Затем в 1967 г. первый вариант «Архипелага» от начала до конца был перепечатан Е. Д. Воронянской, которая или унифицировала оформление текста, или же сохранила его в прежнем виде (40).

В 1968 г. первые два тома были перепечатаны Е. Ц. Чуковской, третий том, кроме нее, перепечатывали Е. Д. Воронянская и Н. А. Решетовская (41). Если бы каждая из них механически воспроизводила текст, то в его оформлении могло быть не более двух стилей, а если бы каждая печатала по своему — не более трех, причем эти три разных стиля могли иметь место только в третьем томе.

В 1968–1969 гг. все три тома были перепечатаны, по всей видимости, Н. Д. Светловой (42). Но поскольку она не унифицировала их оформление, то после нее должно было сохраниться не более трех стилей. Мы же имеем дело с шестью.

Данный факт можно объяснить тем, что при перепечатке текста машинистки полностью сохраняли особенности оформления его текста, а значит, единообразие его оформления отсутствовало в самой рукописи. Но тогда получается, что в рукопись книги имела шесть авторских особенностей оформления текста.

Все это вместе взятое дает основание утверждать, что Архипелаг ГУЛАГ — это результат не индивидуального, а коллективного творчества. Только этим можно объяснить и дублирование материала, и отсутствие единства взглядов по целому ряду вопросов, и различия в оформлении, и, кстати, бросающееся в глаза разностилье. К тому же не следует забывать, что и зимой 1966–1967 гг, и с конца 1967 по весну 1968 г. А. И. Солженицын никак не мог выполнить свою работу в одиночку.

О том, что у него были помощники, он пишет и сам:

«Из этого списка я хотел бы выделить тех, кто много труда положил в помощь мне, чтоб эта вещь была снабжена библиографическими опорными точками из книг сегодняшних библиотечных фондов или давно изъятых и уничтоженных, так что найти сохраненный экземпляр требовало большого упорства» (43). Но как подчеркивается во втором послесловии 1968 г.: «Полный список тех, без кого б эта книга не написалась, не переделалась, не сохранилась — еще время не пришло доверять бумаге. Знают сами они» (44).

Сейчас можно назвать, по крайней мере, девять человек, которые помогали А. И. Солженицыну в работе над «Архипелагом»: Н. М. Аничкова, Е. Д. Воронянская, А.М. и Т. М. Гарасевы, В. Гершуни, Н. Кинд, Н. Ф. Пахтусова, Г. Тэнно, А. В. Храбровицкий, Е. Ц. Чуковская (45).

Говоря о помощниках, Александр Исаевич имел в виду лишь техническую помощь. Между тем есть основания говорить и о соавторах. Трое из них могут быть названы уже сейчас. Это В. В. Иванов (Саед-Шах А. Солженицын // Новая газета. 2005. № 63. 28–31 августа (интервью В. В. Иванова) Г. Тэнно (46) и А. В. Храбровицкий (47).

По свидетельству Вячеслава Всеволодовича Иванова, были и другие соавторы: «много кусков написано разными людьми», причем на них приходится «большая часть его главной книги» (Там же).

Кто еще был причастен к написанию «Архипелага»?

«2 апреля, — пишет А. И. Солженицын, имея в виду 1976 г., — снова скрытый отлет… В Нью-Йорке меня встречает Алеша, сразу везет в Вермонт» (1). В штате Вермонт в предместье небольшого городка Кавендиш Александр Исаевич осмотрел приобретенный на его имя земельный участок, получивший название Пять ручьев, и дал добро на строительство (2).

Затем Александр Исаевич отправился в Стэнфорд, где планировал поработать в архиве гуверовского Института войны, мира и революции (3). Здесь 24 мая 1976 г. он выступил на приеме в институте (4), а 1 июня 1976 г. при получении премии «Фонда свободы» (5).

В Стэндфорте Александр Исаевич пробыл около двух месяцев (6), после чего в середине июня отправился с женой в Кавендиш (7). Познакомившись с тем, как идет строительство (8), Наталья Дмитриевна улетела в Швейцарию за детьми и вещами, а Александр Исаевич поехал оформлять «зеленую карточку», как он пишет, — «удостоврение допущенного к жительству в Штатах, а после пяти лет можно менять его на гражданство» (9).

