Барбара, Каролек и Лесь оторвались от своих драматических раздумий и уставились на сотоварища по несчастью.

— У тебя что, воспаление копыт? — недовольно спросил Лесь, ставя на место свалившуюся доску.

— Я… бежал… по лестнице, — еле вымолвил Януш, сохраняя на своём лице отчаянное выражение.

— Что произошло? — с тревогой спросила Барбара, невольно чуя несчастье.

— За тобой кто-то гнался? — поинтересовался Каролек.

Януш сделал несколько судорожных глотков, пытаясь вернуть себе нормальный голос, чтобы с эффектом его использовать. А затем совершенно трагически произнёс:

— Все пропало, говорю я вам! Это абсолютнейший обман!

Три его собеседника повернулись в его сторону и, смутно чувствуя важность того, что им предстояло узнать, воззрились на него.

Януш ещё раз судорожно глотнул.

— Я только что был у Геньо, — и в его голосе, наряду с трагическими нотками, появился металл. — У Геньо, понимаете?

— Но ведь Геньо в Италии! — с удивлением сообщил Каролек.

У них у всех мелькнуло предположение, что Януш вернулся из Италии, но, принимая во внимание, что он вышел из бюро три часа тому назад, такое предположение показалось им абсурдным.

Поэтому их недоумение усилилось, и они вытаращили на Януша глаза.

— Да не в Италии, а в Белостоке, — решительно опроверг Януш.

— Так ты был в Белостоке? — в свою очередь удивился Лесь.

— Кретин, — коротко заметил Януш и продолжал:

— Вы слушайте, что я говорю, повторять не буду, потому что меня на месте может хватить кондрашка. Геньо вернулся из Италии полтора месяца тому назад и сидит в Белостоке в компании тех щенков, которые собрались там недавно и орут, что всем утрут нос. Я его сегодня увидел здесь случайно, хотя, холера его знает, может, и было у меня какое-то предчувствие. Завтра утром он уже уезжает…

Он на минутку умолк, чтобы перевести дыхание, что позволило его слушателям упорядочить полученную информацию. Краткая, но безошибочная оценка привела к тому, что они затаили дыхание, и напряжение в комнате возросло.

— Я ждал его почти полчаса, потому что он бегал где-то по родственникам и разглядывал снимки из Италии — этот скот их всюду поразбрасывал, чтобы никто не сомневался, что он был в Италии. И проекты я тоже видел. И увидел один проект, который должен быть реализован где-то возле Неаполя. Урбанистика, гостиницы и все такое прочее. Рабоче-технический. Я запомнил его, потому что, скажу вам, это проект!..

Снова он умолк, и выражение отчаяния на мгновение сменилось у него выражением мечтательного восхищения. Но сразу же прежнее выражение вернулось к нему в ещё большей степени, а напряжение у присутствующих продолжало нарастать.

— А теперь, чтобы быть кратким: когда он узнал, что мы уже отослали проект на конкурс две недели тому назад, он показал мне снимки их проекта… — Теперь Януш замолчал уже сознательно, с пониманием, что делает. Выражение страха появилось на лицах всех присутствующих. Януш вгляделся в них по очереди, оценил степень произведённого впечатления, снова перевёл дыхание и сказал зловеще и выразительно:

— Один к одному — итальянский проект!

Чёрные, неприятные мысли, которые переполняли головы присутствующих до сих пор, связанные с финансовыми проблемами, вспорхнули и вылетели в окно, словно стая перепуганных ворон. Ужасное известие, принесённое Янушем, отодвинуло прочь все остальные вопросы. Под ногами архитекторов разверзлась пасть вулканического кратера.

Скорость света — ничто в сравнении с человеческой мыслью. Доля секунды понадобилась им, чтобы понять три обстоятельства.

Во-первых, польская организация высылает на польский конкурс украденный итальянский проект. Страшное свинство, смертельный стыд и неизгладимый профессиональный позор!

Во-вторых, тупые, дубоголовые щенки из Белостока, безнаказанно совершив это омерзительное дело и бесстыдный обман, наверняка зарабатывают первую премию и гнусным образом влезают в архитектурную элиту польского общества! Подлая, недопустимая несправедливость!

