Поглядев на схему, я аж присвистнул от осознания масштабности проекта. Судя по названию, написанному наверху схемы, мы находились на подземной станции «Янов». Я мысленно прикинул направление и расстояние, пройденное нами от радиозавода, и согласился, что мы вполне можем находиться в районе этого железнодорожного узла.

От точки «Янов», которая на схеме была узловой, расходилось множество линий: к Припяти, от которой отходила ветка к «Юпитеру», к ЧАЭС, Чернобылю. Светло-коричневым был отмечен путь к городу Чернобыль-2, рядом с которым стояла приписка «Объект «Дуга». Было на схеме множество и других разноцветных линий, ветвящихся и переплетающихся, сходящихся в узлы, названия которых мало что говорили мне, как непосвященному зрителю. Объекты с романтическими названиями «Янус», «Ной», «Сура», шли вперемешку с аббревиатурами: ДПГ, ССН, НС и так далее. Одних ПУ я насчитал штук пять или шесть. По самым скромным моим прикидкам, туннели шли практически под всеми секторами нынешней Зоны. На всякий случай я сфотографировал карту катакомб.

— Да тут целая подземная страна! — восторженно прошептал Леха, когда обрел дар речи. — Смотри, отсюда по подземельям можно и до «Ростока» добраться, и до лабораторий в Темной долине. Это же какой комплекс тут построили! Что же здесь творили?

— Черные дела, Леха! — ответил я. — Однозначно — черные. Иначе не прятали бы так глубоко. На какой-то секретный венный объект мы влезли. Еще времен Советского Союза.

— Я слышал, конечно, что под Припятью есть второй город, подземный, — Леха, казалось, не отреагировал на мои слова, — но чтобы в таких масштабах!

— Да, наверняка, когда Станцию и Припять строили, тут все изрыли.

— Так ты думаешь, что это тогда построили? — до Лехи, наконец, дошел смысл моих слов. — Не позднее?

— Думаю, что нет. — я указал на бетонную опору, на которой стояли цифры 1971. — Потом, наверное, только достраивали и расширяли.

— Да, тогда денег на оборону не жалели. — уважительно произнес Ледокол.

— Точно! — согласился я. — Странно, что тут бюреров нет. Почему, кстати?

— Им тут жрать нечего! — нашелся Леха. — Сюда ни одна тварь не забредет.

Я покивал головой, но не согласился с лехиными выводами. Те карлики, что я видел под «Юпитером», не выглядели истощенными. Да и дверь, которую мы недавно миновали, явно была вскрыта телекинетическими ударами.

— Крохаль! — голос напарника вывел меня из задумчивости. — Ты перекусить не хочешь? А то меня уже живот подвело после все этой беготни и стимуляторов.

— Прямо тут? — я обвел рукой искусственный грот.

— А чего такого? Тепло, светло, и мухи не летают. Не факт, что мы дальше еще укромное местечко найдем.

— Давай. — согласился я с «Долговцем».

От предложенной мной сублимированной пищи Леха отказался, сказав, что тушенка не в пример лучше моей резиновой химии. Он достал банку с бараном на этикетке и потянул за кольцо на крышке. Банка зашипела, и через некоторое время раздался негромкий хлопок — еда нагрелась. Ледокол вынул из внутреннего кармана солдатскую алюминиевую ложку с просверленным черенком и принялся с наслаждением выгребать из жестянки содержимое. Я же остался верен своим принципам и захрустел армейскими галетами. Вскоре Леха уже выскребал последние крохи из банки, а я дожевывал концентрат, по вкусу больше похожий на первосортный ластик. Хотелось праздника. Тут на меня снизошло откровение: в ранце остался шоколад! Я вытряхнул плитку, раскрошившуюся за время рейда, и мы с Лехой с удовольствием ее располовинили. Напоследок Ледокол извлек из закромов две банки энергетика. Так что, трапеза у нас вышла прямо-таки царская. Вот только с водой были проблемы — ее осталось совсем немного. Правда, у меня еще лежали таблетки для обеззараживания, но это — на крайний случай.

Мы убрали мусор в пакет, затолкали его в какую-то дренажную трубу, чтобы в глаза сразу не бросалось, и пошли по коричневым отметкам, которые обещали вывести нас к «Радару».

Двигаться по путям было не очень удобно: ноги постоянно цеплялись за шпалы, которые кто-то специально положил так, чтобы сбивать с ритмичного шага. Это приводило к тому, что нам приходилось больше следить за тем, что творилось под ногами, а не прямо по курсу. К счастью, туннель, куда мы вошли, оказался достаточно широким, чтобы можно было шагать сбоку от рельсов. Так мы и шли в темноте, а лучи фонарей выхватывали неровные круги перед нами.

