2 июня, прервав работу над романом, Александр Исаевич сел за письмо в защиту Ж. Медведева (28), но завершил работу над ним только 11-го и, как признается сам, пустил его в обращение только «на Духов день, в середине июня» (29). Может быть, Александр Исаевич был настолько погружен в работу, что на протяжении почти двух недель не мог оторваться от нее? Нет, 12 июня мы видим его вместе с Натальей Алексеевной в Большом театре на премьере оперы «Война и мир», а 13 июня — в Донском монастыре (30). Следовательно, придержав свое письмо, он чего-то выжидал. В результате этого на решение судьбы Ж. А. Медведева, который был освобожден уже 17-го, оно никак не повлияло (31).

21 июня, А. Т. Твардовскому исполнилось 60 лет. В связи с этим Александр Исаевич направил ему поздравление, получил ответ и в своем новом письме сообщил ему о работе над «Августом»: «Я кончил первую редакцию „Августа Четырнадцатого“, теперь уже начал вторую. Очень велика получилась вещь — больше „Ракового корпуса“, — и это меня смущает. Таких только военных глав, как Вы читали, получилось 46, да еще „мирных“ 18» (32).

Если учесть, что первый вариант романа состоял из 64 глав, из которых к началу нового 1970 г. были готовы только 14, получается, что с января по середину июня Александр Исаевич написал 50 глав. Это 8 глав в месяц или же две главы в неделю. Если бы речь шла о обычном художественном произведении, за полгода такой объем работы выполнить было можно. Однако А. И. Солженицын писал исторический роман, работа над которой требовала сбора и обработки фактического материала. А поскольку роман о революции совершенно неожиданно для автора стал превращаться в роман о начале Первой мировой войны только в августе 1969 г., то до этого времени сбором и изучением материалов о начале Первой мировой войны он не занимался. Нет никаких сведений о том, что он занимался этим и во второй половине 1969 г. Следовательно за первую половину 1970 г. ему необходимо было завершить сбор нового материала, обработать его и на основании этого написать 50 глав. Без посторонней помощи в данном случае обойтись было невозможно.

В 1970 г. кандидатура А. И. Солженицына в третий раз была выдвинута на соискание Нобелевской премии (33). «Для меня, — утверждает А. И. Солженицын, — 1970 был последний год, когда Нобелевская премия еще нужна мне была, еще могла мне помочь. Дальше уже — я начал бы битву без нее. Приходила пора взрывать на Западе „Архипелаг“. Уже я начал исподволь готовить публичное к тому заявление» (34). Если в 1968 г. фамилия А. И. Солженицына была мало кому известна, то в 1968–1969 гг. благодаря тому залпу, который был произведен издательствами Харпер энд Роу и Бодли Хэд его произведения разошлись по всему миру. Его популярность за границей еще более увеличилась после того, как он был исключен из Союза писателей.

Наталья Алексеевна уже строила планы, что она будет делать, если мужу дадут Нобелевскую премию, как вдруг Александр Исаевич без всяких объяснений предложил разойтись (35). Можно представить шок, который испытала Н. А. Решетовская.

26 августа между супругами произошло бурное объяснение, после которого Наталья Алексеевна записала в своему дневнике: «…расстались в слезах… весь день почти беспрестанно плакала и просто выла… Утром проснулась с готовым решением — уходить» (36). Прошло полторы недели, и 5 сентября Наталья Алексеевна получила от мужа письмо, из которого ей стало известно, что скрываемая им помощница, оказавшаяся дочерью Екатерины Фердинандовны, ждет от него ребенка (37).

7 октября Александр Исаевич собрался ехать в Рязань, чтобы там официально подать заявление на развод, но не сделал этого (38). А на следующий день произошло событие, которое коренным образом изменило всю его последующую судьбу.

8 октября он стал лауреатом Нобелевской премии в области литературы, как говорилось в решении Шведской академии, «за ту этическую силу, с какой он развивает бесценные традиции русской литературы» (1). Обратите внимание: не за художественные достоинства своих произведений, а за их содержание.

Весть о присуждении премии застала Александра Исаевич в Жуковке. «Пришла — прорвалась телефоннными звонками на дачу Ростроповича. — вспоминает А. И. Солженицын, — Век мне туда не звонили — вдруг несколько звонков в несколько минут». Одним из первых, кто принес радостную весть был «норвежец Пер Эгил Хегге, отлично говорящий по-русски, редкость среди западных корреспондентов в Москве» (2).

