«Кончив работу, — пишет А. И. Солженицын, — я поехал в Таллин, в семью Сузи, — переснимать теперь весь „Архипелаг“ на пленку» (30). Если работа над «Архипелагом» действительно была закончена 22 февраля и в этот день Александр Исаевич покинул хутор, то в Таллине он был не ранее 23-го. Фотографирование рукописи требовало около двух дней, поэтому уехать из Таллина он мог не ранее 25-го. По пути домой А. И. Солженицын заехал в Ленинград к Е. Д. Воронянской, которая фигурирует в его воспоминаниях под кличкой Кью. «В феврале 1967 проездом из Эстонии, — читаем мы в «Теленке», — я отдал Кью свой густо отпечатанный экземпляр „Архипелага“, один из двух для более просторной перепечатки» (31).
В Ленинград Александр Исаевич мог приехать не ранее 26-го, а 2 марта он уже был в Москве (32), в пятницу 3-го разговаривал с Натальей Алексеевной по телефону и 4-го вернулся домой (33). «Приехал, — вспоминала Н. А. Решетовская, — очень измученный» (34).
Весна 67-го
«Весной 1967, — вспоминает Александр Исаевич, — получил в Рязань телеграмму от двух словацких корреспондентов, просят интервью. Конечно, беспрепятственный приход телеграммы подозрителен, но бывают же и осечки, вдруг ГБ прохлопало?.. Принял. Один из них, назвавшийся Рудольфом Алчинским,.. все время молчал и приятно улыбался… Старший же был — топтыжистый Павел Личко, корреспондент словацкой „Правды“, уже тогда смелой газеты еще неизвестного миру Дубчека. В прошлом командир партизанского отряда против немцев… в конце интервью… попросил меня Личко: «А не можете ли вы дать нам „Раковый корпус“ для Чехословакии? Это будет нашей интеллигенции такая поддержка, мы будем пытаться напечатать его по-словацки». «И уж тогда и по-чешски!» — предложил я встречно. А для начала, в журнале, напечатать главу „Право жить“ (уж самую безъершистую). И легко дал ему 1-ю часть „Корпуса“ и в придачу „Оленя и шалашовку“. Ведь в восточноевропейскую страну, как будто совсем не за границу, не Запад же!» (1).
Не все в этой версии вызывает доверие. Прежде всего, как мы знаем, ко времени приезда словацких журналистов у А. И. Солженицына уже существовали контакты с Чехословакией и в мае 1966 г. он получил приглашение Союза писателей ЧССР посетить их страну. Поездка, правда, не состоялась. Между тем в том же 1966 г. издававшийся в Братиславе журнал «Словенка» решил дать на своих страницах серию публикаций советских писателей, в их список был включен и А. И. Солженицын (2).
«В конце 1966 года, — вспоминала жена Павла Личко Марта, которая в это время работала в редакции „Словенки“ — наш журнал обратился к ряду русских писателей, в том числе и к Солженицыну, с просьбой предоставить небольшие отрывки из их произведений. Мы собирались издавать анталогию. К нашему удивлению он прислал главу из „Ракового корпуса“ — романа, который как раз в то время заканчивал (речь идет о главе „Право лечить“ — А.О.). Мы сразу поняли, какое это замечатальное произведение, хотя в женском журнале оно вряд ли было уместно» (3).
Приведенное свидетельство подтверждается воспоминаниями Н. А. Решетовской. Она пишет, что уезжая 30 ноября 1966 г. из Рязани в Москву, Александр Исаевич специально проинструктировал ее в связи «с возможным изданием»… главы «Право лечить» (4). Это значит, к концу ноября она уже была отослана в Братиславу. Получив ее и «поразмыслив, — вспоминала Марта Личко, — мы с Павлом решили отдать эту главу в литературное приложение братиславской газеты „Правда“, где она и была напечатана в моем переводе 7 января 1967 года» (5).
Из этого явствует, что упоминаемая А. И. Солженицыным глава из «Ракового корпуса» была отправлена в Братиславу не в марте 1967 г., а еще 1966 г. Зачем ему понадобилось скрывать данный факт, а следовательно, и свое заочное знакомство с П. Личко до встречи с ним, станет понятно далее.
