– Я вам не верю! – заявил Костя.

– Вы, я вижу, человек упрямый, – добродушно заметил генерал Лаптев и поднял трубку телефона: – Агафонов, зайди!

Через мгновение в кабинет вошел жилистый капитан, который давеча вез Костю.

– Отвезешь журналиста к дому лесника. Покажешь ему.

– Есть отвезти журналиста к дому лесника, – козырнул Агафонов. – Пойдемте, товарищ журналист.

– Они здесь каждый год ходят, – принялся рассказывать капитан Агафонов, – все погибшие когда-то сталкеры, которые по привычке стремятся к заветному ‘шару желаний’. Уже замучили. Мы-то привыкли, а солдаты-первогодки со страху начинают стрелять. Три человека даже умом тронулись. ‘Дорога мертвецов’, одним словом. Из-за этой ‘дороги мертвецов’ даже ученые приезжали, однако ничего не поняли. Хотели даже взорвать.

– Что взорвать? – не понял Костя.

– Зону, чтобы прервать связь с потусторонним миром.

– С каким миром? – удивленно спросил Костя.

– С потусторонним, – вполне серьезно объяснил капитан.

– Понятно, – пробормотал пораженный Костя.

Дальнейшее он слушал вполуха: и о немцах, и о черном сталкере и, конечно, о Сидоровиче – обо всем том, что ему было очень хорошо известно.

Дорога заняла не больше получаса. Когда впереди появился знакомый мост через ‘Припять’, Костя невольно схватился за руль.

– Что случилось? – капитан Агафонов вовремя затормозил, и ‘уазик’ едва не съехал в реку.

Костя хотел сказать, что на этом мосту сталкеров подкарауливает ‘Великая тень’, но не смог даже разжать губ.

– Ты, наверное, голоден? – спросил капитан и протянул Косте сухарь.

Костя откусил совсем чуть-чуть. Рот наполнился вязкой слюной, и Костя едва не подавился. Сразу после моста, из-за поворота появился дом Семена Тимофеевича.

Костя выскочил и побежал к нему:

– Семен Тимофеевич! – позвал он, в спешке обегая дом. – Семен Тимофеевич!

Даже заскочил в сени, а оттуда в горницу. Внутри царил хаос из рухнувших стен и потолочных балок. Сквозь дыры в крыше виднелось небо. Яркий зеленый плющ завил чердак. Пахло старой-старой гарью. Знакомая ситцевая занавеска выцвела до белизны. На табурете стоял чугунок, в котором в тот вечер Семен Тимофеевич варил картошку. Как же так? – недоумевал Костя. Неужели все это было, и в это комнате сидели и смеялись Калита и его люди. А я? Как же? – потерянно думал он. Почему я здесь, а они тогда где?

– Пойдемте, я вам покажу кое-то, – смущенно позвал капитан.

Они подошли в косогору, где Семен Тимофеевич нашел Костю в тот злополучный день и где теперь над могилой стоял почерневший арест.

– Здесь… – сказал капитан Агафонов. – Это, наверное, ваш родственник?

Костя опустился на сырую землю и с трудом прочитал: ‘Бубякин Семен Тимофеевич, 1920-1986 гг.’

– Вот как… – У Кости больше не было сил удивляться. Они как-то враз кончились. На душе осталась одна пустота.

– Пора… – сказал капитан, – сейчас прилетит вертолет, он перебросит вас в центр, а где вас ждет самолет в Москву.

– Да, пора… – согласился Костя, садясь в машину.

Он почти смирился с реальностью, хотя моментами ему казалось, что его жестоко обманули. В голове все смешалось и перепуталось.

‘Уазик’ только миновал мост, когда на речном берегу мелькнула знакомая фигура.

– Стой! Стой!!! – диким голосом заорал Костя и, не дожидаясь, когда капитан Агафонов ударит по тормозам, выскочил и, спотыкаясь и почти падая, бросился вслед за Федором Березиным.

Конец. Июнь-август 2009.