Одновременно со съездом НБК, предположительно насчитывавшим пять миллионов сторонников, в Филадельфии проходил съезд недавно созданного Прогрессивного баптистского конвента (ПБК), который уже насчитывал почти миллион членов. ПБК энергично подтвердил свою поддержку позиции Мартина Лютера Кинга. Имея в виду комментарии Джексона, председатель ПБК доктор Т. М. Чэмберс сказал: «Иные утратили веру и стали вопрошать: «А какая польза? Почему бы Кингу, Эйбернети, Шаттлсворту и другим не сдаться ― жертвы слишком велики?» Я хочу спросить, почему Ганди не сдался до того, как проложил путь освобождению Индии? Почему Америка не сдалась прежде, чем добилась своей независимости? Мы стоим на пороге нового дня, новой эры, нового мира, в котором новые негры призывают по-новому взглянуть на проблему перехода от рабства к свободе, от ненависти к любви, от мрака к свету, от сегрегации к интеграции, от унижения к чувству собственного достоинства».

Организация прогрессивных баптистов, сторонники которой в основном были сконцентрированы в Нью-Йорке, Филадельфии, Лос-Анджелесе и Чикаго, была создана в январе 1962 года при поддержке Мартина Лютера Кинга после неудачных попыток сместить Джексона с председательского кресла в НБК в i960 и 1961 годах. После съезда в Канзас-Сити в 1961 году Джексон обвинил Кинга в раздувании вражды, которая едва не переросла в потасовку между делегатами противостоящих фракций.

Сам Мартин Кинг не имел большого опыта общения с сельским Югом, но он был окружен теми, кто таким опытом обладал. Он постоянно находился в эпицентре событий, из которых и формировалась принципиально новая расовая ситуация 1960-х годов, связанная с появлением образованного «нового негра» и выходом на политическую арену чернокожей бедноты; на все это накладывала отпечаток борьба религиозных течений внутри негритянских церквей, претензии на национальное лидерство, сращивание религиозных движений со светскими. Кинг любил цитировать слова Виктора Гюго о силе идеи, время которой пришло. Он также осознавал собственную ответственность в качестве живого воплощения одной из таких идей ― «идеи ненасилия». Подобно Ганди, Ленину, Кастро, де Голлю, Линкольну и многим другим вождям, обладавшим харизмой, Кинг мог ошибаться и как стратег, и как теоретик. Как любой из этих вождей, он не был бесподобен в каждом своем качестве, но подбор этих качеств был уникален. Он был человеком, необычайно созвучным своему времени.

Кампания в Олбани одновременно может быть оценена как полный провал и как большая победа. И в этой оценке нет ни противоречия, ни демагогии. Подобно акции гражданского неповиновения, проводившейся Ганди в 1930―1931 годах, эта кампания породила великий энтузиазм. Она потребовала массу времени, сил и средств, почти не принеся ощутимых результатов. Как сказала миссис Руби Хёрли, директор юго-восточного регионального отделения НАСПЦН: «Кампанию в Олбани можно считать успешной только в том случае, если ее участники ставили перед собой цель угодить в тюрьму». Белое господство осталось незыблемым, все акции Движения ― и крестный ход-молебен, и решимость лидеров найти «всеобъемлющее решение» расовой проблемы, выглядели наивным донкихотством.

В мае 1963 года преподобный Эндерсон объявил, что Мартин Лютер Кинг приглашен в город, чтобы снова возглавить демонстрации. «Тогда полыхнет, и вокруг полетят искры», ― пообещал он. Но Кинг в то время отправился в Бирмингем. Искры в Олбани все равно полетели и без него, но демонстрации так и не переросли в массовые акции протеста. Участники их, как обычно, арестовывались. Время от времени возникали локальные стычки. Только в 1964 году благодаря постановлениям федеральных судебных инстанций негры Олбани получили право на проведение мирных маршей протеста, а сегрегация была запрещена Гражданским правовым актом.

По окончании кампании 1962 года в Олбани ее неудачи были рассмотрены весьма скрупулезно. Одним из самых глубоких критиков кампании стал Говард Зинн: «Движение в Олбани не имело никаких шансов. Оно поддерживается исключительно общей решительностью и воинственностью, столь характерными для радикальных негритянских элементов.