«В Пять Ручьев, — вспоминает А. И. Солженицын, — я окончательно приехал в грозный вечер, в канун 200-летия Соединенных штатов», т. е. 3 июля (10). 30 июля сюда вместе с детьми и багажем, в состав которого входил и дубовый самутинский письменный стол, приехала Наталья Дмитриевна. «…въезд семьи в Америку 30 июля, — пишет Александр Исаевич, — прошел совсем незаметно» (11).

Что же заставило его, не дожидаясь завершения строительства, тайно, ни с кем не попрощавшись, никого не поблагодарив за помощь, покинуть Цюрих и также таинственно уединиться в Кавендише? Об этом Александр Исаевич умалчивает.

«…прошли еще сорок важных дней стройки. — читаем мы в «Зернышке», — И как раз 7 сентября Алеша замкнул кольцо забора, поставил ворота, тоже сетчатые — а 8 сентября во всей мировой прессе взорвалось как очень важное для них и всех читателей событие — Солженицын переехал в Америку» (12).

В «крошечный Кавендиш» хлынули журналисты. Здесь к своему удивлению они обнаружили не только усадьбу, обнесенную забором, что, оказывается, по словам самого же Александра Исаевича, «было здесь необычно и вызывающе», но и, что уж совсем казалось невероятным, «нитку колючей проволоки», протянутую над забором «вдоль проезжей дороги» (13). В результате в средствах массовой информации появились сенсационные известия, что высланный из Советского Союза лауреат Нобелевской премии сам заточил себя в «новый ГУЛаг» (14).

Как явствует из воспоминаний А. И. Солженицына, строительство продолжалось до конца 1976 г. (15). Призываюший своих современников к самоограничению, сам Александр Исаевич не ограничился ремонтом старого здания, бывшего на купленном им земельном участке. «В Кавендише утверждают, — писал Оливье Руйан, — что Солженицын потратил около 650 тысяч долларов на то, чтобы воспроизвести на территории своего лесистого владения русские пейзажи. У него есть собственный тенисный корт (мечта детства…). Построен трехэтажный деревянный дом, православная часовня. Сохранился старый склад: он превращен теперь в библиотеку. На полках этой библиотеки — тысячи томов» (16).

Характеризуя рабочий быт А. И. Солженицына, Клод Дюран писал: «Порой он спит всего лишь три часа и все время проводит в своем рабочем домике, где оборудовал себе небольшую спальную комнату и кухню. Иногда он пишет 14 часов в день,.. а вечер проводит с семьей. Всякий раз, когда Александр Исаевич Солженицын заканчивает написание определенного количества страниц, он передает их одному из сыновей, который несет их Наталии и Екатерине. Те в свою очередь печатают их на кормпьютере. Первый этаж рабочего дома служит подсобной библиотекой, второй — кабинетом. Там находится несколько столов, каждый из них предназначен для работы над одной книгой или частью книги. Третий этаж, он меньше первых двух, находится на уровне крон деревьев. Это этаж возвышенных мыслей. Здесь писатель находится среди листьев и света, когда его посещает вдохновение или когда он должен обдумать самые глубокие философские сюжеты» (17).

Только уединившись в штате Вермонт, Александр Исаевич снова сосредоточился на «Красном колесе». Здесь, пишет он, «за это лето в прудовом домике я написал весь столыпинско-богровский цикл» к уже изданному роману «Август Четырнадцатого» (18). Речь идет о главах 8-я и 60–73-й, посвященных П. А. Столыпину (19). В начале 1977 г. была написана глава «Этюд о монархе», после чего принято решение сделать роман двухтомным (20).

Стремясь не привлекать к себе внимания, осенью 1976 г. А. И. Солженицын снова побывал в Нью-Йорке, посетил Колумбийский университет, «поработал еще в архиве Магеровского» (21). В Нью-Йорке в последний раз встретился с Е. Г. Эткиндом (22). Затем в студенческие каникулы «неделю» провел в Йельском университете (23).

По утверждению А. И. Солженицына, в результате знакомства с американскими архивами, особенно с архивом Гуверовского института, в его представлениях о русской революции произошел радикальный переворот.