Оказывается наивность, привившаяся в доисторическом советском детстве, сохраняла твердые позиции вплоть до сегодняшней поры, ибо узнав о посадке в Крыму иностранных военных самолетов, майор Забияка в течение целого часа уверенно ожидал указаний от вышестоящего командования. Только по истечении этих самых шестидесяти минут, он наконец тряхнул головой, взбалтывая бурлящую там кашу, и покинув подземное убежище направился на территорию соседнего инструкторского филиала, к своему другу капитану Логачеву.

– Здравия желаю, Витя! – сказал он, вваливаясь в кабину наведения комплекса, после преодоления двух километров протоптанной через кустарник и дыры в колючей проволоке тропы.

– Ты чего гуляешь, Николай Васильевич? – спросил его Логачев. – А вдруг, тревогу объявят? Будешь на спринтера сдавать? Что не знаешь, что твори…

– Выйди сюда, дивизионный командующий, побеседуем, – кивнул ему Забияка и шагнул из кабины назад.

Офицеры спустились вниз по штатной приставной лесенке, затем по созданным хап-способом деревянным ступеням и наконец распахнули деревянную дверь, вписанную в самодельные ворота, а потом поднялись вверх по так же хап-способом сооруженным бетонным ступеням подземного убежища. Логачев достал сигареты, предложил Забияке. Оба не торопясь закурили.

– Значит, тревоги ждешь, Витя? – спросил командир инструкторской группы комплекса С-200Д.

– Ну, да, – не слишком уверенно отозвался командир инструкторской группы комплекса С-125. – Ведь сам понимаешь…

– Что понимаю-то?

– Но ведь говорят, что на аэродроме какие-то транспорты чужие. Да и вообще, я вот лично наблюдал, что-то летает.

– Ты что, станцию включал? – вскинулся Забияка.

– Нет, я визуально видел. Вот там, с северной стороны. Честно не понял, что за марка. Но явно истребитель, – объяснил Логачев.

– Хорошо, что не включался, – кивнул Забияка.

– А разве нель…

– «Восемнадцатую» тоже не включал?

– Приданные средства разведки? Нет! Там вчера Гильманов разобрал половину системы охлаждения. Представляешь, Коля, там пчелы… точней, осы… устроили чудовищных размеров гнездо. Повылетало столько… Фильм ужасов.

– Понятненько, Виктор Степанович, не заботитесь о вверенной правительством технике, да?

– Мне ее, между прочим, не нынешнее «господарство» вручало. Эти клоу…

– Короче, хорошо, что не включался, Витя, – Забияка бросил окурок и с силой вдавил его в почву. – Теперь слушай сюда. Болтать некогда. Думаю… И даже уверен, приказа о боевой готовности мы не дождемся.

– Да, а чего?

– Не прикидывайся совсем уж наивным, Витя. В верхах сплошное предательство. Связывался по телефону с Нартовым. Сказал, ничего не предпринимать, ждать указаний, продолжать плановые занятия. И особо подчеркну, никакой повышенной готовности не объявлять. Как тебе?

– Да я в курсе, он же это самое по «громкой» доводил.

– Знаю.

– Так чего тогда звонил?

– Да, не верилось как-то. А связи, между прочим, по «мобилам»-то и нет. Как думаешь, они на всей Украине ее задавили?

– Хрен ли ее там давить, Коля.

– А что уж совсем два пальца?

– Да не с каждым же телефоном возюкаться, правильно? Достаточно задавить станции. А может спутник отсечь, честно говоря, я до конца не в курсе как такое сделать.

– Ладно, это не по нашей части – стыковки «мобилок» восстанавливать. Давай лучше обсудим то, что по нашей.

– В смысле, Коля?

– Ты, правда, не врубаешься, или решил прикинуться современным призывником-дебилом, а, Витя? Тебе не идет, ты хоть и военный-здоровенный, но…

– Чего кипятишься, а, пан майор? Чего не так?

– Слушай, Виктор, мы с тобой тертые калачи. Я тебе говорю, происходит какая-то хрень. Страну снова кидают.

