Головы бойцам их отрубил, сложил из них столп напротив их города, их мальчиков и девочек сжег на кострах… Город я осадил, мои храбрецы налетели на них, как птицы. 600 бойцов я сразил оружием, головы им отрубил, 400 человек живыми захватил в руки, 3000 человек их полона я вывел. Этот город я взял себе, живых людей и головы воистину я доставил к Амеду… сложил башню из голов напротив ворот, а живых людей вокруг города посадили на колья…
Я подошел к городу Уда… вывел 3000 человек их полона. Живых людей вокруг города посадил на колья, некоторым ослепил глаза… Город я покорил, 800 бойцов сразил оружием, отрубил головы, много живых людей захватил в руки, остальных из них сжег в огне, тяжелый полон их полонил, башню из живых и из голов воздвиг перед их воротами, 700 человек перед их воротами посадил на колья, город разрушил, снес, обратил в холмы и пепел, их детей сжег на кострах… 200 человек я захватил в руки живыми и отрубил им кисти».
Ему же вторит Салманасар III: «Осадил и захватил город, перебив многочисленных его воинов, полонил полон, сложил башню из голов напротив города, их мальчиков и девочек сжег на кострах… осадил и захватил город, перебил его многочисленных воинов, полон полонил, сложил башню из голов напротив города и сжег в огне 14 окрестных поселений… Арзашку вместе с его окрестными поселениями я разрушил, снес, сжег огнем, сложил башни из голов напротив ворот, одних зарыл внутри башен живьем, других посадил вокруг кучи на колья…».
И все это приносилось в жертву Ашшуру, т. е. верховному семитскому богу Баалу. Самое страшное в этих строках - та легкость, с которой они написаны. Они ГОРДИЛИСЬ своими поступками. То же самое происходило на всей территории, подвергнувшейся захвату семитами в VII-VIII веках нашей эры. Это было в Месопотамии, Малой Азии, Причерноморье, в Европе… Европа обезлюдела, особой популярностью у семитов пользовались белокурые мальчики, приносимые в жертву их кровожадному богу. Караваны с юными невольниками протянулись до самой Малой Азии, где стояли самые первые капища Баалу.
Именно от захватчиков-семитов переняли обычай сажать на кол своих врагов древние русы, а в более поздние века славяне - украинцы, поляки, русские, а также славяне, жившие на Балканах. Последнее название, кстати, тоже происходит от имени Баала-Ваала: семитское Баал-каан превратилось в общеизвестный топоним. Расположенная там же Валахия - страна «Ваал-Яхве».
Славяне вместе с окрестными народами были порабощены семитами-аварами - обрами в русских летописях. От них же к восточным славянам перешла и вера в семитского бога Ваала, Велеса по-славянски. Да, древний языческий восточнославянский бог на самом деле был семитским Ваалом. До меня, кстати, такое предположение высказывал известный чешский славист Нидерле. По-чешски «велес» - «черт, злой дух». А в старославянском слове «вельзевул», т. е. дьявол, и вовсе дважды появляется имя Ваала: «Ваал-это-Ваал» (однако, в традиционной версии наиболее известен явно несостоятельный вариант перевода как «Повелитель мух»).
В «Повести временных лет» сообщается о трех клятвах русских князей с Царьградом. Игорь клялся Перуном, а Олег и Святослав - Перуном и Волосом, богом скота. Во многом это обусловило то, что ученые признали оба эти божества верховной культовой парой Киевской Руси. Но если у Перуна еще можно предположить индоевропейское происхождение, то Велес, на мой взгляд, - это семитский бог Ваал. В таком случае следует отметить, что у восточных славян Велес потерял ряд черт, свойственных Ваалу, которые остались за Перуном, богом войны, грома и молний.
Велес был богом плодородия, скотоводства, богатства, мудрости, охоты и мертвого мира. Но именно за это отвечал и семитский Ваал. Ваал изображался двояко - реже в человекоподобном облике, в виде могучего великана с молниями в руках (эти функции в Киевской Руси остались за Перуном), чаще в виде быка или человека с бычьей головой. В христианскую эпоху Велес сопоставлялся с сатаной. Действительно, изображение Велеса в виде человекообразного существа с бычьей головой вполне соответствует такому определению.
