Напоследок мы спросили у старика, отчего он ходит в килте, подозрительно отличном от килта клана Кэмпбеллов. Старик махнул рукой: «А-а-а... так ведь я не из клана Кэмпбеллов. Я из клана их злейших друзей...»

Торквилл Кэмпбелл был очень любезен по телефону. И приглашал пить чай к себе. В Лондон. Но когда узнал, что мы уже заперлись к нему в гости, и сидим в страшном высотном захолустье, откуда можно взять штурмом весь этот жалкий остров, был просто потрясен. Потрясен нашим проворством и героизмом. Он сказал, что этот замок неприступен. Сказал, что в него никому не удавалось пробиться без ведома хозяев. Торквилл, видно, нас сильно зауважал. И согласился приехать на съемки.

Потом мы умывались в Лох-Нессе, потом мы ели фиш энд чипс в пабе. Этот паб пользуется большой популярностью. Потому что его предприимчивый хозяин обошел дискриминирующий курильщиков закон очень хитроумным способом. В стене паба он насверлил дыр для голов и рук посетителей. И теперь можно курить не выходя, высунув на улицу только голову и руку. Чем и снискал себе бешеную популярность. Никак не нарушая закона.

А потом мы приехали к писателю. Писатель буквально не знал, куда нас посадить. Таким мы были для него чудом. Потому что известен писатель только в Шотландии, а на всем острове его совсем не знают. И он очень ликовал, что его знают в России и будут снимать для главного российского канала.

Если честно, я тоже недоумевала. Книга этого писателя вышла у нас крохотным тиражом в маленьком издательстве. Я купила ее в поезд, потому что меня вечно где-то черти носят. Короче, случайность, ставшая судьбой.

Писатель жил в маленьком городишке под Глазго. Страшная дыра. А сестры его и в самом деле оказались ведьмами. Они жили в еще большей дыре, неподалеку от дыры писателя. Это была такая дыра, что там даже Интернета не было, а стояли одинаковые домики с одинаковой планировкой и одинаковыми садиками. Это были домики для бедных, которые раньше работали в этой дыре на добыче угля. А потом углем перестали топить, жителей отмыли и поселили в таких домиках. Жителей было тысяч пять, и все они знали сестер. Подозреваю, что в какой-то степени все жители (по крайней мере, мужчины) были родственниками сестер. Потому что сестры были самыми примечательными женщинами в этой дыре. И потому что, повторяю, они были ведьмами. Они могли кого угодно приворожить и отворожить. И активно этим пользовались. Сестры были уже не девочками. Но они были ужасно душевными. Они накормили нас до отвала, беспрерывно стрекоча что-то такое очень женское и мудрое. Это было ясно по интонациям и выражению их лиц. Потому что иначе понять это было невозможно. Они говорили на каком-то кошмарном диалекте, который не понимала даже Лена, хоть она и вырастила в этой стране англоязычную дочь, а до этого сама была дочерью шпиона и могла переводить не только по губам, но и по мыслям.

Сестры и писатель с горячностью согласились участвовать в съемках передачи для самого грандиозного канала. Они специально для съемок поклялись нам отловить девственницу, которой на наших глазах обязались не только наворожить более-менее приемлемую для этих мест партию, но и беременность.

По-моему, по доброте душевной они предлагали нам то же. Но мы (в моем случае) этого не поняли или (в Ленином случае) сделали вид, что не поняли.

На радостях мы с Магнусом пошли пройтись по этому местечку и развлечь себя шопингом. Нам удалось раздобыть тампонов и диск с совершенно откровенным порно в видеомагазинчике, в котором продавщицей работала одна из сестер.

Еще сестры настаивали, чтобы мы остались у них то ли переночевать, то ли пожить. Потому что мы не видели еще их матушку, главную колдунью. Их матушка как раз уехала в соседнюю дыру. Потому что матушка, кроме своих многочисленных детей, когда-то вскормила человека, который стал священником. Этот священник был привязан к матушке, как сын, невзирая на ее ведьмачество. Он даже иногда покрывал мелкие шалости семейки перед приходом. А потом священник пошел на повышение, получил приход в дыре получше, но без матушки никак не мог. Вот она и ездит к нему попить чаю, прибраться и поговорить за жизнь.

