Проходя по краю плотины, Василий почти столкнулся с девушкой, почти девочкой, несшей, прижимая к себе, большой кусок гранита. Она, чтобы сохранить равновесие, откинулась назад, руки ее с вздувшимися венами были в ссадинах и коростах. Грубая ткань, расцвеченная заплатами, напоминала больше мешковину, чем одежду. Давая барину дорогу, она взглянула на Василия печально, даже с мольбой. Это его сильно встревожило, нарушило душевное спокойствие.

Вдруг раздался крик. Все оглянулись. Поскользнувшись, одна из женщин, несших тяжелые носилки, упала, и кусок гранита с всплеском свалился в воду. Досмотрщик, волоча за собой ременный кнут, косолапо бежал к месту происшествия. Упавшая силилась подняться, но не могла — видимо, повредила ногу. Косолапый ястребом налетел на нее. Но тут статная молодуха с черными как смоль косами загородила подругу. И в отрепьях она была красавица. Горящие глаза ее смело смотрели на палача. Сильные красивые руки с лиловыми следами кандальных рубцов готовы были перехватить кнут.

Стало совсем тихо. Главный смотритель глухо кашлянул и метнул предостерегающий взгляд на доглядчика. Тот понял, неохотно отошел в сторону, со зла хлестнув кнутом куст боярышника. Черная ременная змея обвилась вокруг цветов и рванулась в сторону, рассыпая розовые лепестки.

Статная бунтарка помогала подняться подруге. Путники молча последовали дальше, провожаемые до самой охранной линии свирепыми взглядами досмотрщиков.

— Да, это демидовская вотчина, — проговорил Никита Соколов, когда они возвратились к кибиткам в башкирской деревне. Паллас молчал.

Вечером Василий отпросился на озеро. Он сговорился с рыбаком Мухамедшиным. У того ровно подстриженная седая борода, кривые ноги, хотя сам он очень подвижен. В лодке-долбленке, вырубленной из целого ствола, поплыли они вдоль высоких каменистых берегов.

В иных местах скалистая громада берегов нависает прямо над лодкой. Вот-вот многопудовая скала рухнет в озеро, поднимет волны, и следа не останется и от утлой лодки и от рыбаков.

— Мухамедшин, почему на плотине у Демидова одни женщины работают? Кто они такие?

— Наше место, однако, совсем далекий. Лесу много, людей мало. Сначала Демид, большой хозяин, беглый народ сюда принимал, в лесу прятал, плотину работать велел. Большой военный начальник узнавал, солдат посылал. Хозяин беглых дальше лес гнал, уголь жечь. Плотину строить со всех своих мест баб, девка гонял. Бабской каторга делал. Какая баба, девка приказчику не поддасца, грубо слово скажет, ее суда посылают. Много хороший девка, баба совсем здесь пропадал. Плохой дело, плохой дело...

— Ну, а начальство?

— Начальство? Здесь Демид начальство. Его девки: что хотел, то делал. Его народ.

— Ну, а ваша как жизнь?

— Больно худой стал. Лес башкир берут. Где жить будем?

Обогнув мыс, лодка ходко повернула в сторону острова, одинокой скалой торчавшего из воды.

— Шайтан-камень, — махнул головой в сторону острова Мухамедшин.

— Почему шайтан?

— Потом скажу. Сейчас сеть ставить надо, — и старик, тихо подгребаясь, стал сбрасывать в воду приготовленную сеть. Покончив дело, он отъехал в сторону и, положив весло поперек лодки, стал рассказывать легенду о Шайтан-камне.

— Давно это было. Пошло на охоту башкирское Счастье да и пропало. Стали его искать. И в горах искали, и в степи, и в лесу. Нигде нет. Горе есть, рядом ходит. Нужда от дома не отходит. А счастье пропало. Совсем плохо башкирскому народу без Счастья. Вдруг слух: нашли Счастье. От селения к селению скакали гонцы-батыри, радостную весть везли. Нашлось Счастье! Живет оно на озере Иткуль!