По описанию Велес очень похож на Минотавра греческих мифов
А таким видел Минотавра Д. Уотс. XIX век
У западных и южных славян Ваал (Велес) не приобрел статус бога. Как уже говорилось выше, по-чешски Велес означает черта, у словаков слово «велес» промелькнуло в значении пастуха. В Боснии есть гора Велес.
Славянский Велес и его прототип семитский Ваал по своим функциям могут быть сопоставимы и с западногерманским богом Вотаном (скандинавским Одином). Один, в свою очередь, сопоставляется с еврейским вождем Даном. По АВ, Дан пришел в район Ютландии, принеся с собой знания. Один-Вотан был одноглазым, но и восточнославянский Велес считался одноглазым хранителем знаний.
В Европе есть река Ваал, приток Рейна. Для историков и других ученых, воспитывавшихся на постулатах традиционной истории, данное название ничем не примечательно, вряд ли у них возникнет ассоциация с именем кровожадного семитского бога: семитов, по ТВ, на Рейне никогда не было. Интересно, есть ли поблизости притоки Рейна с семитской основой в их названиях? Есть и их много! Мозель, Маас, Саар, Ар, Хазе, Наэ, Лан. На них обратил внимание Александр Кобринский в работе «От каменного до железного» (с сайта http://1alex.5u.com/index.html).
Откуда же столько семитских топонимов в районе северного Рейна? Приведу небольшой отрывок из его текста. «Во-первых, эти наименования не могли быть порождены иудеями, вынужденными уйти из Испании, после подписания их Католическим Величеством Фердинандом и Изабеллой известного эдикта. И даже если часть изгнанных обосновалась в низовьях Рейна, то при всех благоприятных условиях вызывает сомнение возможность внедрения названия рек (гидронимов) на языке иврит отверженными отщепенцами в чуждой среде местного (коренного) населения.
Во-вторых, не могло похожее иметь место и во времена диаспоромании - добровольного пребывания значительной части верующего населения вне Палестины, ибо даже при допущении возможности массового заселения иудеями в VI-V веках до н. э. низовьев Рейна, эти гипотетические переселенцы никак не могли бы назвать какой-либо приток Рейна Ваалом - именем финикийского языческого бога.
Отсюда следует допустимость предположения, что этнос, давший названия притокам Рейна, поклонялся Ваалу и к таковому вполне могли бы быть отнесены племена, родственные народам Ханаана. Археологические источники свидетельствуют, что уже в IV тыс. до н. э. в этих районах морская торговля достигла высокого расцвета. Однако, как это нам представляется, появление семитских этносов вдоль узкой полосы Восточного Средиземноморья - всего лишь попутный результат дифференциации праматеринского этноса, служившего этому генетической основой. Сакральная устремленность к перемене места родилась в районах Причерноморья, Приазовья и Каспия (основной путь переселения - через Кавказ в районы Междуречья, и далее - прибережья: Восточного Средиземноморья, Сев. Африки, Пиренейского полуострова, Северного моря - включая ближние острова). То, что именно такой маршрут имел место, подтверждается и распространением дольменов в приморских областях Азии, Сев. Африки и Европы; и результатами как археологических раскопок, так и сравнительной лингвистики, а также некоторыми побочными факторами, которые хотя и зафиксированы, но при этом, как правило, интерпретированными неубедительно».
Однако Кобринский на вопрос, откуда появились семитские названия у притоков Рейна, все же делает неверный вывод. По его мнению, славянские языки и иврит - языки родственные, их родство восходит к единому этносу еще времен позднего неолита и бронзового века. Что же, иного вывода от человека, верящего в ТВ, вряд ли стоит ожидать. Но и это предположение, пожалуй, единственно возможное для объяснения семитской топонимики, ни историками, ни в первую очередь лингвистами принято быть не может: оно никак не укладывается в существующие устоявшиеся рамки традиционной истории, с которой давно «подружились» лингвисты.
