Гнилые груши разошлись по цене чуть дешевле съедобных практически моментально. Как и яйца, которые с безденежных посетителей брали в качестве платы за вход.

— Данка! — Орал клоун, — летят пчелы несут мёд… Пскай! — По военному командовал Кицум.

И мягкие гранаты полетели…

— Агатка, проснись! Ну, видишь, мечта всех дану исполнилась — ты вся в сладком. — А ну быстро за водой и убирай свой мёд!

Уж как довольны зрители оказались «медовой» потехой — и не передать.

Опять вышла Смерть-дева. Вынесла блестящий узкий меч. Но на этот раз никуда железные предметы кидать не стала, а опять под барабанную дробь тщательно вытерла стальную полоску, после чего подняла голову вверх и проглотила меч. Только рукоятка из рта торчала.

На арену вновь вышел силач. Притащил здоровенный камень. Лег на землю. Братцы-акробаты выскочили и вдвоём, с трудом возложили камень на грудь Трошки. Принесли кувалду, нашли в зале кузнеца и заставили разбивать камень прямо на груди лежащего богатыря. Зал подавленно молчал. Мужчины поняли, что и бросив пить эль — на сей подвиг не сподобятся.

Наконец на арену выбежали лошади. Жеребцы гнедой, вороной и пегой масти. Наездниками на них оказались акробаты. И Агата. Прямо во время бега по кругу все трое циркистов делали на спинах коней сальто, и красивые фигуры, подражая статуям.

Потом гнедой и вороной ускакали, осталась один пегий жеребец. С ним выступал сам Онфим первый. Оказалось, что конь — школьная лошадь. Ходил разными шагами, садился, танцевал под музыку. Зрителям понравилось.

Но конечно, самым любимым персонажем у публики сделался Кицум.

Когда был слугой — несчастней и жалостливей его не сыскать в целом свете, а как стал данкой править… Большущей плетью обзавелся: гонял ее во всю. И там, где раньше сам делал все кое-как, теперь заставлял рабыню исполнять полностью. Поучая бутафорской плетью. Был букашка — стал орел! И в гриме-то ничего не менял. Только выражение лица. Но стал хозяином.

В более просвещенных местах перевоплощение такое могло быть признано сатирой, а то и сарказмом. Но тут, в Остраге, клоуна воспринимали как Сажинку, которая случайно попав на ассамблею узнала от магички, что углежог — её приемный отец, а на самом деле она — принцесса.

— Нет, каков подлец, а? Каков подлец! — Неслись сзади восхищенные слова в адрес Кицума. Это бормотал тот мужчина, кто в первые минуты выражал клоуном самое активное неудовольствие.

Внезапно с первого ряда до Яссока донеслись едва слышимые слова посла:

Не совсем понятно кого имел в виду Меркулий читая стихи, выученные в детстве в метрополии. Может, себя?

В это время на манеже опять скакала лошадь. Только на ее спине сидел не человек — а тигр. В центре арены с шамберьером в руке стоял берейтор. (Внимательный посетитель узнал бы в нем мужика, который первым попросил продать груш, но — все внимание на сцене!) Хозяин цирка и Смерть-Дева с напряженными лицами с натянутыми луками следили за тигром. Зрители осознавали возможную опасность и с о страхом смотрели на ручное поведение дикого зверя.

Откуда зрителям знать, что тигр был с двойной страховкой. Во-первых, перед выступлением животному в пасть вливали настойку, от которой он становился очень медлительным, а во-вторых, на самую большую из кошек надевали «твердый» ошейник, в котором даже простой поворот головы вызывал боль. Но — никакой магии. Господин Онфим строго следил за подобными вещами. Даже если он выступал с фокусами — в последней части представления — никакого волшебства. Запрещено! А фокусы показывались только в темных помещениях, ближе к вечеру, когда внимание притупляется.

В мире порой случаются чудеса. Иногда очень похожие на происки зловредных богов или потусторонних сил. Но подозревать магов и чародеев в том, что протерся башмак — глупо. Так же не умно думать, что в падении с рыжей шеи зверя ошейника виноват кто-то другой, кроме Еремея, плохо затянувшего ремешки. А уж в том, что у тигра от снадобий пробуждается видение истинного мира — никто подозревать не мог. Животные — более чутки к нарушению мировой гармонии, чем люди или другие разумные существа. Крысы первыми уходили и с кораблей дану. И со кованных медью галер людей, когда тем грозила опасность. Прорицатели часто использовали в ритуалах не только кости, но и живых тварей. И нет странного, что тигр, с которого упал ошейник уловил, откуда исходит опасность. Спрыгнул с лошади, — законной добычи, которую хотел порвать когтями уже несколько лет, и двинулся в сторону ложи важных лиц.

Мастер Припуц, хотя и владел боевой магией в полной мере, но был уже стар и брал свое за счет опыта, а не скорости реакции. Меркулий — воин, и выхватил саблю, но арцахкая сталь, даже заговоренная, против тигра — слабый аргумент. Апуни — побледнел лицом и стал валиться на бок: толи падал в обморок, то ли прятался.

За этими тремя сидели Яссок и Мастер Оптик. По глазам зверя угадав, что тот будет делать длинный прыжок, господин Дэн мигом забыл про теории будущей жизни и начал плести заговор. Яссок удивился двум вещам: что некоторые из пассажей ему знакомы (это заговор точности) и откуда он, Яссок, знает что это закговор?

Тигр прыгнул. Две стрелы ударили его в полете. Исторский булат полоснул его по шее… После чего мастер Арка выдал короткое заклинание остановки крови в сердце. Но зверь успел сделать то, что хотел. Удар могучей левой лапы тигра пришелся по Яссоку и располосовал человеческую грудь, вскрыл защиту ребер и коготь, зацепив захлебывающееся любовью сердце, вырвал его наружу.

___________

Зрители расходились с чуть раньше оконченного чем положено представления счастливыми. И, право слово, они были правы. За пятак просмотрели все представление целиком, с кавалькадой (змей не было и фокусов) и увидели настоящий бой тигра с магом, лучниками и сабельщиком. А самый главный повод для счастья: не их тигр задрал! Во многих людях сегодня к вечеру проснётся любовь к жизни, которая возбудит желание и бросит в жаркие ночные объятия.

Знали бы расходящиеся, что сегодня счастье привалило многим…

Меркулию, которого тигр толкнул таки когтями в спину, но не пробил доспехов из драконьей кожи, перепуганные произошедшим Апуни и Пицум пообещали всемерно ходатайствовать перед Епископатом о многоженстве в Исторском пределе. Если и имперские чиновники и маги Радуги согласно обратятся в Епископат, дело двинется…

Апуни и Пицум тоже были довольны: хитрость с походом в цирк дала плоды. Меркулий, в сердцах, поднимаясь с пола после удара лапы тигра высказался, что лучше бы он сейчас веселился с братом в Арцахе. В середине осени?!! Дела настолько плохи, что вице-король спрятался за стенами города?!

Онфим не только не был наказан, а даже тут же награжден личной арцахской саблей в знак признательности. Не за спасение, ясный день, а за содействие в решение вопроса. На радостях.

Господин Дэн покидал цирк с прочими зрителями, и хотя сожалел об ученике, но слишком уж тот беспокоил его в последнее время. А вот Мастер Арка — действительно стар. И этим надо будет воспользоваться, пока Радуга не сменила в Остраге своего ставленника.

А сам Яссок наконец обрел покой. Все-таки трудно быть полузомби. Те души, которые попали в него и никак не могли вырваться, теперь умчались в свой далекий мир.