В-третьих, все остальные архитектурные организации автоматически утрачивают шансы и отходят на второй план. Все невероятные, тяжкие усилия, вся их творческая работа в жару, в поту выпестованные и взлелеянные произведения — летят насмарку. Катастрофа, отчаяние и конец всяческих надежд!

Только долю секунды продолжалась умственная деятельность и только долю секунды длилась тишина. Затем произошёл взрыв. Три человека сорвались со своих мест и бросились на четвёртого, визжа, рыча, спрашивая, требуя ответа, высказывая мнение о коллегах по профессии, предлагая способы искоренения зла и призывая на помощь сверхъестественные силы. Замешательство окончилось через четверть часа из-за того, что все охрипли, да и на столе Леся опрокинулась бутылка с тушью, и все бросились спасать залитые чёрной жидкостью чертежи. Тропическая атмосфера несколько охладилась.

— А все же Геньо — идиот, — сделал вывод Каролек. Неужели он не понял, что ты сообразишь, в чем дело?

— Он не знал, что я видел те снимки, — мстительно ответил Януш, старательно вытирая рейсшину Леся своим носовым платком. — Когда он уходил, то я разглядывал французский стриптиз, а когда он вернулся, то я сидел с итальянской порнографией. Ему и в голову не пришло, что в промежутке я мог видеть что-либо другое.

— Мне бы не пришло, — признался Лесь, силясь стряхнуть тушь с куска хлеба с сыром.

— Так что же делать? — нервно спросил Каролек. — Неужели мы это так и оставим?

— И речи быть не может, — мрачно сказала Барбара. — Столько свинства в мире, что я уже сыта по горло. Мы должны лечь костьми, но это свинство не пройдёт!

— И что ты предлагаешь? Известить САРП <SARP — Stowarzyszenie Architectov Rzeczypospolitej Polskej — Союз архитекторов Польской Народной республики — польск.>?

Вулканическая деятельность на мгновение прекратилась. В наступившей тишине все переглянулись.

— Нет, — неохотно сказала Барбара. — Это было бы слишком…

— Да, это уже крайняя мера, — согласился Януш. — Не позволить — это одно, а донести — это другое. Если все всплывёт наружу, то они будут скомпрометированы на всю жизнь. Надо дать им шанс.

— И ещё необходимо было бы доказывать, а то в САРПе ещё чего доброго подумают, что мы хотим подложить им свинью в собственных интересах, — брезгливо сказал Каролек.

— Конечно. А сразу доказать не удастся, потому что тот проект ещё не реализован. Кажется, есть только рабочие чертежи. Проект, правда, получил первую премию на каком-то их конкурсе, но потом в него были внесены изменения. И, говорю я вам, прямо наша местность — нарисованная, сделанная! С пригорками и даже, — черт! — речка есть!

— А те снимки?

— Те снимки Геньо делал сам, потому что он там принимал участие в работе.

— На память?

— Холера его знает. Может быть, и бродили у него в мозгу какие-то мысли… Но все равно. Они сделали это наверняка по глупости, и помешать им нужно, но уничтожать их полностью, считаю, мы не имеем права…

— А полюбовно договориться не удастся?

— Что ты? Сейчас? За неделю до конкурса?

— Так что же делать?..

— Украсть, — вдруг вдохновенно сказал Лесь, который вот уже некоторое время не произносил ни слова.

В наступившей вдруг тишине три пары глаз уставились на него с выражением изумления.

— Что? — тупо спросил Януш.

— Украсть, говорю. Весь проект или хотя бы его часть. Ведь некомплектный проект они не вышлют?

Все уставились на Леся, словно перед ними была корова о двух головах и пяти ногах.

Никто ведь из них и понятия не имел о его прошлых преступных действиях и планах убийств, относительно которых кража была не стоящим внимания пустяком.

— А это идея! — медленно проговорил Януш. — Совсем неплохая мысль, — добавил он с нарастающим энтузиазмом и снова посмотрел на Леся теперь уже с удивлением.

— Как украсть? — заинтересовался Каролек.

— Не знаю, — несколько неуверенно ответил Лесь, памятуя о трудностях, с которыми столкнулась реализация его собственных преступных планов. — Наверное, всем вместе. Забраться к ним и что-нибудь стащить…