– Ми пятьдесят два, – определил Сергей Чачич. – Это уже не ерунда! Это серьезно!

Посреди дороги торчала здоровенная авиабомба с маркировкой USA, до половины ушедшая в грунт. Даже с ‘планшетником’ Калита предпочел обойти ее стороной. Они добрались до элеватора. Дальше дороги не было. Дальше начиналась та самая абсолютно черная стена.

Двор был холмистый. Другие дома отстояли достаточно далеко на обратном его склоне, поэтому все атаки с этой стороны Жора считал маловероятными. Ну кто сюда полезет? – спрашивал он себя в сотый раз. Разве что какой-нибудь обкурившийся сталкер. Но даже такие так далеко в Зону или Дыру не забираются. Куда им до нас. Это только мы одни сумасшедшие таскаемся по мертвому городу, ищем вчерашний день.

– Что бы это значило? – спросил Дубасов.

– Если бы я сам знал, – пожал плечами Калита, и они продвинулись вдоль стены еще немного, как раз до железнодорожного вокзала.

Здесь они обнаружили разбитые составы: один грузовой, перевозивший технику, и пассажирский, набитый трупами под завязку.

Калита заглянул в первый же вагон и отпрянул:

– Груда костей…

– Такое ощущение, что охотились не за людьми, а именно за техникой, любой техникой, – высказал своем мнение Чачич.

– А мне кажется, что им было все равно кого убивать, – сказал Дубасов и суеверно перекрестился.

– Кому ‘им’?

– Ну не знаю, – испуганно огляделся Дубасов.

Он давно уже чувствовал, что их вояж в Дыру закончится плохо. Куоркис погиб. Журналиста сгубили. Слишком много смертей. А это плохо.

– Да-а-а… – почесал макушку Калита. – Лично я ничего не понял. Но придется идти туда и посмотреть, что там за черной стеной. Вдруг там выход.

Вдруг како-то движение привлекло внимание Жоры. Даже не движение, а словно на горизонте мелькнула тень, и Жора, у которого по спине пробежали мурашки, стал смотреть туда. Потом такая же тень мелькнула на горизонте справа, но уже ближе, и на этот раз он ощутил небольшое землетрясение. Жора уже готов был позвать Калиту, как на третьем этаже противоположной пятиэтажки увидел человека, который так же внимательно изучал двор.

Жора очень медленно, чтобы не привлечь к себе внимания, поднес к глазам бинокль. Все самое плохое, философски подумал он, начинается с ерунды.

Человека в окне уже не было. Зато он, оглядываясь, бежал поперек двора. Оружия при нем Жора не обнаружил. Не было ни рюкзака, ни обычного в таких случаях котелка. А ведь сталкер расстается с котелком только при самых крайних обстоятельствах. Человек просто все бросил. Ощущение ужаса, которое испытывал сталкер, передалось и Жоре, и он посмотрел туда, куда, периодически оглядывался сталкер – на крышу пятиэтажки. Крыша как крыша – старая, прогнившая, без слухового окна. Внезапно эта крыша, которая простояла бы еще лет сто и рухнула бы только от старости, с треском просела, а пятиэтажка сложилась, как карточный домик. Клубы пыли стремительно заволокли двор.

Жора бросился к своим. Их реакция была настолько быстрой, что Жора нагнал их только через два квартала.

– Что?! Что это было?! – спросил Калита на бегу.

Жора только молча пожал плечами.

Они заняли боевые позиции на площади в здании почтамта и были готовы к бою.

– Так что это было?! – снова пристал Калита.

– Я не знаю! Я не знаю! – твердил Жора.

– Ну что?! Что?!

Там, откуда они прибежали, улицу заволакивало пылью и доносился грохот, как при артиллерийской канонаде. Несомненно, там шел бой.

– Я не знаю, я просто ничего не понимаю! – кричал Жора.

Благо, что кричать можно было сколько угодно, все равно в таком грохоте никто ничего не услышит.

– Ну что?! Что?! Паровоз, утюг или грузовик?!

Жора вдруг успокоился:

– Андрей Павлович! Точно! Этот… как его?.. Трактор!

– Летающий трактор! – все понял Калита. – Было такое предупреждение. – Все, уходим к реке! – крикнул он.

Но они не успели. Раздался лязг гусениц, и на площадь въехал танк модели Т-94. Башни у него почти не было, а из-за динамической защиты она казалась еще и потрескавшейся на солнце. Так что вид у танка был непрезентабельный для тех, кто не понимал в танках абсолютно ничего.

Все, конец, понял Жора отползая от окна и вжимаясь в пол. Сейчас бабахнет. Он понял, что видел не трактор, а самый что ни на есть настоящий летающий танк.