Коридор ветвился, вправо и влево отходили боковые туннели разного калибра. Но основной ствол уходил на юг, отклоняясь иногда от прямой. Наверное, проходчики сталкивались с какой-нибудь подземной скалой и обходили ее.

Аномалий по пути почти не было, только зеленые пятна «Студня» светились на бетонном полу, и, временами, в боковых коридорах виднелись всполохи далеких «Электр». Иногда в коридоре встречались черные неглубокие лужи, которые мы осторожно обходили. Радиационный фон, в целом, был невысоким, и во влажном воздухе пыль не летала. В связи с этим, после обеда под станцией «Янов» я не включал замкнутую систему дыхания, обходясь фильтрами.

Мы прошли километра три, так никого и не встретив. По моим прикидкам, сейчас мы были где-то недалеко от Чистогаловки. Значит, до Чернобыля-2 нам оставалось еще километров семь. При средних темпах по Зоне — около четырех часов. Неожиданно коридор открылся в довольно большой коллектор-развязку, где перекрещивалось множество железнодорожных путей. Судя по схеме, сфотографированной в подземельях Янова, это был узел с простым названием «Лесной-7». Нам нужно было пройти прямо через зал и найти туннель, промаркированный правильным цветом. Как только мы переступили границу коллектора, то тут же наткнулись на гору железного хлама. Одновременно с этим запищали ДЖФы, фиксируя множество жизненных форм поблизости, а в темноте попарно засветились рубиновые точки.

Рефлексы в Зоне значат много. Ни я, ни Леха еще не успели осознать, что произошло, а рефлексы уже крикнули ногам «беги!», и те повиновались, унося нас обратно в коридор. Вслед нам летели камни, железки и прочий утиль. А что вы еще хотели, растревожив семейство, если не сказать — табор, бюреров?

В том месте, где наш туннель вливался в коллектор, по сторонам от путей были небольшие ниши с наглухо заблокированными дверями в глубине. В них-то мы и спрятались от тучи снарядов, которые запустили в нас подземные карлики. Нам приходилось вжиматься в стены, чтоб не быть покалеченными тем, чем швырялись эти телекинетики- недомерки. Ситуация представлялась мне критической: как только карлики поймут, куда мы спрятались, они начнут швыряться уже прицельно. Хорошо еще, что забежав обратно в туннель, мы сообразили отключить фонари.

Бюреры, привычные к подземной жизни, отлично ориентируются в темноте. И то, что нас они сейчас потеряли, можно приписать только слепящему свету фонарей, временно лишивших карликов зрения. Но они, наверняка, очень скоро придут в себя и начнут нас прицельно обстреливать. Тогда нам придется оттягиваться назад и искать обходные пути.

Словно в ответ на мысли, над лехиной головой, как копье, просвистел обломок рельсы. Снаряд выбил искры из стены где-то дальше по коридору и загремел по путям.

— Пристрелялись! — голос Ледокола в наушниках был веселым до ужаса. — Черти косорылые! Вот же, принесла их нелегкая! Что делать будем, Крохаль, идеи есть?

— Есть одна. — я уже засунул руку в подсумок, где лежала последняя граната «Гелиос-2». — Отвлеки их.

— Шо, опять?! — Леха, определенно, пребывал в эйфории, вызванной боевым столкновением. — Мне снова «Цыганочку» плясать?!

— Что хочешь, то и пляши! — грохот бочки с цементом, упавшей на рельсы между нами слегка оглушил меня. — Хоть приватный танец у шеста, но чтоб эти твари на тебя отвлеклись. И еще! Когда я крикну, глаза зажмуривай и на пол падай!

— Совсем с ума сошел! — прокричал Ледокол свой диагноз. — …ля! Они в меня камнем попали! Недомерки долбаные! Ну, сейчас я вам устрою!

Леха сорвал гранату с пояса и кинул ее в зал. Та пролетела немного, потом, подхваченная невидимой рукой, зависла и ринулась в нашу сторону со скоростью выпущенного из пращи камня: подземные карлики, определенно, знали, что это за штуковина к ним прилетела. В то же время по моей голове стукнул булыжник, заставив покачнуться и осесть на пол. Шлем опять меня спас, но я понимал, что еще пара таких попаданий, и я останусь умственно неполноценным.