П. Личко был не обычным словацким жуналистом. Во время Второй мировой войны он работал в советской военной разведке, в 1948 г. возглавил редакцию братиславской «Экономической газеты», в 1949–1951 гг. занимал пост директора Департамента печати ЦК КП Словакии, с 1953 г. руководил издательским домом «Мир социализма», с 1962 по 1967 г. — редактировал газету «Культурная жизнь» (6). Позднее, в 1968 г. встал во главе агенства Татра-пресс (7).
«…И вот, — читаем мы в воспоминаниях английского журналиста Н. Бетелла, — Личко с номером газеты поехал в Рязань, где его тепло приняли» (8). В Рязани Павел Личко и Рудольф Алчинский появились в среду 15 марта (9).
На следующий день после этой встречи А. И. Солженицын отправился в столицу (10). «С середины марта, — вспоминала Н. А. Решетовская, — Александр Исаевич неделю провел в Москве» (11). 16-го он был у А. Т. Твардовского. «Я, — пишет А. И. Солженицын, — вошел веселый, очень жизнерадостный, он встретил меня подавленный, неуверенный… на XXIII cъезде его не выбрали больше в ЦК; сейчас не выбирали и в Верховный Совет РСФСР… а недавно ЦК актом внезапным и непостижимым по замыслу, минуя Твардовского, не предупредив его, снял двух вернейших заместителей — Дементьева и Закса» (12).
Однако, несмотря на личные неприятности, в течение полутора часов Александр Трифонович говорил не столько о себе, сколько о А. И. Солженицыне. Дело в том, что накануне, 15 марта, писатель Г. Марков на заседании Секретариата Правления Союза писателей СССР бросил фразу о том, что «Раковый корпус» уже печатают за границей (13). Поэтому когда Александр Исаевич появился в редакции журнала, Александр Трифонович обратился к нему за разъяснениями. «А откуда мог пойти слух? — читаем мы в «Теленке», — Пытался ему объяснить. Одна глава из „Корпуса“, отвергнутая многими советскими журналами, действительно напечатана за границей — именно, центральным органом словацкой компартии „Правда“. Да, кстати! я же дал на днях интервью словацким корреспондентам, вам рассказать?» (14). И хотя А. И. Солженицын заверил своего «литературного отца», что не собирается «посылать за границу ничего», расстались они очень сдержанно, едва не поссорившись (15).
В тот же день, 16 марта, Александр Исаевич встречался с Д. Д. Шостаковичем, побывал в «Современнике» (16), 17-го подписал договор с «Мосфильмом» на киносценарий «От четверга до среды» (17), 18-го съездил в Обнинск, 19-го познакомился с родственником В. Г. Короленко А. В. Храбровицким (18) и получил от него в подарок сборник своих произведений, опубликованный во Франкфурте-на-Майне издательством «Посев» (19), 20-го снова посетил Д. Д. Шостаковича, 22-го — В. А. Каверина (20).
«Была еще одна важная цель этой поездки:, — пишет Н. А. Решетовская, — обсудить с Чуковским, Кавериным и еще кое с кем содержание письма к съезду писателей» (21). Эта вкользь брошенная фраза дает основание думать, что свое выступление с письмом к съезду А. И. Солженицын пытался согласовать с другими литераторами.
Среди тех лиц, с кем в эти дни он повидался в Москве, был и Павел Личко. Как пишет Н. Бетелл, «примерно 20 марта они встретились… в Москве в кафе „Лира“, на углу Тверского бульвара и улицы Горького, чтобы обсудить еще одно, гораздо более важное дело». В письменных показаниях от 1 августа 1968 года, которые Личко дал в Лондоне, говорится следующее: «Солженицын лично дал мне текст первой части „Ракового корпуса“ и копию пьесы „Олень и шалашовка“. На этой встрече мы в общем плане обсуждали возможность публикации литературных произведений Солженицына за границей. Я прямо спросил Солженицына, не будет ли он возражать против этого, и он ответил, что хотел бы опубликовать свои вещи прежде всего в Англии и Японии, поскольку считает, что культура англичан и японцев имеет наиболее глубокие корни. В конце нашего разговора я спросил Солженицина, могу ли я быть его литературным представителем на Западе. Он ответил утвердительно и выразил желание, чтобы я как можно скорее организовал публикацию „Ракового корпуса“ и упомянутой выше пьесы…» (22).
Таким образом, если верить Н. Бетеллу, в марте 1967 г. А. И. Солженицын через П. Личко, с которым он только-только познакомился, сделал первый конкретный шаг, направленный на то, чтобы начать публикацию своих произведений на Западе.
