Одетый в тонкие штаны из шерсти и светло-коричневую рубаху длиной по колено и с коротким рукавом, Тайкир выглядел как свирепый и воинственный викинг. Длинные светлые волосы свисали на плечи, но были зачесаны на одну сторону, открывая щегольское золотое кольцо в ухе. Широкие металлические браслеты обхватывали огромные мускулы выше локтя. Он величественно направлялся к ним, прекрасно сознавая свою красоту.

— Милостивый Боже. Пожалуй, надо запереть всех девиц в замке, — пробормотала Идит.

— А ты меня называешь похотливым чурбаном! — подхватил ее мысль Эйрик, однако в его словах прозвучала нежность к брату.

— Дядя Тайкир! — со счастливой улыбкой завизжала Эмма и бросилась в его распростертые объятия. Обхватив тонкими ручками его шею, пока он кружился вместе с ней по залу, Эмма смеялась как всякий нормальный ребенок. Ее смех веселой трелью разлетался по сторонам и был слаще, чем мелодии арфы. И Идит наконец поверила, что Эмма действительно может поправиться.

Она радостно переглянулась с Эйриком.

Поднявшись с места, Идит одарила гостя приветственным поцелуем, а затем ударила по руке, когда он попытался ущипнуть ее за зад.

— Я уже несколько дней тебя жду, — проворчал Эйрик. — Ты бы помог мне обучать военному искусству новых людей и объезжать дозором северные земли Равеншира.

Тайкир пожал плечами:

— В Йорке случился сильный шторм, и мои работники никак не могли до сегодняшнего дня отремонтировать корабль.

— Означает ли это, что ты нас снова покинешь, раз твой корабль готов к плаванью? — поинтересовалась Идит. Ей нравился ее новый брат по мужу, и при всех хлопотах с Эммой, которые появились сейчас у них с Эйриком, не говоря уж об их собственных стычках и ее муках из-за зловещего молчания витана, им не помешала бы малая толика жизнерадостности Тайкира.

Тайкир ухмыльнулся свойственным ему плутовским манером.

— Ну, если бы я знал, что без меня вы так скучаете, то давно бы вернулся. Видимо, я не смог как следует научить Эйрика, как сделать женщину надолго… счастливой. — И он весело взглянул на своего нахмурившегося брата.

— Присядь, Тайкир, — пробормотал Эйрик, — а то я задам тебе несколько уроков, чтобы ты научился уважать брата.

— Ха! — сказал Тайкир, пытаясь устроиться на соседнем с ними стуле. Это было нелегко, поскольку Эмма вцепилась в него мертвой хваткой — обвив руками шею, а ногами талию.

Идит встала и протянула руки к Эмме, но малышка яростно затрясла головой и еще крепче вцепилась в него, пропищав:

— Дядя Тайкир!

— Женщины любят меня вне зависимости от возраста, — бесстыдно похвастался Тайкир. — Но послушай, милая, — нежно добавил он, гладя худенькие плечи девочки, — мне нужно сходить в уборную. Пока ступай к папе.

Эмма решительно затрясла головой.

Эйрик взглянул на Идит с просиявшим лицом, словно его внезапно осенила счастливая мысль. Он встал, положил ей руку на плечо и посмотрел на Тайкира.

— Ты ведь не любишь спать один, братец, — сказал он льстиво. — Позволь предложить тебе новую подружку, чтобы не было скучно. — Он показал на Эмму, которая радостно улыбнулась, явно не возражая, чтобы дядя Тайкир занял место отца или мачехи.

— А для тебя, моя леди супруга, — произнес Эйрик, поворачиваясь к Идит, — кое-что найдется. — Пошарив в складках туники и рубахи, он наконец извлек помятое зеленое перышко.

— Что? — переспросила Идит, недоуменно наклонив голову, когда Эйрик положил ей на ладонь перо попугая.

В глазах у Эйрика вспыхнули озорные огоньки.

— Поскольку я покинул тебя в брачную ночь и поскольку с тех пор у нас не находилось для себя времени, — заявил он низким, хриплым голосом ей на ухо, — я разрешаю тебе считать эту ночь нашей свадебной.

— Разрешаешь? — с запинкой вымолвила Идит, затем поглядела на перо. — А это?

— Это подарок невесте.

— Подарок невесте? — захохотал Тайкир. — Что же это за подарок? Ты стал прижимистым на старости лет, братец.