Пришел башкирский народ к озеру. Поселился. Хорошо живет. Недаром озеро Иткуль — Мясное озеро. Рыбы в нем много. Лови — ешь, живи хорошо.

Но недолго башкиры жили счастливо. Налетели на Иткуль жадные шайтаны. Рыбу у башкир таскают, снасти рвут. Направились старики к Счастью, просить, чтобы заступилось за них. Идут и видят: бьются на скале два великана. Один в боевой башкирской одежде — Счастье, а другой — черный, волосатый, с кривыми, как озерные коряги, ногами — Шайтан.

Ударятся великаны раз — взлетают под самые тучи обломки скал. Ударятся еще — трясется земля, шатаются деревья. Но вот волосатый Шайтан покачнулся, упал со скалы и повис над обрывом, держась за край корявой лапой. Камни под ним осыпаются, вот-вот в воду сорвется.

— Дай руку, помоги подняться, — заплакал Шайтан, — ты сильней меня. Я оставлю твой народ в покое. Уйду.

Пожалел его батыр. Протянул руку, поднял Шайтана на скалу, а тот, только поднялся, сразу же и толкнул батыря с обрыва. Полетело в озеро Счастье. А Шайтан захохотал, волосатое брюхо лапой поглаживает. Потом отломил от скалы большой камень и придавил им сверху батыря, чтоб не поднялся тот.

С тех пор и называется этот остров Шайтан-камень, а по-русски Чертов камень.

И ходят сейчас башкиры сюда, чтобы поговорить с похороненным под скалой Счастьем, о своем горе поведать. Просят они батыря подняться, стряхнуть с себя скалу. Да не может тот подняться и помочь башкирскому народу.

Замолчал Мухамедшин. Подумал и тихо добавил:

— Говорят, зашатался недавно Шайтан-камень. Видно, силу Счастье пробует. Время приходит.

Тихо на озере. Синие тени падают от высоких берегов. Сидит старый башкир, сидит и тихо поет.

— Что поешь, Мухамедшин?

— Наша песня поем. По-русски так будет:

Чу, всплеснулась одна рыба, другая. Луна взошла. Серебристый луч длинной дорожкой лег через все озеро...

— Однако сеть давай вынимать, рыбу собирать, — прервал молчание Мухамедшин.

Подъезжали к Екатеринбургу. 16 июня во втором часу пополудни въехали в Щелкунскую слободу Сысертского завода. Широкие улицы слободы были пустынны.

Ни взрослых, ни ребятишек.

Кибитки остановились посреди слободы. Ямщики, посланные по избам, вернулись растерянные.

— Словно мор прошел, ваше благородие, — доложили они Палласу. — Пусто. И вещи в доме, и скотина на дворе, а народу нет.

— Что это? — удивился Паллас.

По избам вместе с ямщиками пошли Зуев и Соколов.

Та же картина! Вот на столе стоят даже миска, кувшин с квасом, а в избе и на дворе ни души.

В крайней избе обнаружили на печи хворого старика.

— Дедушка, где народ-то, куда подевался? — спросили у него. Старик только постанывал да беззвучно шевелил губами: то ли молился, то ли что-то силился сказать.

На окраине деревни Василий заметил в кустах вихрастые головенки.

— Эй, сюда! — крикнул он. Но в ответ раздался треск валежника: ребятишки удирали в гущу леса.

Час спустя из леса с оглядкой, осторожно выглянуло несколько мужиков. Присмотрелись издали к кибиткам экспедиции, стоявшим посреди улицы, посовещались между собой и направились вперед.

— Здравствуйте, — поприветствовал их Зуев и спросил: — Что это у вас?

Мужики переглянулись и стали кланяться в пояс. Толку от них так и не добились. За мужиками потянулись в деревню и другие, вскоре уже все возвращались в свои дома.