«…Через несколько дней после объявления премии, — пишет Александр Исаевич, — мелькнула у меня идея: вот когда я могу первый раз как бы на равных поговорить с правительством… А — кому послать, колебаний не было: Суслову!» (3).

И действительно, 14 октября 1970 г. новый нобелевский лауреат направил М. А. Суслову письмо. В нем он предложил: до вручения Нобелевской премии напечатать «отдельной книгой значительным тиражем и выпустить в свободную продажу» повесть «Раковый корпус», «снять все виды наказаний (исключение студентов из институтов и др.) с лиц, обвиненных в чтении и обсуждении» его книг, «снять запрет с библиотечного пользования еще уцелевшими экземплярами» его «прежде напечатанных рассказов». «Если это будет принято и осуществлено, — писал А. И. Солженицын далее, — я могу передать Вам для опубликования мой новый, на этих днях кончаемый роман „АВГУСТ ЧЕТЫРНАДЦАТОГО“» (4).

Александр Исаевич чувствовал себя триумфатором. Однако его праздник был испорчен появлением в Жуковке Н. А. Решетовской. Что произошло между ними, мы не знаем, но в ночь с 14 на 15 октября сделала попытку уйти из жизни (5). «15 октября 1970 года, — информировал КГБ руководство партии, — жена СОЛЖЕНИЦЫНА — РЕШЕТОВСКАЯ приняла большую дозу снотворного и была доставлена в больницу с диагнозом „отравление“. Сейчас она находится на излечении в психоневрологическом отделении Московской городской клинической больницы № 1» (6).

Как реагировал на это нобелевский лауреат, чем он занимался в эти октябрьские дни и с кем контактировал, остается пока тайной. Можно назвать лишь одну его встречу, упоминаемую в воспоминаниях А. Д. Сахарова, который постепенно под влиянием сначала Э. Генри, Ю. Живлюка, братьев Медведевых, потом В. Чалидзе и Е. Г. Боннэр (которая вскоре стала его женой)[36] все более и более втягивался в диссидентское движение (7). Осенью 1970 г. Андрей Дмитриевич получил предложение принять участие в создании Комитета прав человека, среди инициаторов создания которой были В. М. Борисов, Т. Великанова, А. С. Вольпин Н. Горбаневская, В. Красин, Т. Ходорович, П. Якир, А. Якобсон (8). Андрей Дмитриевич не только согласился участвовать в деятельности комитета, но и попытался привлечь к его деятельности А. И. Солженицына. «В октябре 1970, — пишет Александр Исаевич, — Сахаров пришел ко мне посоветоваться о проекте комитета, но принес лишь декларацию… Я не нашел возражений» (9).

Одним из тех вопросов, которые занимали Александра Исаевича в эти осенние дни, был вопрос о поездке в Стокгольм для получения диплома лауреата Нобелевской премии. Для этого необходимо было срочно подготовить текст нобелевской лекции, с которой обычно выступают лауреаты. «Но, — пишет А. И. Солженицын, — в напряженные эти полтора месяца (тут наложилось тяжелого семейного много) я уже не в состоянии был составить лекцию» (10). В действительности текст лекции им был составлен, но подвергся серьезной критике со стороны А. А. Угримова, игнорировать которую было невозможно, а времени для его переработки с учетом полученных замечаний фактически не было (10а). К тому же, как утверждает, Александр Исаевич, он не исключал, что в случае поездки возвращение домой ему будет запрещено.

Его опасения на этот счет не были лишены оснований. 20 ноября 1970 г. Ю. В. Андропов как председатель КГБ при СМ СССР и Р. А. Руденко как генеральный прокурор СССР подписали «Записку КГБ при СМ СССР и Прокуратуры СССР», в которой говорилось: «Взвесив все обстоятельства, считали бы целесообразным решить вопрос о выдворении Солженицына из пределов Советского государства». Были названы три способа решения этого вопроса: а) воспрепятствовать возвращению А. И. Солженицыну домой в случае его поездки в Швецию для получения Нобелевской премии, б) предоставить ему возможности самостоятельного выезда за границу и в) лишить его советского гражданства. К записке был приложен проект Указа Президиума Верховного Совета СССР «О лишении советского гражданства и выдворении из пределов СССР Солженицына А. И.» (11).