Танк постоял, постоял, как будто задумавшись, пушка на нем ожила и, опустившись, до уровня примерно первого этажа, стала выискивать цель. Она начала двигаться справа налево, и в конце концов уставилась точно в здание главпочтамта.

– Тут она ему и сказала, – в задумчивости произнес Калита, поняв вдруг, что выбрал крайне неудобную позицию. – Теперь мы мишень!

На этой чертовой площади больше не было ни одного здания, которое бы годилось для боя, и танк, конечно, в качестве целы, выбрал именно почтамт.

– Венгловский! – тихо позвал Калита.

Но Венгловского уже и след простыл.

Они стали расползаться кто куда. Жора подался в подвал. Андрей Дубасов решил искать убежища в задних помещениях. Сергей Чачич, как бывший вертолетчик, предпочел высоту и полез на второй этаж. Один Калита остался на прежнем месте. Он один и видел, как погиб Юра Венгловский.

Т-94 выстрелил. Благо, что у него была болванка, а не фугас. Но и этого хватило. Потолок центрального зала раскололся надвое и рухнул, провалившись внутрь. Калиту спасли две колонны, примыкающие к фасаду. Они приняли на себя силу удара снаряда и разлетевшихся осколков. Они же и устояли после того, как разломились балки, держащие потолок.

Между тем Венгловский выискивал позицию, чтобы выстрелить из гранатомета РПГ-27. Не зря же они таскали его с собой, теперь он должен был спасти им жизнь.

Вначале он обежал почтамт права, но выяснилось, что стрелять под острым углом невозможно. К тому же Т-94 на три четверти был скрыт домами. Шанс подбить танк в таком положении был крайне низким. Максимум что можно было сделать – разорвать гусеницу. Но это не изменило бы ситуацию. Поэтому Венгловский в два прыжка пересек улицу и побежал проулками. Танк не остался безучастным. Он дал очередь из пулемета, и пули защелкали по пыльной мостовой, высекая искры. Но Венгловский оказался удачливей и проскочил в мертвую зону. Сказались годы занятий боксом, ежедневных тренировок и хорошая реакция. С этого момента он словно чувствовал танк и даже думал за него. Разумеется, те, кто сидели в танке, должны были сообразить, что к чему, дать задний ход и заставить Венгловского побегать по развалинам. И тогда бы еще неизвестно, чья взяла. Но танк почему-то замешкался, и Венгловский подумал, что начал выигрывать. Еще секунду, еще две, мечтал он, вырывая победу. А танк все молчал и молчал. И Юра Венгловский, двигаясь по параллельной улице, уже стал сомневаться, там ли он? Может быть каким-нибудь чудесным способом улетел? Не верилось ему, что танки умеют летать. Где это видано, думал он, чтобы танки летали? Выдумал все Жора. От страха выдумал! А вот откуда взялся танк, он не задумался. Просто взялся. Возник, как любой другой хабар. И тогда Венгловский вспомнил и понял, что это бигхабар, что такое случается, и оказывается, не только в Зоне, но – и в Дыре. Большие и крупные вещи вдруг оживают и становятся самостоятельными. Вот это да?! – подумал Венгловский, выглядывая из-за дома. По его расчетам, он уже зашел в тыл Т-94. Оказалось, что он не ошибся и что до танка было не больше ста пятидесяти метров. Если бы он знал, что танк притаился и ждет его появление с наиболее вероятных направлений, то наверняка бы предпринял атаку по-другому. Но позиция была удобной – как раз со стороны моторного отсека. Сейчас я тебя, сейчас, шептал Венгловский, предвкушая легкую и эффектную победу. РПГ-27 приводилась в боевое положение двумя движениями. Венгловский выдернул чеку, тем самым давая возможность мушке встать вертикально, взвел прицел и был готов к выстрелу. Поймать в прорезь мушки силуэт танка и нажать на спусковой рычаг было делом еще одного мгновения. Его как раз хватило, чтобы выстрелить, но не хватило, чтобы остаться живым. Граната полетела, выбрасывая оранжевую струю газов. Одновременно со стороны башни Венгловский увидел вспышки, похожие на звездочки, и почувствовал удар в грудь. Граната ударила в башню. Вначале взорвалась головка гранаты, уничтожив динамическую защиту башни, затем основная часть кумулятивного заряда прожгла броню, и от высокой температуры и высокого давления танк мгновенно взорвался. Башня подскочила, как теннисный мячик, выше крыш города, перевернулась в воздухе несколько раз и упала на площадь, вызвав маленькое землетрясение.