят двумя шеренгами. Ага, у Пики все автоматчики, а у Стилета стрелки с западным калибром. Игла с Ярлом рядом со Скрипом стоят. Протиснулись сквозь толпу, кровью свежей запахло.

На асфальте тело лежит. Тяжело умирал глупый человек. Резали его живого на куски. Тайн он не знал, просто развлекались.

— Клан «Сталь» объявляет своей территорией Темную Долину и Агропром. Они доступны всем сталкерам, независимо от принадлежности к группировкам. На своих и нейтральных землях мы будем вести поиск Сержанта, Кровника и Овсянки.

— Мы не вмешиваемся в дела союзных кланов и не предлагаем им следовать нашим решениям, — добавил Стилет.

Намек тонкий. Никому не указываем и вы нам не пробуйте. Одно утешает, сегодня вместе со мной весь Бар не спит. Многие не ложились. Сейчас в нашей спаленке тесно станет. Подошел я к Пике, рукой махнул Стилету и Ярлу.

— Никаких погонь, тем более, ночных. Какой Сержант боец не знаю, но дитя гор с фантазией двигается, преследователям много крови попортит. Не наше это дело. Предлагаю завтраком пренебречь и по ночной прохладе до Милитари дойти.

Через двадцать минут выступили. Предстоящий день обещал быть долгим.

1942 год

Утро началось с отчета Сереги Котлярова о поездке в Чернобыль. Лагерники, выпущенные под надзор комендатуры, как с цепи сорвались. К приезду группы поддержки время разговоров уже прошло. Пьяная толпа буйствовала на площади, уже устроив два пожара. Отправив машину за помощью обратно в лагерь, сержант Красной Армии ввел свое отделение на первый этаж городской управы и занял круговую оборону. Через десять минут в здании не осталось ни одного целого стекла, и внутрь влетел первый факел. Гореть не хотелось, и Котляров отдал приказ открыть огонь. Десяток автоматов и ручной пулемет очень убедительный довод удалиться — для оставшихся в живых. В сухой пыли осталось лежать около двух десятков застреленных и затоптанных. На помощь явились поляки и за городок взялись всерьез.

Был сожжен шинок и охально изобижена прислуга. Всех изловленных построили на грузовом дворе элеватора, включили прожектор и вытащили шестерых поцарапанных насильников. Их повесили прямо на воротах, чтоб далеко не ходить. Остальных стали сечь. Пять ударов кнутом каждому. Приведя народ в чувство, двинулись тщательно прочесывать развалины кожевенного завода. К утру не хватало троих, самых умных или везучих. Остальные были на месте, живые или мертвые. Первый взвод польской роты остался в городе, заняв немецкую комендатуру. Германский флаг не тронули, просто рядом польский повесили. Тогда Серега прикрепил рядом и советский. Комендант вышел, посмотрел, замечание сделал за обувь грязную. Правоту немца признали, пошли чистить. Так вся ночь и прошла.

Сложилась новая диспозиция на день. Первый взвод поляков удерживает город. Второй занят строительными работами в скальном доте укрепрайона, восстанавливает механизм дверей на нижние уровни, маскирует вход. Егеря готовят подземелье к консервации, расчищают проходы и не забывают про кровососов. С ними и основная группа. Танкисты занимаются машинами. Советская рота охраняет склад в бывшем лагере и ведет наблюдение за зондеркомандой.

Все при деле. Вот и славно. До обеда расчистили половину третьего уровня. Две комнаты были заставлены ящиками с драгоценностями. Кольца, серьги, кулоны, другие, которым Викинг и названия не знал. А большой каземат артиллерийского склада заполняли доверху брезентовые мешочки. Вскрыл сталкер один. Обручальные кольца с золотыми зубами вперемешку. Кровавое золото НКВД, за четверть века накопили. Киев большой, а Украина еще больше. Было, кого в подвалах расстреливать. По ленинградским застенкам ходил на экскурсии кучерявый поэт Сережа Есенин, с приятелем своим чекистом Блюмкиным. Нанюхаются кокаинчика, и на расстрел, чтоб жизнь полнее ощущать. Сережа с властью всегда дружил, знал, где масло на хлеб намажут. Стишки свои, персидский цикл, он на востоке писал. Был он в Персии с Красной Армией, готовился воспеть успехи в походе на Индию, да не срослось. А у киевских коридоров расстрельных своего певца не нашлось. Обидно, понимаешь, брат сталкер? Золото вместе добывали, а слава врозь. В сороковые годы соревнование выиграло Одесское областное управление. Его начальник в Москву на повышение и уехал. Отшвырнул Викинг брезент в сторону, руки брезгливо вытер. Это мы наследникам чекистов оставим, пусть радуются подвигу отцов. В соседнем коридоре ударили очереди.