– Разве впервой, Коля? Мы уж…

– В том-то и дело, что не впервой! – майор Забияка снова бросил окурок под ноги и нервно оглянулся вокруг. – Вот потому я и спрашиваю, сколько можно? Какова цель нашей службы в ПВО, а?

– Ну вот, ты в большом смысле, что ли…

– Ясная хрень, в большом! В нормальном! Так какова?

– Издеваешься над младшим по званию, да, майор Забияка? – прищурился командир инструкторской группы комплекса ближнего действия.

– Ладно, стесняешься вспомнить банальщину. Тогда я оглашу, – Забияка извлек новую сигарету.

– Чего-то ты частишь… – попытался поддеть Логачев, но тут же смолк под взглядом товарища.

– Не сбивай, – процедил Забияка втягивая дым. – Наша с тобой задача, Виктор Степанович, обеспечить мирное небо нашей Родины. Так?! Если какая-то сволота из в верхах стоящих кресел не жаждет выполнять свой долг, значит, придется нам справляться самим.

– В смысле, Коля? Ты что решил поднять бунт? Арестовать Нартова и…?

– Уймись, я что тебе – правосудие, особый отдел и прочее в одном лице? Мы просто попытаемся выполнить свой долг.

– Но каким обра…

– Что значит «каким образом»? В нашем с тобой подчинении мощнейшая техника. У моего «С-двести-Д» дальность поражения двести пятьдесят пять километров, по крайней мере, по некоторым видам целей? Разве нет?

– Ну так, то у твоего? А вот у моего…

– Каждому фрукту свой месяц, Витя. Ты должен будешь прикрыть мои боевые порядки.

И тогда у капитана Логачева отвисла челюсть.

И все-таки большому, распростертому по Азии, Союзу ССР никак не получалось обойтись лишь двумя полигонами. И кстати, тут виновато не обилие незаселенной местности, а политика. Понимаете, в мире существует социализм двух видов. Это естественно, не принимая во внимания всяческие ревизионистские отклонения от правильного курса. Кои вообще-то социализмом вроде бы считаются, но как-то говорить о них в таком духе очень даже нехорошо. Короче, существует социализм для внешнего, а так же для внутреннего пользования. Что непонятно, неясно?

Наш родимый – внутри СССР и бережем мы его пуще глаза. Другой – внешний, Варшавского договора и прочий, тот тоже пуще глаза, но все же несколько не так прикрывая веко. Видите ли, в тутошние тоталитарные времена народ весьма практичен, ибо диктаторская пирамида наверху отягощает ответственностью, за принятие решений. Это в последующие, после-перестроечные времена милой сердцу деиндустриализации, как ступени к фермерству, все лучшее – хорошим, честным людям Запада. А тогда – несколько иначе. Оборонительный ресурс всегда конечен, потому самое новое, свежее – прежде всего себе. К тому же, когда оно тут, за «железным занавесом», все как-то надежней, что не уплывет в чертежах к добрым дядькам промышляющим на ниве разведки. А потому…

Все правильно, самая накрученная техника противовоздушной обороны поначалу размещается в границах Союза. Дабы в случае большой, и весьма вероятной временами, заварухи иметь против воздушно-стратосферных агрессоров некоторые козыри. Вот пронесутся Б-52 с Б-1 и прочая нечисть над лесами-полями Польши и Чехословакии, умело уклоняясь от всяческих хорошо изученных ракетных комплексов поставляемых СССР по льготным ценам всем режимам заявившим о приверженности социализму, а тут, после границы, уже на подлете к распростертой цели Минска, или там Смоленска, по ним «бах!» – весело отработал новейший, плохо освоенный ЦРУ, комплекс С-200. А потому, вот вторичная причина, по которой на территории СССР требуется иметь еще и третий полигон, то бишь, учебный центр ЗРВ. Ибо в этой «учебке» будут проводить стрельбы настоящими ракетами воины дружественных социалистических стран. И даже не социалистических, но тоже дружественных – арабских.