— Странно, — задумчиво сказал Табасх. — Скольких женщин я видел, все, как одна, мечтали об удачном замужестве или, если уж замужество оказалось не очень удачным — об отличном любовнике.

— Я же хочу, чтобы никто не мешал мне понять, чего я хочу! — фыркнула Карела. — А уж когда пойму, никто не сможет помешать мне сделать это!

— Твои речи очень похожи на слова моей сестры, — угрюмо сказал Табасх.

Карела замолчала. Кажется, разговор их Табасху не понравился. Карела никогда не считала своим другом высокородного Эльриса, и поэтому с удовольствием могла немного поморочить и помучать его. Но она не хотела быть неискренней с человеком… который был ей симпатичен.

— Мне наплевать, на что похожи мои слова. Главное, чтобы они были похожи на мои мысли. Если же я почувствую, что в разговоре с тобой мне хочется что-то скрывать, я просто пошлю тебя подальше! — рассердилась Карела. — Там в гроте уже спит один такой, которому надо слышать только то, что ему хочется!

— Я не хотел тебя разозлить, — поспешно сказал Табасх. Он по-прежнему смотрел в ясное небо, и только теперь его пальцы с силой вцепились в пучки травы. — Наверное, я непроходимый болван, если умудряюсь поссориться с женщиной, которая хочет мне помочь.

— Советую поумнеть, — мрачно сказала Карела. — Зачем вообще ты притащил меня сюда?

— Мне не очень нравится то место, мне не очень нравится то, что мне предстоит сделать, наконец, мне не нравится… — начал Табасх, но Карела решительно подняла руку:

— Вот что, Табасх. Может быть, у демонов так принято, но сейчас ты с людьми и хочешь стать таким же. Поэтому послушай человека и сделай выводы…

Табасх приподнялся и уставился на нее.

— Мне не нравятся долгие нудные разговоры с намеками, — заявила Карела. — Не скажу, чтобы у меня раньше было много учителей и мудрых собеседников, но, как я теперь понимаю, если бы они были, они замучали бы меня насмерть еще в детстве. Скажи мне прямо, что ты от меня хочешь.

Табасх поджал губы. Карела видела, что у юноши есть несомненная причина для таких проволочек, но дольше мириться с ней девушка не хотела. Поэтому, набравшись терпения для завершения объяснений, Карела серьезно добавила:

— Возможно, я не стану и пальцем шевелить для тебя, если ты захочешь слишком многого, но я обещаю, что любые слова сочту лишь словами, и если мы тотчас же расстанемся, то расстанемся друзьями.

— Я прошу тебя помочь найти храм мести Деркэто и пойти туда вместе со мной, — произнес Табасх.

— И все? — подозрительно спросила Карела. Табасх опустил глаза и ровно сказал:

— Этого будет достаточно…

— Для чего?

— Для того, чтобы я чувствовал себя уверенным.

И ради простой прогулки до горного храма городить такой частокол недомолвок? Да парень, пожалуй, принимает ее за дурочку!

— Конечно, я понимаю, тебе кажется странным, что я ничего не говорю об опасностях, — поспешно добавил Табасх. — Да, ты права, Карела, там, в храме, уже ждет меня сестра, Михар. И ты не можешь не думать о собственной безопасности.

— Ты считаешь, кажется, что я не смогу защитить себя от женщины? Ты действительно так считаешь?! — вскинулась Карела. Она почувствовала, как от гнева у нее вспыхнули щеки. Она положила ладонь на рукоятку кинжала: — Ты еще ни разу не видел, как я обращаюсь с этой штукой?

Табасх сложил ладони перед грудью и покачал головой:

— Я и вправду, кажется, еще не видел, но упаси меня Деркэто сомневаться в твоем воинском искусстве! Раз видевший твои глаза, Карела, никогда не осмелится усомниться в твоих словах! Это я, привыкший действовать скорее заклинанием, чем клинком, не представляю, как смогу привыкнуть к жизни без магии. Я хочу этого и боюсь. Но пока я еще не потерял своих умений, я думаю, что твой кинжал и мое колдовство способны защитить нас обоих и от заклинаний моей сестры, и от рук ее слуг.

— Слуг? Каких еще слуг? Так она не одна? Табасх слегка покраснел, и Карела поняла, что он что-то скрывает.

— Да, видишь ли, она обожает издеваться над теми, кто попадается ей под руку, — промямлил Табасх. — Не знаю, как тебе это понравится, но на этот раз под руку ей попалась наша сбежавшая крыса.