Подобная бесформенность имеет как свои преимущества, так и недостатки. Подчас в ней проявляется тенденция действовать по-старому в совершенно изменившейся обстановке. В частности, Движение неохотно пользуется юридическим инструментарием, имеющимся в его распоряжении, и продолжает зависеть в основном от демонстраций... Кроме того, оно не пользуется тактикой концентрации всех сил на какой-нибудь одной, заранее выделенной цели. А такой подход не только разумен, но и создает весьма благоприятные условия для ведения переговоров с противоборствующей стороной. Общество как бы сталкивается с весьма определенным, конкретным требованием, а не с лоскутным одеялом различных претензий и пожеланий. Подобная неопределенность лишь усиливает извечную неспособность любого человеческого общества рационально относиться к своим собственным недостаткам».

Отвечая на эту критику, Уйатт Ти Уокер дал собственный комментарий: «Конечно, мы совершали ошибки... Затрачивая невероятные усилия, мы шли на жертвы, которые не дали никаких непосредственных результатов. Но наше Движение еще очень молодо. В Олбани мы боролись вдохновенно, честно и дружно. Это было настоящее ненасильственное восстание негров, хотя мы и не обладали практическими навыками и тактикой борьбы». Эта кампания, заявил Уокер, «стала началом больших перемен в самом сердце Юга». Но даже если эту кампанию оценивать как проигрыш движения ненасилия, как личную неудачу Мартина Лютера Кинга, то нет никаких сомнений, что его дело было правым. А это не только не умаляет, но и, пожалуй, даже подчеркивает нравственный масштаб его личности и возглавлявшегося им движения. Это было поражение, поражение болезненное. Но проигравшие все же сумели вкусить глоток свободы, их ряды пополнились новыми бойцами, которые, присоединившись к многотысячному хору, дружно запели «Мы победим!».

На заседании правления КЮХР в мае 1962 года, проводившегося в Чаттануге, преподобный Фред Ли Шаттлсворт предложил общерегиональной организации соединить свои усилия с его Бирмингемской группой, чтобы провести в Бирмингеме массовую кампанию ненасильственного сопротивления. Шаттлсворт был красивым, стройным мужчиной. Он хорошо одевался и вполне мог бы сойти за светского льва. Мартин Лютер Кинг однажды назвал созданную Шаттлсвортом организацию Христианское движение Алабамы (ХДА) «самым сильным филиалом КЮХР», а самого Шаттлсворта «наиболее мужественным борцом за права человека на Юге». С момента создания ХДА в Бирмингеме прогремело более десятка взрывов. Взрывали негритянские церкви и дома активистов Движения, включая церковь и дом самого Шаттлсворта. Было зарегистрировано свыше пятидесяти сборищ куклуксклана, на которых сжигался крест. Многие местные негры оказались за решеткой. Несколько чернокожих женщин было изнасиловано полицейскими под дулами пистолетов. Куклуксклановцы схватили одного негра и кастрировали его. В ночь на 10 апреля 1959 года члены клана похитили преподобного Чарлза Биллапа, одного из создателей ХДА, и избили его автомобильными цепями.

На совещании КЮХР в Чаттануге Шаттлсворт выступил с отчетом о кампании, развернутой в Бирмингеме по инициативе учащихся колледжа Майлс. Был организован покупательский бойкот. Он приносил убытки белым коммерсантам. Некоторые из них согласились в качестве первого шага снять таблички «Для белых» и «Для цветных» с фонтанчиков для питья и с комнат отдыха. Однако под давлением, оказанным расистами из городского начальства, они вскоре дали обратный ход. Давление это исходило прежде всего от пресловутого «Быка» ― Юджина Коннора. В ноябре 1961 года Коннор, отвечавший в правительстве города за общественную безопасность, четыре раза в течение двух недель арестовывал начальника автовокзала, который, подчиняясь приказу Международной торговой палаты, допускал совместное обслуживание посетителей в буфете. В Бирмингеме несладко приходилось не только неграм, но и тем белым, которые придерживались умеренных взглядов по расовым вопросам. «Бык» Коннор в течение двадцати пяти лет делал все от него зависящее, чтобы дела в городе обстояли именно так.