Но наш профессиональный интерес как-то сдулся под напором чисто человеческого эгоизма. Потому что мы соскучились по цивилизации, огням, и – душу. Как минимум.

Сестры настаивали на ночевке (или вечном поселении?) до такой степени, что вдруг пошел достаточно мрачный ливень. Но мы договорились, что матушку посмотрим уже в момент первой съемочной готовности. Вкупе с отловленной и облагодетельствованной девственницей. И?умчались, еле разгребая воду на лобовом стекле.

Особняк у нас был отличный. И было совершенно не жалко денег грандиозного канала, потраченного на его аренду. Потому что эти деньги были потрачены не зря! Я так и сказала, когда оказалась в зоне досягаемости грандиозным каналом. То есть об особняке я, конечно, промолчала.

Я сказала, что у нас есть куча мистики, о которой так долго и настойчиво твердили вожди канала. У нас есть пять душ привидений и шесть голов ведьм.

– А тамплиеры? – спросили меня.

– Что тамплиеры? – насторожилась я. Потому что я думала, что о тамплиерах на грандиозном канале уже забыли. Ведь забывают же на этом канале о душераздирающих новостях, сообщенных накануне.

– Тамплиеров сожгли в 1314 году, – на всякий случай напомнила я.

Но мне сказали, что об этом не хотят даже слышать! Этого просто не может быть! И чтобы я этого больше никому не говорила! Потому что вожди первого канала как хотели тамплиеров, так и хотят. И от меня такой подляны просто не ожидали. И если я что-то там такое когда-то писала про тамплиеров, то я должна за это ответить! И отвечу! И пусть я раздобуду этих тамплиеров, хоть в каком состоянии. Хоть с кострища, хоть как. Если их еще можно припереть к стенке и нарядить в плащи с крестами. Чтобы они гармонировали с нашей ведущей в плаще с крестами, выстиранном до кипенной белизны в средстве, которое она в свою очередь так самозабвенно рекламирует!

Слава богу, что я ничего не сказала про особняк. Тем более что особняк – так себе. И соседи, студенты Эдинбургского университета, наследники похитителей камня из Вестминстера, орут за стеной. И вода в душе – холодная. И розетки – идиотские.

А Лена сказала, что деваться некуда. И придется звонить историку тамплиеров. Потому что раз он про них пишет, то пусть за это отвечает. И мы припрем его к стенке. И набрала историка.

Выяснилось, что припирать историка к стенке придется в рань несусветную. И это будет стенка прославленной американским Дэном Брауном Рослинской часовни.

Рослинская часовня – это всемирная достопримечательность и теперь уже восьмое чудо света. За что настоятели должны приплачивать американскому беллетристу.

Это такая часовня, которая стоит посреди многокилометровой автомобильной стоянки. Хотя раньше стояла посреди лужайки, как это принято у них на острове. Но эстетика резко изменилась, когда сюда хлынули почитатели книги и одноименного фильма из других частей света. Лужайку вытоптали, а местами разрыли в поисках сокровищ тамплиеров. Пришлось ее заасфальтировать и начать извлекать выгоду из парковки. И из лавки при часовне стали извлекать выгоду. Там теперь продают литературу, которую люди, лишенные конфессиональной толерантности, вполне могут назвать бесовской. И еще там лом на свадьбы и похороны. Записываются в очередь, как на ковры во времена моего детства. На свадьбы теперь записываются при рождении, а на похороны – при жизни. Так что отпускать мелкие прегрешения местных поселян просто некогда. Поэтому грехи там теперь отпускают оптом, по Интернету. Вот в каком месте нас встретил в восемь утра историк.

Этот историк, Иан, был очень милым, очень историком и никак не хотел отвечать за поставку тамплиеров. Убеждал, что тамплиеров сожгли во Франции и орден запретили. Я об этом просто ничего не хотела слышать! Но слушала. Потому что развернуться и убежать в истерике «все пропало, все пропало!» было неудобняк и некомильфо. Иан прогнал нас по всей часовне, сгонял на крышу и по окрестностям – с достаточно академичной лекцией. Он рассказал все то, что у него было написано в книжке, которую он нам подарил при встрече. «Где логика? – завывал мой внутренний голос. – Где тамплиеры?!»