— Кто? — перебила его Карела. — Ты о Бриане?

— Вот именно, — вздохнул Табасх. — Уж как он к ней попал, ума не приложу. Но она его расколдовала. Причем так удачно, что этот подонок имеет совершенно нормальные человеческие конечности и, похоже, даже ходит без хвоста. Раньше Михар это не удавалось.

— Мне наплевать на успехи твоей Михар! — возмутилась Карела. — Так это Бриана ты видел сейчас внизу?!

— Да, его.

— И ты посмел ничего мне не сказать!

Карела метнулась к краю плато, шлепнулась на живот и заглянула вниз с обрыва. Но там уже никого не было. На мгновение Карела сильно пожалела, что мерзавец Бриан снова ходит на двух ногах, да еще и без хвоста. Дорого бы она дала, чтобы взглянуть на такое диво.

Услышав рядом с собой дыхание Табасха, Карела бесцеремонно толкнула его локтем и раздраженно спросила:

— А вторая?

— Что вторая? — не понял Табасх.

— Вторая крыса? Ты же сказал, что одна крыса тащила другую… Так кто эта другая?

Табасх поднялся на ноги, и Карела тоже вскочила.

— М-м-м… — замялся Табасх. — Это понравится тебе еще меньше…

Карела взглянула на хитрого чародея, и догадка пришла сама собой, едва она заметила мстительный огонек в темных влажных глазах.

— Эльрис?!

Табасх хмуро потупился. Едва сдержалась Карела, чтобы не выхватить кинжал. Но она вспомнила столь безуспешные попытки Эльриса проучить Табасха сталью. Она с досадой отправила уже чуть-чуть извлеченное наружу лезвие обратно в ножны и в гневе топнула ногой:

— Ты обещал мне, что с ним ничего не случится! Не так ли?! Ты обманул меня, стигиец!

— Э, нет, Карела! Я обещал тебе, что он проснется невредимым, и даже думаю, что так оно и было. Но вот моя сестра Михар не давала тебе никакого обещания! С нее и спрашивай! — возразил Табасх, и Карела только вздохнула: что верно, то верно. Кто же знал, что в гроте объявится посланец колдуньи?

— Не понимаю, как Эльрис позволил ему справиться с собой? — пробормотала Карела. — Несмотря на то, что он невыносим и заносчив, за что я его просто ненавижу, он неплохой воин… Да что там душой кривить, он отличный воин!

— Думаю, рана сослужила офирцу плохую службу, — заметил Табасх. — Но я смотрю и поражаюсь: ты взволнована, Карела!

Карела и сама поражалась. Она терпеть не могла Эльриса рядом с собой. Но если теперь ей не с кем будет спорить и не от кого удирать по равнинам Заморы… Кажется, кто-то посмел лишить ее азартной игры, вмешаться в ее достаточно невинные, но смелые планы!

— Зачем Эльрис нужен твоей сестре? — уточнила она вместо ответа.

— Да не нужен он ей вовсе, — отмахнулся Табасх.

— Но тогда он нужен мне! — заявила Карела. — И я не намерена отдавать его твоей Михар. В конце концов, отец поручил ему мою судьбу, поэтому надо дать ему шанс вернуться к исполнению его обета, к которому он до сих пор так серьезно относился Бросить его на погибель будет неуважением к памяти моего отца. Верно я говорю, Табасх? Я не должна бросать Эльриса в беде!

Стигиец во все глаза смотрел на девушку и от удивления лишился дара речи. Карела взглянула на него и расхохоталась:

— Не путайся, приятель! Я не из тех, кто сходит с ума по красавцам. Или по крайней мере, не из тех, кто выставляет это напоказ. Все дело в том, Табасх, что не худо будет лишний раз унизить досточтимого Эльриса. А что может быть унизительней для благородного воина, если одна женщина спасет его из рук другой? Как считаешь?

Табасх пожал плечами:

— Ой, Карела… Я что-то перестал понимать, когда ты шутишь, а когда серьезна.

— Я всегда серьезна, но редко даю это понять, — парировала девушка.

— Все-таки, твои намерения уязвить Эльриса больше говорят за то, что ты небезразлична к его судьбе… Ты неравнодушна к нему, Карела! — поставил диагноз Табасх, и в голосе его Карела уловила нотки плохо скрытой досады.