Эйрик пропустил насмешку брата мимо ушей и взял Идит за руку. Его глаза светились скрытым намеком.

— Помнишь перо, которое я показал тебе однажды в нашей спальне, и мое обещание, что упражнение продолжится? — ласково сказал он, проводя пером по ее губам в напоминание о том, что он проделывал в тот раз. — Вот время и пришло, Идит.

И не успела она воспротивиться, как он подхватил ее на руки и понес вниз с помоста. Она извивалась и сопротивлялась, а Тайкир и его люди усмехались и отпускали им вслед сальные шуточки.

— Ты поистине противный чурбан.

— Согласен.

— И бесстыдный деревенщина.

— Да.

— Развратный негодяй.

— Совершенно верно.

— И… э…

— Не забудь про рогатую жабу.

Идит пыталась вырваться из его рук, но он крепко держал ее в объятиях. Затем крикнул через плечо:

— Доброй ночи вам всем! Увидимся утром.

— Утром! — запищала Идит, прекращая борьбу и зарываясь запылавшим лицом ему в плечо. — Ведь еще даже вечер не наступил.

— Да, — сказал он, улыбаясь с крайне довольным видом. И добавил голосом, полным сладких обещаний: — Мне ведь предстоит одолеть двенадцать экстазов, поэтому я хочу сделать ранний старт.

— Две… двенадцать! Ох, ты просто неистовый самец!

— Да. Это одно из тех качеств, которые ценят во мне женщины.

Когда они оказались в спальне, запищал Абдул:

— Противный чурбан. Авк. Большая беда. Авк. Поцелуй меня в зад. Авк. — Не колеблясь, Эйрик взял клетку и вынес ее в коридор, несмотря на злобные крики птицы.

Затем, когда дверь за ними закрылась, Эйрик стал зажигать множество восковых свечей, расставленных по комнате. Сердце у Идит билось так громко, что он мог слышать его в другом конце комнаты. Она прислонилась к закрытой двери, и у нее кружилась голова от бурления в крови, а руки и ноги налились свинцовой тяжестью.

«О Господи».

— Зачем тебе сейчас свечи? Ведь на улице день, — нервно заметила она, все еще не отходя от двери.

— Да, но ведь ты знаешь, что у меня нелады со зрением. И я хочу сегодня увидеть все. — И он снова сверкнул на нее своей очередной обворожительной улыбкой.

«О Господи».

— Когда тебе хочется, ты все прекрасно видишь. Известно ли тебе, сколько стоят эти свечи? — проворчала она, нерешительно пытаясь найти тему для разговора, чтобы справиться с внезапной робостью, нахлынувшей на нее, как только захлопнулась дверь.

— А известно ли тебе, что мне на это наплевать?

Она стала было укорять Эйрика за такую расточительность, но замолкла, увидев, как он запрыгал на одной ноге, потом на другой, — это он снимал башмаки, после чего стал стягивать через голову рубаху. Глаза его сверкали диким огнем, он неотрывно смотрел на нее. Не в силах отвести от него взора, она смотрела, как он развязал штаны и сбросил на устилавший пол тростник, а потом небрежно перешагнул через них.

Без стеснения взяв в руку свое затвердевшее орудие любви, он сказал низким, сдавленным голосом:

— Ты видишь, как сильно я хочу тебя, жена? Хочешь ли ты меня хоть вполовину этого?

Вдвое сильней, подумала Идит, чувствуя в потайной своей сердцевине горячий, липкий сок. «О Господи».

— Разденься, Идит, — попросил он тихо и хрипло. — Я хочу посмотреть, как ты раздеваешься.

Идит удивлялась себе, как легко согласилась на его просьбу. Робко сделав несколько шагов от двери, она развязала пояс своей гунны, и та упала на пол. Пальцами ног сбросила кожаные башмаки, а потом сняла тунику и нижнюю рубашку.

Ей бы смутиться, когда она, обнаженная, предстала перед мужчиной, но этого не случилось. Эйрик был не просто мужчина. Он был ее муж. А удовольствие, которое она видела на его лице, когда его глаза шарили по ее телу, радовало ее.

— Ты прекрасна, Идит, — сипло прошептал он. И Идит вправду почувствовала себя красавицей, впервые за много, много лет.

— Дотронься пальцами до сосков, Идит, — попросил он, все еще не приближаясь к ней. — И представь, что это я тебя трогаю. Мне хочется увидеть наслаждение на твоем лице.